Справедливость для всех, т.I "Восемь самураев" - Игорь Николаев
Пока лечились, считали, собирались — произошло несколько занимательных бесед.
Для начала горбун-костоправ выразил желание пойти дальше с компанией. Он кого-то потерял в страшную ночь, еще с кем-то разругался вусмерть и решил осесть в городе, презрев общинные устои. Елене показалось, что несчастный мужик попутно хотел и набраться лекарской мудрости у господской бабы, но вникать глубже она не стала. Хочет — пусть идет, слава Пантократору, лошадей и телег теперь хватало.
Осиротевший барон Кост цин Дьедонне никого ни о чем просить не стал, его слуга уведомил Армию, что господин изволит выбрать их временными попутчиками на какой-то неопределенный срок. Еще барон надрался, поминая Барабана, до такого состояния, что ему всерьез готовились копать могилу, но то ли Пантократор в атрибуте Упокаивающего решил: еще не время, то ли феноменально здоровая наследственность опять выручила — Кост выжил. И забрал себе лучшего коня из трофейных, в чем ему не препятствовали.
А дальше стало интереснее…
* * *
Арнцен Бертраб с повязкой на голове казался еще более смешным, только лицо у него было грустное и потерянное. Дядька избежал серьезных травм, отделавшись ушибами, но взгляд имел виноватый и побитый, хотя вроде бы и не с чего. Оба косились друг на друга и Бьярна, гадая, что понадобилось зловещему старику.
— Рассказывай, — сумрачно приказал Бьярн Дядьке.
— Чегось?
— Не придуривайся, ты около законных родичей терся, язык навострил. Так что все эти «тута», «тама» и «чегось» засунь себе… — Бьярн криво усмехнулся. — Я видел, как ты парня сначала под топорами оставил, но затем вытащил. Будто совесть заела. Так что рассказывай.
Младший Арнцен удивленно выпучил глаза, задвигал челюстью.
— Ну а чего тут говорить-та… — забормотал Дядька, однако с такой неуверенность, так рыская взглядом, что даже Елена, вообще не умевшая читать по лицам, все поняла. Ну, или почти все.
— Эх… — тяжело вздохнул искупитель. — Вот всегда так, никто свои грехи не признает, думает, что несказанное равно неслучившемуся. А Господь то все видит. От Него ладошкой не закрыться.
Елене показалось, что сейчас рыцарь попросту врежет старому «няню», однако Бьярн удивил — в очередной раз. Страшный искупитель глянул на понурого бородача едва ли не с отеческой укоризной и мягко спросил:
— А дай-ка я угадаю. У парня матери нет, есть мачеха, верно?
— Д-да…
— И, наверное, верховодит в замке всем и всеми?
— Ага, — проворчал «нянь», уставившись в земляной пол.
Молодой рыцарь переводил недоуменный взгляд с искупителя на старого помощника и морщился, напрягая не слишком изощренный ум в попытке понять суть разговора.
— И детишки, небось, от второго брака имеют место быть? — еще участливее вымолвил Бьярн.
— Ага, — повторил бородач еще тише.
— Сколько?
— Д-двое. Было три малышка, но младшенькую, девчонку, Параклет прибрал. Горячка…
— И правило первого наследника? — кивнул Бьярн. — Владение отходит первенцу, остальным по мелочишке, чтобы не пошли по миру?
На сей раз его собеседник ничего не сказал, только ниже опустил голову.
— Хе. Еще вот что. Брательник твой хорошо должен получать с арендаторов. А смотрелся нищим, простому мессеру был рад. Жена с долгами в дом вошла? — продолжал выспрашивать Бьярн.
— Да…
Рыцаренок, жалкий и недоумевающий, по-прежнему щелкал челюстью, не в силах что-то произнести.
— Понятно, — задумчиво сказал Бьярн. — Ну, так я и думал. Старший сын отправляется стоять насмерть против банды «живодеров». А при нем сбродная команда, абы что нашлось. Тут фуфло на просвет видно, — искупитель повернулся к рыцаренку со словами. — Ну что, понял, наконец?
— Н-нет, — выдавил тот, пуча недоуменные глаза как лягушонок. — Извольте объясниться…
— Баламошка наивная, — беззлобно сказал искупитель, ухмыляясь половиной лица. Рыцаренок встрепенулся, желая сатисфакции, однако наткнулся на колючий, неприятный взгляд изувеченного бойца. Ни у кого не было сомнений, что случись драка — Бьярн уделает юного противника безоружной рукой и не напрягаясь.
— Сиди, пустая голова-бестолковка, — все так же беззлобно посоветовал старый убийца, опять вздохнул и таки снизошел до пояснений. — Мачеха твоя с двумя парнями. Им бы в люди, да в рыцари. Но у папеньки доходов вроде и много, а расходов еще больше. И на пути у младшеньких — сын от первого брака. Старший. Ненужный. Дальше сам догадаешься?
Юноша выпучил глаза еще сильнее, получилось забавно и в иных обстоятельствах могло бы вызвать здоровый смех… Если бы за потешным видом не скрывалась обычная и некрасивая драма.
— Нет, — прошептал рыцаренок побелевшими губами. — Нет… но как же… батюшка ведь…
— Дай-ка я погадаю дальше, — хмыкнул Бьярн, поворачиваясь к «няню». — Мачеха намекать ничего не стала, приказала просто — парень вернуться живым не должен. Иначе самого со свету сживет и никто тебе не заступа. С одной стороны хоть и брат, но все ж единоутробный, не признанный. С другой жена из правильной семьи, тронь такую пыню, можно и самому головы не сносить. Чью сторону барон возьмет, гадать не нужно. Так?
Молчание было ответом. Красноречивое и трагическое молчание.
— И что же ты приказ не выполнил? — безжалостно поинтересовался искупитель. — Ведь почти сделал, самую малость осталось.
— Не смог… — Дядька часто моргал красными веками, выцветшие от возраста зрачки расширились. — Я же… он же у меня на руках… считай, как сын…Кого Бог дал, все поумирали. А тут… от коротыша подстольного до мужчины, все у меня на глазах. Под моим приглядом… Как же я его…
— Хм… — нахмурился Бьярн. — Тогда интересно. Кто же тебе назначил приговор исполнять? Я думал, мачеха, но сомнительно теперь. Бабы не умные, но хитрые. Ты парню как отец, выходит, на такое дело тебя посылать опасно. Для дела.
— Брат, — прогудел едва слышно Дядька. — Они с женой долго ругались насчет этого…
— Ну вот, теперь все на своих местах, — удовлетворенно вымолвил Бьярн. — У батьки совести, надо полагать, мал-мала осталось. Против супружницы и семьи ейной не
