Владислав Выставной - Кандидат в маги

Владислав Выставной

Кандидат в маги

Мы выбираем, нас выбирают…

Сумеречное состояние – вид помрачения сознания (от нескольких минут до многих часов), характеризующийся внезапным началом и окончанием, нарушением ориентировки в окружающем, отрешенностью больного, поведением, обусловленным аффектом страха, злобы, галлюцинациями, бредом.

Все герои данного произведения являются вымышленными, а кто думает иначе – будет незамедлительно отправлен в палату к тем, кого он считает настоящими. И конец.

ПРОЛОГ

Сегодня Саша Шум не стал пить таблетки.

Конечно, таблетки – это здорово. Выпил – и тут же отправился в мир туманных и удивительных образов! А иногда такое увидел, что за целый день не перескажешь. Хорошая штука – эти таблетки!

Только вот утром, когда в палату принесли макароны и сладкий чай, а Саша ложкой, прикованной цепочкой к столу, принялся задумчиво ковырять тарелку, знакомый голос в голове строго сказал:

– Саша, сегодня не пей таблетки!

– Это еще почему? – спросил Саша, и стоявшие неподалеку санитары несколько напряглись.

– Потому что сегодня особенный день, – важно сказал Шум – это был его голос. – Тебе просили передать, что пора!

– Пора – что? – не понял Саша.

Санитары же все прекрасно понял: они знали, что когда Саша начинает общаться с Шумом у себя в голове – жди всяческой суеты. А потому они на всякий случай подошли поближе, все так же равнодушно глядя на сидящего больного сверху.

– Пора отсюда сваливать! – заговорщицки проговорил Шум. – Это ОТТУДА передали!

– ОТТУДА? – взволнованно переспросил Саша и ткнул пальцем вверх.

Санитары, как по команде, машинально уставились вверх.

– Ага! – сказал Шум и тут же принял управление Сашиным телом в свои руки.

Шум умел пользоваться ситуацией. Он вообще был куда хитрее и ловчее Саши. А потому моментально среагировал на допущенную санитарами оплошность: не стоило, ох не стоило им отвлекаться от Саши и вот так, по-дурацки, в потолок пялиться!

Саша Шум схватил тарелку с макаронами и, вскочив на ноги, наградил ею по голове первого санитара. Пока тот недоуменно хлопал глазами, а по лицу его ленивыми выползнями расползались макароны, второй получил весьма болезненный хлопок ладонями по ушам и на время потерялся для окружающего мира.

Саша выхватил из-за пазухи припрятанный для такого случая водяной пистолет и, размахивая оружием, бросился к легкомысленно распахнутой двери в палату.

– Вперед, навстречу приключениям! – лихо крикнул в голове вконец распоясавшийся Шум.

Аэрозольный баллончик с яркой красной краской приятно холодил руку. Словно рукоятка пистолета.

Тема никогда не держал в руках настоящего пистолета, но примерно так и представлял себе это ощущение. Тем более, что сила, вырывающаяся из распылителя этого баллончика была, пожалуй, помощнее пистолетной пули.

Дело, конечно, было не в краске. Что – краска? Она просто оставляет за собой широкий красный след и практически не смывается с шершавого кирпича. Нет, дело вовсе не в ней.

Дело в тех буквах, которые, складываясь в слова, доносят до прочитавшего их свой особый тайный смысл. Да и, если вдуматься, дело даже не в этих наскальных письменах.

Все дело в том, кто их пишет.

Если какой-нибудь хулиган напишет на стене неприличное слово – от этого никому не станет ни тепло, ни холодно. Разве что огорчится какой-нибудь ценитель чистоты, порядка и культуры речи.

Если баллончик попадет в руки опытному любителю граффити, то на стене может неожиданно возникнуть какое-нибудь забавное произведение уличного искусства. Одним оно понравится, другим – нет, но уж точно, потешит самолюбие автора.

Если некий озорник украсит стену надписью, вроде «Миша + Маша = любовь», то этим, наверное, изрядно позлит неведомого Мишу и вгонит в краску ту самую Машу. А, может, все произойдет, как раз, наоборот.

Только вот, если баллончик попадет в руки мальчишке по имени Тема, тринадцати лет от роду, безвылазному обитателю таинственных каменных лабиринтов Волшебного города Москва, все может сложиться далеко не так просто.

И что интересно: Тема прекрасно понимал, какая сила находится сейчас в его руках.

И ему было страшно.

Хорошему человеку всегда страшно совершать поступки, от которых зависят судьбы людей. А когда этих судеб миллионы? А тебе так мало лет, и даже представить себе, что такое миллион, очень трудно!

Только вот, совершить такой поступок все равно было надо. Просто он знал, что пришло, наконец, его время.

Время придумывать Правила.

Только вот, странное дело: Тема даже не подозревал, что именно выходит из-под его руки! Слова, написанные им аэрозольной краской означали совсем другое.

Так думал Тема. Потому что было бы странно писать Правила магической Игры вот так, краской из баллончика на стене заброшенного завода. Кто и когда сможет прочитать их?

Эти были просто слова, слова выплеснутые в порыве какого-то детского протеста. А многие ли в юности придают значение словам?

Но слова возникали – холодные, осмысленные, четкие. Им было все равно, какой смысл в них закладывал этот мальчишка. Смысл был в самих словах

Потому что любые слова, написанные Магистром Правил неожиданно сами могут стать Правилами.

И Правила, сочиняемые ни о чем не подозревающим Темой, были особенные. Только и сама Игра, для которой Тема придумал эти самые Правила, была непростой.

Во-первых, длилась она столько же, сколько он сам жил на этом свете, и даже больше. Ровно на девять месяцев.

Во-вторых, полигоном для этой Игры стал целый город. И не простой город.

Москва.

Ну, а в третьих, была эта Игра волшебной. И никто так до сих пор и не понял – злые или добрые чудеса берут верх в этой странной Игре.

И в этом вопросе следовало, наконец, поставить точку.

Часть первая. ЛЮК НА ТОТ СВЕТ ИЛИ ВРЕМЯ ИГРАТЬ ПО ПРАВИЛАМ

1

Эхо здесь было какое-то неправильное: звуки шагов отражались и разбегались по стенам тоннеля, словно обработанные специальными звуковыми эффектами, как голос в каком-нибудь хитроумном «караоке».

– Не люблю я все эти мрачные подземелья, – зябко поежился Богдан. – В них у меня все время какие-то проблемы с энергетикой происходят…

– Вся энергетика в штаны норовит просочиться? – Эрик насмешливо стукнул своею каской о каску Богдана.

– Но-но! Я бы попросил! – насупился Богадан, поправляя прикрепленный к каске фонарик. – Просто подавляет меня замкнутое пространство…

– Это нормально, – сказала Криста, осматриваясь, и луч от фонарика на ее каске скользнул по искрящейся поверхности бетона. – Тем более, что места, где хозяйничают гномы, просто напичканы магической породой. Не зря же они добывают все эти камни. Думаю, это как раз минералы так и действуют на неокрепшие организмы магов-любителей…

– Вот ты зачем сейчас сказала про гномов? – упавшим голосом произнес Богдан.

Любители шли по заброшенной ветке метро, ориентируясь по карте, которую удалось с огромным трудом раздобыть на знаменитом кочующем рынке Черкизовской Орды, на котором, как известно, можно купить все. Ну, или почти все.

Правда, куда больше, чем на эту сомнительную карту, любители полагались на собственные же магические навыки. Хоть и были эти навыки любительскими, однако же, иногда помогали.

Конечно, любители могли запросто обратиться за помощью к своим друзьям-гномам, но…

Но вся трудность предприятия как раз и заключалась в щекотливости сложившейся ситуации, когда, к своей же собственной неловкости, друзьям пришлось во владения союзников проникать тайком. Гномам, при всем их замечательном расположении к любителям и всей положительно-светлой братии Волшебной Москвы, не стоило знать об этом визите Эрика, Кристы и Богдана.

По большому счету, знать об этом не стоило вообще никому. Кроме, разумеется, Арбитра, не к ночи будет помянуто его настоящее имя. Ведь Арбитру известно все, что происходит в пределах Волшебной Москвы. Можно себе представить, как он сейчас бесится от бессилия там, на верхушке своей наблюдательной Останкинской башни…

– Смотрите, что это? – Эрик указал пальцем в полумрак тоннеля.

Любители осторожно двинулись вперед.

– Сдается, что нам повезло, – с надеждой в голосе произнес Богдан. – Это же дрезина! Хех! На ней можно просто проехать большую часть пути, причем, с комфортом…