Дмитрий Мансуров - Адская работа

Мансуров Дмитрий Васимович

Адская работа

Пролог

— Тебе не кажется, что у нас прибавление в колонне? — водитель «Газели» Петр бросил быстрый взгляд на боковое зеркало. Пристроившаяся полчаса назад потрепанная «Волга» не обгоняла, но и не отставала, что постепенно наводило

Петра на далекие от оптимистического восприятия мира мысли. Нечего было думать о случайном попутчике: ради эксперимента свернув с основной трассы на третьестепенную дорогу, он увидел, что «Волга» повторила его маневр и снова пристроилась позади.

Напарник Михаил пробурчал нечто нелестное о преступности в стране вообще и на дороге в частности. Петр выровнял машину после поворота и снова бросил взгляд на боковое зеркало. «Волга» не отставала. Сердцем он не хотел верить, но разум упрямо говорил, эта поездка оказалась для него последней: в случае нападения они мало чего сумеют противопоставить оружию противников. Он хмыкнул: интеллигентное, можно сказать, доброжелательное определение «противник» никоим образом не отражало всей сущности нынешних разбойников. Какие теперь противники, когда кругом одни отморозки? «Волга» требовательно просигналила, но почему-то не особо торопилась их остановить. И Петр начал догадываться, почему.

— Мне кажется, у нас большие проблемы. — Сказал он.

— Я знаю, — буркнул Михаил. — Я давно заметил.

— Я не об этом. — Поправился Петр. Он напряженно всматривался вперед и старался припомнить, куда именно он заехал. В памяти всплывали отдельные детали событий далекой юности, и с теми событиями было связано что-то величественное, огромное и практически бездонное. Пропасть.

— Вот не думал, что примета сбудется. — Покачал он головой. — Лет тридцать назад я приезжал сюда с одноклассниками, чтобы посмотреть на Волчью пропасть и бросил монетку, чтобы вернуться.

— Распространенная примета. — Заметил Михаил. — Оказывается, сбывается.

— И так не вовремя! — сокрушенно пробормотал Петр. «Волга» пошла на обгон. Петр и Михаил переглянулись. Может быть, все не так плохо, как кажется? — предположил Петр. — Протараним их? Как ты на это смотришь? Существовало правило, по которому любая неприятность могла обернуться в твою пользу. Иногда. При определенной доли везения.

— Машина — не монетка! — пожал плечами Михаил.

— Ничего, осилим! — уверенно заявил Петр. Но случая не представилось. «Волга» сравняла скорость, когда переднее стекло кабины оказалось вровень с дверью «Газели». Стекло поехало вниз, и их кабины высунулась худая и слегка съеженная физиономия.

— Тормози!!! — скомандовала физиономия, демонстративно размахивая пистолетом. Петр высказал в ответ пожелание отправиться по одному весьма и весьма конкретному адресу, но физиономия с такой постановкой вопроса была категорически не согласна. Однако, слегка опешив от подобного непредсказуемого ответа, нырнула обратно в салон и закрыла стекло. «Волга» сдала назад и снова пристроилась в хвосте.

Деревья по краям дороги становились все реже и реже, пока не исчезли вовсе. И перед напарниками во всей красе открылась величественная картина раскинувшейся далеко внизу природы. Дорога закончилась широкой полянкой и крутым обрывом. «Газель» развернулась боком к остановившейся у края дороги «Волге». Налетчики перекрыли дорогу, вышли из машины и, лениво переговариваясь, направились в сторону грузовика. Каждый держал в руке по пистолету.

— Пижоны… — пробормотал Михаил.

— Кажется, приехали. — Угрюмо объявил Петр. — Конечная. Михаил молча достал из-за сиденья кувалду и две монтировки.

— Махнем, не глядя? — предложил он, подбрасывая кувалду на ладони.

— Махнем! — согласился Петр. Вышли они одновременно.

— Неожиданный оборот, не правда ли? — заметил Петр, устало разглядывая дно Волчьей пропасти. Михаил лежал на земле и задумчиво рассматривал травинку, качавшуюся прямо перед его носом. Ошалевший от страха владелец съеженной физиономии что-то верещал и орал благим матом на всю Вселенную. Драка была короткой. Четверо с огнестрельным оружием против двоих с холодным инструментом имели гораздо больше шансов на победу, и Петр ставил перед собой задачу нанести им хоть минимальный, но урон. Четверка ждать не стала и разом вскинула пистолеты. Михаил успел швырнуть монтировку, а Петр приложил смятую физиономию кувалдой, после чего та отпала и, как оказалось теперь, навсегда. Но выстрелы прозвучали, и среди оставшихся в живых не было плохих стрелков. Мир на мгновенье исчез, сменившись непередаваемым видом чего-то радужного и удивительно умиротворяющего. Петр с большим удовольствием остался бы там, что внезапно снова очутился около Волчьей пропасти. На этот раз на самом ее дне. Рядом появился не менее озадаченный происходящим Михаил, а уж от того, как распереживался принявший смерть от кувалды налетчик, и вовсе можно было впасть в ступор.

— Не верю!!! — вопил пришибленный, даже не стараясь скрыть ужас, овладевшим им еще в момент стремительного приближения к его голове кувалды. — Я атеист!!! Атеист!!! Атеист!!! Петр растерянно потер подбородок.

— Пересмотри свои взгляды на жизнь. — Посоветовал он. Налетчик, казалось, не слышал обращенных к нему слов. Продолжая вопить благим матом, он уставился на небеса, и внезапно подавился собственным криком. Стало непривычно тихо. Михаил оторвал взгляд от травинки и невидяще глянул на налетчика. Несколько раз моргнул и помотал головой: мертвая тишина вернула часть его сознания в реальность. Петр попытался понять, что испытывает его компаньон, но выражение лица Михаила оставалось таинственно-непроницаемым. Михаил, в отличие от него, был человеком сугубо практичным, и в большинство потусторонних историй не то, чтобы совсем не верил, но и не придавал им особого значения. Как оказалось теперь, совершенно напрасно. Но он довольно быстро пришел в себя настолько, что уже начинал здраво рассуждать о происходящем. С момента их появления прошло три минуты, когда вокруг стали происходить почти неуловимые на первый взгляд изменения. Воздух стал сравнительно чище, цвета — более насыщенными, небо приняло фиолетовый оттенок, задул теплый, но сильный ветер. По небу из глубин далекого космоса протянулась тонкая, но изрядно слепившая глаза линия, по мере приближения к земле, расширяясь и принимая форму хрустального моста. Троица разом забыла о навалившихся проблемах и уставилась на мост, как на новые ворота. И с небес снизошел до них крылатый ангел.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… — потрясенно выдохнул Михаил.

…Немая сцена затягивалась. Ангел просто стоял перед ними, и, казалось, чего-то ждал.

— Что-то мне неуютно становится… — пробормотал Михаил, поежившись. — Что он на меня так странно смотрит? Петр пожал плечами. Ангел слушал. Молча, но с улыбкой, которую ничто на свете не заставит исчезнуть, он переводил взгляд от одного человека на другого по мере того, кто из них подавал голос. Налетчика сзади похлопали по плечу. Он вздрогнул, с нервным дерганьем обернулся, сглотнул и задергал стоявшего рядом с ним Петра за рубашку. Но сил не рассчитал, и ненароком вырвал рукав. Петр бросил на него мимолетный взгляд: тот явно нервничал. Еще бы ему не нервничать. Ведь перед ним стоял сам черт собственной персоной.

— Этого следовало ожидать. — Пробормотал Петр. Черт стоял почти так же спокойно, как и ангел, но выражение его лица не было таким добрым и приятным. Скорее, оно могло дать приличную фору лучшим фильмам ужасов и даже отправить весь жанр в лету. Позади черта, метрах в двадцати, в земле зиял вход в подземелье с исчезающими в непроглядной тьме стенами. Ни у кого не возникло ни тени сомнения, КУДА ведет этот отдающий могилой путь. «Цербера не хватает». — Автоматически отметил про себя Петр. Посмотрев на налетчика, он вдруг спросил: — Скажи на милость, атеисты ведь не верят в Бога? Но в ответ кивнул головой Михаил, налетчик был не в силах отвести взгляд от черта. Тот размеренно подергивал хвостом, обнаруживая явные призраки нетерпения.

— А в черта атеисты верят? — продолжал допрос Петр. Ему хотелось услышать ответ налетчика, но тот впал в подобие комы, и временно представлял памятник самому себе. Вид у него был такой, что Петр не рискнул бы дать ему характеристику. Даже масштабное художественное полотно, слабо представляемое и с абсолютно непроизносимым названием «человек смотрит на внезапно сменивший незыблемые тишь да гладь ураганный пожар от взрывов термоядерных бомб, опередивших на долю секунды начало наводнения в момент землетрясения, недалеко от начавшегося извержения до сих пор мирно спавшего тысячи лет вулкана во время столкновения с Землей восьмидесятикилометрового астероида» не отражало бы проявления всех эмоций на его лице. Впрочем, Петр нашел короткое слово, в полной мере заменившее вышесказанное необъятное название: неожиданность.