Александр Борянский - Возвращение вещего Олега

Александр БОРЯНСКИЙ, Сергей КОЗЛОВ

ВОЗВРАЩЕНИЕ ВЕЩЕГО ОЛЕГА

(писано в год лошади)

Увидев гада, Олег с мужественным криком «А-а!» побежал прочь от своих дружинников. Гад не стал преследовать князя; он просто плюнул ему вслед и, сказав напоследок «Опять убег», медленно пополз обратно в полуразложившийся череп.

Поскольку родную Русь Олег знал плохо, проводя все свободное время в войнах с убогими хазарами, он не догадывался, что бежит в сторону Баскервильских болот, в простонародье называемых Собачьей мокрогрязью.

Первое время бежалось легко. Помогал опыт многочисленных набегов. В голову приходили светлые мысли. О прекрасном будущем. О величии древнерусского народа. О широте и красоте необъятных просторов великой родины.

Почему-то вспомнилось болото. Тут Олег обратил внимание на то, что он по пояс находится в трясине. Засасывало. Пора было подумать о смерти.

А началось все так.

— И примешь ты смерть от коня своего! — сказал волхв.

— Сам ты конь! — в сердцах ответил Олег.

В этой варварской привычке обзывать всех конями было его горе. Волхв обиделся и теперь любой, кого Олег когда-либо обозвал конем, мог именно им и оказаться.

Олег не знал, от кого ожидать пакостей.

Стоя в трясине, Олег оглянулся и увидел позади себя деревянный столб. Столб был не простой, а пограничный. Олег понял, что незаметно для себя оказался за рубежом.

Однако, засасывало по-прежнему. Пора было подумать о смерти.

Но тут-то из-за кочки показались два невзрачных дружинника в клетчатых кепках. Память на глаза у Олега была хорошая. Также у него была хорошая память на ноги, руки и светлые мысли. Но из-под кепок ни того, ни другого не было видно и во избежание недоразумений Олег решил промолчать. «Авось не хазары», — пронеслось в голове на черных конях.

— Гудивнинг, — вежливо сказала одна из кепок.

«А может и хазары», — подумал Олег.

— Ху из ю? — спросила другая кепка.

«Точно хазары», — с легкой светлой грустью подумалось Олегу. Пора было снова вспомнить о смерти.

Но тут вдалеке гавкнуло, и обе кепки побежали по кочкам.

«Не хазары», — с облегчением подумал Олег.

Нехазары дружно бежали в сторону леса.

Олег был древнерусским человеком и, хотя родился и вырос в лесу, с нехазарами он не побежал. Но он не побежал бы и в любом другом случае, поскольку все еще был в трясине, но уже не по пояс, а по грудь. А зря! Что зря Олег понял, когда увидел глаза зверушки, лизнувшей его небритую княжескую щеку.

«Конь!» — с ужасом понял князь.

Зверушка гавкнула.

«Не конь!» — обрадовался Олег и с уважением вспомнил убежавших нехазаров. «Недураки», — всплыло в голове незнакомое слово.

Зверушка гавкнула еще раз. Пора было наконец-то подумать о смерти и заодно поздороваться со скотиной.

— Шеломом бью, — честно сказал Олег и с размаху ударил скотину шлемом по морде.

И тут же все завертелось перед его глазами…

Акт беспримерного вандализма, совершенный князем по отношению к уникальной особи исчезающей породы домашних собак, был воспринят приемной комиссией как последний и решающий аргумент в пользу зачисления Олега в состав участников финальной стадии розыгрыша. Указанной собаке Баскервилей была оказана первая и последняя медицинская помощь, а сама собака посмертно была зачислена почетным членом семьи лордов Баскервилей.

Розыгрыш финальной части Большого Кубка по Спортивному Изуверству неоднократно переносился из-за неспортивного поведения ряда спортсменов. Изуверы капризничали. Приемной комиссии пришлось насмерть дисквалифицировать троих претендентов: Гитлера, Сталина и Муссолини.

Большие проблемы возникли и в связи с выбором места проведения Финала. В этом сезоне хотели принять изуверов Куликово поле, Неукротимая планета и Малая Земля. Однако после долгих раздумий Президиум Федерации остановился на детской песочнице яслей-сада N_8, временно используемой в качестве посадочной полосы сумасшедшего дома для невменяемых космонавтов. Космонавтам было предложено в течение ближайшего месяца потерпеть на орбите.

Когда Олега привели на регистрацию, он еще этого слова не знал, а думал, что переписывать будут холопов. Интересовало лишь одно: кому отдадут. «Только б не хазарам!» — крутилось в голове.

Крепок духом был князь. От него здорово разило тиной. Посему вокруг было достаточно просторно — народ обходил Олега стороной. Олег принял это за знак уважения.

И вообще! Он бы уже давно схватился за меч, но меч у него отобрали в целях соблюдения техники безопасности. Без оружия князь все-таки чувствовал себя чужим.

Регистратор был лысый.

— Чем животное ударил? — для начала строго спросил он Олега.

— Шеломом.

— А шелом — это по-какому?

— По-древнерусски.

— Да? — недоверчиво переспросил лысый. — Точно знаешь?

— Точно.

— А ну скажи еще чего-нибудь?

— Аз есмь протопоп Аввакум… — начал было Олег.

— Протопопа съел — это хорошо! — с уважением заулыбался лысый. — На мастера, пожалуй, потянешь. Подожди, а с чем ты его ел?

— Аз есмь протопоп Аввакум и князь Олег! — величаво изрек князь.

— Так ты чо, двоих съел? Силен!… В графе квалификация пишем: «мастер-протопопоед». Ладно, пошли дальше. Имя?

— Аз есмь протопоп Авва…

— Это я уже слышал, твое имя как?

— Олег.

— Отчество?

— Рюрикович.

— Фамилия?

— Вещий.

— Национальность?

— Древнерусский.

— Должность?

— Князь.

— Домашний адрес?

— Чего?

— Ну, где живешь?

— Славная Своей Справедливостью Русь! — с высоко поднятой головой гордо ответил Олег.

— В графу не влазит, пишу сокращенно.

— Холопов много! — неожиданно проявил инициативу князь.

Лысый задумался. Думал минуты три. Потом спросил: — Пол?

— Дубовый.

— Не бывает.

— А ты у меня в горнице был? — возмутился Олег.

— Хорошо, пишу дубовый, но там не пропустят. Идем дальше. Имел ли партийные взыскания?.. — лысый замечтался. — Так, это не из той анкеты. Размах плеча?

— Два локтя с проворотом на боевом ходу.

Лысый ахнул, нырнул в свою железную посудину и броневик с надписью «Регистратура» умчался прочь.

Олег терпеливо ждал. На второй день стояния у него затекли ноги. Моросило. Мимо ходили люди. Некоторые уже приветливо здоровались с Олегом. Один из них подошел и, назвавшись Спартаком, предложил поднять восстание.

Разговорились. Олег узнал, что когда Спартак был еще совсем маленьким, его случайно положили в одну кроватку с Марком Крассом. Зубки у Спартака еще не прорезались, но он все равно попытался укусить Красса за правое плечико. Так началась освободительная борьба римских гладиаторов.

Спартак также пожаловался Олегу, что на гладиаторской арене судьба не раз сводила его в поединке со свирепым германцем Вердером. Вердер каждый раз пребольно бил Спартака рукояткой меча по ушам. Спартак опасался, что этот самый Вердер может оказаться здесь на турнире. Олег посочувствовал и при возможности обещал помочь. Вообще надо сказать, что германцев Спартак почему-то не любил. Узнав, что Олег киевлянин он страшно обиделся, потому что киевлян он тоже не любил. Но германцев он не любил больше и, подумав, решил, что Вердера лучше бить вместе. А потом уж разобраться с киевлянами. По-домашнему.

Олег в свою очередь пожаловался на хазар и затекшие ноги. А также на короткие руки, кривой нос и лысого регистратора. Спартак тут же объяснил, что лысый не регистратор, а самозванец, угнавший броневик и регистрирующий кого попало. В утешение Олегу Спартак сообщил, что сам простоял почти неделю.

Знакомство надо было отметить. Олег предложил древний княжеский обычай — совместный отпор неразумным хазарам с последующим захватом их земель. Спартак согласился, но предложил сначала разбить германцев врагов всего прогрессивного гладиаторства. После недолгого спора друзья скрепили союз кровью пробегавшей дворняжки. Олег мстительно посмотрел на мертвую собаку, но Спартак обратил его внимание на быстро приближающегося здоровенного мужика, объяснив, что это известный всему полигону дворник Герасим. Олег тут же вспомнил «недураков» и предложил Спартаку прогуляться. Стремительно прогуливаясь, они ворвались в зал, где вот-вот должна была начаться жеребьевка.

Кого здесь только не было! В зале сидело по десять представителей от бойцов разных времен и народов.

Рядом с межрегиональной группой питекантропов, почти не видных из-за собственных дубин, сидели изящные самураи, исподтишка делающие себе и соседям харакири. Между рядами бегал и суетился благородный разбойник Робин Гуд, раздавая награбленное на прошлогоднем турнире. Шалуны-индейцы с наивным детским смехом снимали у зазевавшихся скальпы и громко ругались, натыкаясь на крестоносцев. В стороне от этого гама скромно и сосредоточенно молились инквизиторы. Римские легионеры гремели латами и, шумно вздыхая, вспоминали Клеопатру. Воины Александра Македонского вспоминали Таис Афинскую. Мушкетеры вспоминали миледи. Московские стрельцы вспоминали Петра Первого.