Галина Черная - Джинния

Галина Черная

Джинния

Глава первая,

ВСТУПИТЕЛЬНАЯ

Все началось с золотого коня, вернее, с его поисков у села Селитренное. Названьице то еще, видимо, производное от субстанции, на которой местные выращивают «самые ранние» арбузы. Мы тогда две недели на солнцепеке раскапывали фундамент очередного зернохранилища или сарая, куда простой житель золотоордынского городища некогда сваливал всякий хлам типа дырявых кумганов и ковшей без ручки. Мы — это студенты истфака, первый курс, проходим тут полевую практику, раскапываем неизвестный древний город с непонятным названием, но пока явно не Сарай-Бату выкапывается, а что-то помельче и поскромнее.

Меня зовут Аглая Морозова, и хоть заниматься собственно раскопками мне пока не дают, я выполняю работу не менее важную и ответственную — очищаю добытые обломки ножей, ювелирных изделий, наконечники стрел и медные монеты (последние лучше замачивать на ночь в керосине). Но скоро меня обещают допустить непосредственно к копанию, что приятно греет душу. Нет, не факт обладания совковой лопатой, разумеется, а возможность найти... клад! Ну вот я его и нашла... почти...

Утро, когда все это началось, было утром совершенно обычного дня, такого же, как все рядовые будни. Но лучше по порядку. После молочной каши и жидкого чая, подаваемых в палатке-столовой, все, как и положено, отправились отнимать у недр то, чем последние, как всегда, не особенно собирались делиться. Работали долго, солнце уже вылезло в зенит, а я только-только отчистила одну уж очень закопченную медную чашу с покусанными краями. Старшекурсницы с ребятами копали в прохладной яме, уже метра на три в глубину врылись, эгоисты... А мне приходилось сидеть на самом солнцепеке, тент из брезента только концентрировал под ним горячий пыльный воздух. Но это так, мысли вслух, я не жалуюсь...

— О чем размечталась, муха сонная? На, получи, очередной кувшин и верительная табличка — ценная находка, между прочим... Кстати, сам лично выкопал! Чисть давай, хватит прохлаждаться, — повелительно проорал прямо над ухом наш староста Вася Климов. Он небрежно сбросил находки и, даже не удостоив меня взглядом, кривляющейся походкой отправился в поселок. Наверняка за самогонкой... И как только мы выбрали его в начальники?! Хотя, помнится, особого желания занять это место никто больше и не выражал...

Осторожно поставив, на газету медный кумган (тот же Вася постоянно называет их кувшинами), я взяла в руки толстенькую потемневшую пластинку и благоговейно провела ладонью по ее поверхности. Больше похоже на пайдзу, такие выдавал русским князьям всесильный Батый. Тяжела-я-а... Потом протерла ее тряпочкой, смоченной в специальном растворе, и отдельные островки заблестели, вспыхнув ярко-желтым светом. Да она же золотая!

Вот тут все и началось... В смысле самое интересное...

— Ай-яй, неужели явился мой благословенный избавитель?! Слава Аллаху!!! Наконец-то! — раздался звонкий женский голос — Только быстренько соберу вещи, подведу ресницы и через мгновение предстану пред твоими ясными очами, о мой новый повелитель!

Признаюсь, я немного удивилась и даже чуточку испугалась, когда, обернувшись, не увидела никого за спиной, сбоку и вообще. То есть в пределах такой громкой слышимости никого не было. Хотя голос отчетливо слышала. Но, подчиняясь здравому смыслу, я быстренько убедила себя, что ничего и не было, сразу почувствовав нескрываемое облегчение. Работа продолжалась под бодрое мурлыканье «Вот оно, какое наше лето... » до тех пор, пока не стало возможным прочитать надпись на пайдзе... вот только если бы, конечно, я умела читать по-арабски. Так, в неторопливой чистке, прошло, наверно, не меньше получаса, как вдруг снова раздался тот же голос:

— Прости, о мой великодушный господин, твоя покорная рабыня немного задержалась, нужно было все уложить, ведь, когда находишься в заточении семь столетий, успевает скопиться столько...

Я подняла глаза — передо мной стояла странно одетая девушка с большой шелковой котомкой, она улыбалась, кокетливо поправляя уложенные в замысловатую прическу волосы. На первый взгляд — лет девятнадцати — двадцати, круглолицая, восточного типа и явно злоупотребляющая косметикой. Одета как в кино: стянутые у лодыжек голубые полупрозрачные шальвары, роскошная парчовая жилетка, вся в блестящих камушках и бисере, и компактная веселенькая чалма чуть набекрень. Откуда пришла — непонятно, словно возникла из воздуха. А еще мне на секунду показалось, что я видела маленькую воронку из пыли у нее под ногами, которая тут же исчезла...

Мы внимательно разглядывали друг друга, пока девушка, сообразив, что за моей спиной никого больше нет, не перестала улыбаться. Ее разочарованный взгляд остановился на пайдзе, которую я судорожно сжимала в руке, обалдело уставившись на пришелицу.

— Ты кто такая? — строго поинтересовалась она, сдвинув брови и высокомерно задрав нос.

— Что значит — кто такая? — не поняла я.

— Ай я не верю, что это ты нашла мою золотую басму...

— В смысле вот это?.. Ах да, ее еще и так называли... точно, басма!

— ... семь веков назад я была приговорена к заточению в пещеру-одиночку недостойнейшим из людей, хитрым обманщиком и могущественным чародеем, да пожрут муравьи его печень! — трагично продекламировала незнакомка и спокойно добавила: — Яман-баба его звали, не слыхала? Ну и ладно. Так скажи, кто нашел мою табличку?

— Гм... вообще-то это Вася. Кстати, я тоже вполне могла ее найти. Если бы мне только дали вести раскопки...

— Вася-а-а, — скривив губы, медленно произнесла она, не слушая меня. — Вася, Вася, Вася... как-то не так звучит, недостаточно благородно!

— Да ну... обычное имя, Вася, Василий, — начала я чуточку раздражаться. — А вы, собственно, кто? Возникли из...

— Ты сказала басилей? Царь или вождь племени! Вах, совсем другое дело! Ну конечно, милостивый Аллах не мог послать ко мне, одно время служившей самому великому Ибн Сине, менее знатного избавителя. А то, что ты, потерев мою басму, вызвала меня, забудь! Это ровным счетом ничего не значит! Не ведавший ни о чем мой новый повелитель, разумеется, сам не чистит золото, а поручает это своим служанкам.

— Спасибо, хоть рабыней не назвали, — проворчала я. — Кстати, если уж переходить на «ты», то, по-моему, подруга, ты просто ненормальная! Нормальные люди из воздуха не появляются...

Честно, я все это время боролась с внутренним голосом, твердившим, что эта амбициозная пришелица не более чем галлюцинация, вызванная перегревом и монотонностью труда. Причем галлюцинация трехмерная, объемная и озвученная, как профессиональная компьютерная графика. Правда, доселе в нашем отряде такого не было, но это мелочь...

— Я могущественная джинния, созданная из бездымного огня, а имя мне Акиса!

— Киса?! — не удержалась я. Кто-то сказал, что, если над галлюцинациями подшучивать, они исчезают быстрее...

— Акиса! Так меня назвали в честь матери моего отца. Но к чему тратить время на разговоры со служанками, рабынями, простолюдинками, да кто бы ты там ни была вообще... Мой долг велит поскорее найти моего благородного господина и повелителя!

— А зачем его искать, вон он идет, — едва не подавившись услышанным, буркнула я.

На пригорочек поднимался пьяный вникакую Вася. Шатаясь, спотыкаясь и матюкаясь, он зигзагообразными движениями наконец подошел к нам. Джинния, как она себя назвала, немного застопорилась и оторопела, вытаращив глаза на столь редкий экземпляр «басилея», но уже в следующее мгновение порхнула ему навстречу, изощряясь в велеречивости:

— О господин мой, услада моих очей и моего сердца! Твоя покорная рабыня явилась пред тобой и полна желания исполнять любые приказания моего сиятельного властелина. Однако прежде позволь сказать тебе то, чего я никак не могу утаить в своем сердце: у меня никогда еще не было столь прекрасного господина! Глаза твои — как два сияющих сапфира, чело словно из белоснежного каррарского мрамора, кудри твои из красного дерева, хранимого в Сулеймановых сокровищницах, твой...

— Щче-во? Хи-хи... Аглая, че э-т-той местной от меня надоть?! — невольно отступил наш староста.

— Служить тебе, о мой повелитель! — Сложив ладони, джинния низко поклонилась пьяному Васе (я едва не лопалась от прорывавшегося из меня хохота). — Исполнять все до единого твои желания, о великолепный, дабы облегчить нелегкий труд правителя и помочь тебе преумножить богатства и славу! Для меня нет невозможного, о сладкий, то есть славный мой господин...

— Э... гм, исче одна... щчокнутая, да? Эт шчто, твоя сестра? — «удачно пошутил» Вася, ухмыляясь и кивая на джиннию. По-моему, с киванием наш начальничек перестарался, так как потерял равновесие и начал заваливаться прямо на девушку.

— Нет, она явно к тебе заявилась, — ответила я, с интересом наблюдая, как моя новая знакомая заботливо ловит Васю, которого, похоже, совсем развезло (ну как можно пить самогон в такую жару!). На ее лице читалась готовность к немалым жертвам, но, видимо, все-таки не к таким... Ничего удивительного, у меня, например, за два метра голова кружилась от Васиного перегара.