Ричард Матесон - Мисс Звездная Пыль

Ричард Матесон

Мисс Звездная Пыль

Дорогой Гарри!

Как там идут дела в индустрии тушеной фасоли? Уверен, чертовски здорово, как мы обычно говорили в те благословенные времена, когда и ты, и я растрачивали свою юность на лекции по связям с общественностью в нашем старом добром университете.

Спорю, дела должны обстоять чертовски здорово, с твоими-то перспективами и оплаченным «кадиллаком». Второй человек в рекламном отделе «Бостон Бьютиз» у самого Альтшулера. Да, парень, вот это жизнь.

Что касается меня — все обстоит не лучшим образом. Я накрепко увяз в этом паршивом конкурсе «Мисс Звездная Пыль». Наверное, тебе попадались какие-нибудь разгромные статьи нашего брата, свободного репортера. Так вот, приятель, изнутри особенно ясно, что здесь есть о чем посплетничать. Вот я и сплетничаю. Слушай.

Эту жуткую историю стоит начать с того, как выражаются в викторианских рассказах о привидениях, что у меня имеется собственное маленькое агентство, без партнеров, живое и конкурентоспособное. И грех было жаловаться. У меня были постоянные заказчики: «Зубная нить Гаршбуллера с ароматом ирисок», «Комариные бомбы Лос-Аламос», «Голубое белье» и, конечно же, «вечнозеленые» «Имперские принципы» Мэ Бушкин. Все вышеперечисленные клиенты гарантированно приносили стабильный, пусть и не сверхъестественный доход.

И что же происходит? Помнишь того оригинала из моего родного городка, я о нем тебе как-то рассказывал, Гэда Симпкинса? Ну, того, который собирался спуститься на парашюте в шахту? Того, который хотел пройтись по канату над котлом с расплавленным чугуном? Без сомнения, помнишь.

Не знаю, с чего вдруг, но этот псих решил переплыть Ла-Манш на спине. Чертовски глупое начинание, как ни глянь, но Гэд в своем репертуаре. Всегда готов рискнуть здоровьем.

Ладно, короче говоря, Гэд не знает в нашем деле ни души. Он мелкая сошка, едва тянет на запасного игрока в низшей лиге. И вот он является ко мне. «Джо, — говорит Гэд, — ты должен помочь мне запустить мой материал». «Это бомба», — говорит он мне. Я осматриваю его с головы до пят. «Смени портного», — отвечаю. Он ретируется.

Но происходят два события, повлиявшие на сюжет. Во-первых, «Комариным бомбам Лос-Аламос» приходит капут после того, как одна из бомб особо крупного калибра разносит какому-то покупателю семикомнатный дом и гараж в придачу, пока тот с семейством, слава небесам, сидит в кинотеатре.

В итоге имеем: А. Один клиент потерян. Б. Потеря достаточно ощутимая, чтобы ротик моей возлюбленной искривился, говоря так же ясно, как будто бы она принялась брюзжать вслух: «Нищета. Вот что нас ждет!»

Но это только первое. Второе не столь очевидно, однако этого хватило, чтобы качнуть чашу весов. Меня уже начало мутить от зубных нитей, имперских принципов и голубого белья. Меня достало обслуживать торсы и зубы. На старости лет захотелось немного украсить биографию. Не говоря уже о том упомянутом выше факте, что требовалось нечто, способное как-то поднять мой престиж у семейного очага.

Но полно об этом. Достаточно сказать, что я как следует побегал, отрабатывая деньги. Все приемы нашего ремесла, от крошечных заметок до бодрых статей в журнале «Ньюйоркер». Я затащил Гэда на радио, он выставился там совершенным идиотом, каким и являлся в действительности. Что делается дальше, ты знаешь не хуже меня. Первоклассные, крепкие публикации, интерес нарастает, как снежный ком, проект набирает обороты. Разве это моя вина, что Гэдстон Симпкинс врезался в скалу в двадцати метрах от галльского побережья?

И вот я отбрасываю со лба седеющие пряди и готовлюсь отступать обратно, в стан голубого белья, когда ко мне домой является троица. А именно — директора будущего конкурса, в ходе которого предполагается установить, кто же достоин звания «Мисс Звездная Пыль».

Забегая вперед, скажу, что с данной секунды и начались все мои главные несчастья. Предполагалось, что победительница этого самого конкурса будет объявлена наикрасивейшей не только на Земле, не только во всей Солнечной системе, но и во всей чертовой галактике. Которая включает в себя бесконечное множество звезд и, как следует из моих скудных познаний о небесах, теоретически предоставляет шанс заявить о себе порядочному множеству планет, если на них все же существует жизнь. В частности, и нашим девяти, на одной из которых, как нам уже доподлинно известно, имеется некий странный вид живой материи.

Вот отсюда и вышел весь сыр-бор.

Однако в момент, когда ко мне явились искатели талантов, я и подумать не мог, какие невероятные сложности придется преодолевать. Астрономию я знаю так же хорошо, как и то, куда идут налоги. Когда речь заходит о сверхновых или скоростях света, я делаюсь не умнее парня, который потерял барабанную установку в телефонной будке.

Хотя это как раз, спешу пояснить, меня в тот миг ничуть не волнует. Поскольку означенным троим персонажам нравится моя публикация о фатальном заплыве Гэда. У меня есть воображение. У меня свежий взгляд на вещи. У меня имеется журналистская joie de vivre[1]. И результат: они хотят, чтобы я лично взялся за мисс Звездную Пыль (не за саму будущую победительницу, а за конкурс).

Я подписываю с ними контракт. Тут же. И теперь я ответствен за организацию мероприятия, в ходе которого предстоит определить, какой из крошек принадлежит личико, способное отправить в путь тысячу космических кораблей[2].

Словом, мне вручают бразды правления. Я принимаюсь черпать пищу из журнальных статей и рекламных объявлений, замаскированных под новости. Из рук в руки передаются глянцевые фотографии двадцать на двадцать пять. Мисс Джорджия и мисс Нью-Йорк, мисс Трансильвания и мисс Гемоглобин, мисс Девушка, с Которой Каждый Захотел Бы Оказаться в Бетономешалке.

Объявлен список призов. Громадная серебряная лохань. Контракт с Голливудом. Машина. Все прочее. Заявки на участие текут рекой.

Интерес нарастает. Широкая эспланада Лонг-Харбора начинает прихорашиваться. Выбраны судьи, пять человек. Двое — местные чиновники, дезертировавшие из Торговой палаты. Один — мэр Грассблад, выехавший в ежегодный отпуск из Галл-Стоуна, Аризона. Еще один — Марвин О’Ши, президент фармацевтической компании. Последний и самый незначительный — Глубер из «Глубер и Глубер», старинной фирмы с хорошей репутацией, которая выпускает купальные костюмы. (Угадай, в купальниках какой фирмы будут дефилировать все участницы.)

Все обещает пройти чертовски здорово. В воздухе пахнет электричеством. Газеты смакуют малейшие подробности. Торговцы потирают артритные ручонки и смазывают механизмы кассовых аппаратов. Престарелые самцы укладывают в чемоданы свое барахло и прилепляют на лысины накладки, им не терпится попасть на фестиваль. Весь мир охвачен радостью. Все оживлены. В особенности я сам. Я вытянул такой счастливый билет, что меня просто подмывает отправить Мэ Бушкин записку с предложением облачиться в голубое белье и засунуть зубную нить себе в мост. Однако осторожность берет верх. Это второе имя моей жены. Она утверждает, что никогда не знаешь, как все обернется.

Никогда еще не слышал ничего более справедливого.

Ибо выходит так, что за три дня до начала конкурса у жены Местного Чиновника Номер Один случается приступ не поддающейся диагнозу болезни и ее увозят в больницу. Старик Местный Чиновник Номер Один переживает потрясение, отказывается от места в жюри и просиживает часы у постели жены, осыпая ее розами и соболезнованиями. Его поведение достойно истинного супруга, но плачевно сказывается на мероприятии.

Мы заменяем его Сэмом Сэмпсоном, владельцем пяти автомобильных магазинов. Тоже неплохо, ведь теперь ясно, на чем крошки станут разъезжать по причалу Лонг-Харбора, пока масляные глазки сильнейшей половины человечества будут изучать, как мало ткани потратил на купальники старина Глубер.

В общем, мы снова все уладили. Но тут Марвин О’Ши, президент фармацевтической компании, отправляется навестить в Ла-Джолле болезненную тетушку, по дороге задняя покрышка говорит «чпок», и он со своей благоверной начисто сносит две крайние хижины в «Гавайской гостиничке Макинтоша».

Парочка получила небольшие ранения, однако оба оказались в белой палате, лежа на спине и нюхая в утешение цветочки. Приходится искать нового судью.

Слыша в ушах бормотание «сглаз, сглаз», вы находим еще одну замену. Эта самая замена тут же оказывается вовлеченной в пьяную уличную драку, и нам приходится спешно вымарывать его из списка. Он грязно ругается, и, честно говоря, выглядит все как-то странно. Этот весельчак расстался с бутылкой двадцать семь лет назад. Однако экспертиза утверждает обратное. У старичка в крови было достаточно алкоголя, чтобы заправить семнадцать спиртовок.

Мы выдвигаем предложение заменить несчастного на Сола Мендельхеймера, владельца «Райских солений Мендельхеймера». Мендельхеймер неохотно соглашается. У нас снова полный комплект. Машина продолжает вертеться.