Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Значит, у него были новые тюремщики, но почему?
"Несущественно". Того, что они являлись космодесантниками, было достаточно, чтобы переиначить исход схватки. "Даже если я смогу двигаться, я, скорее всего, всё же проиграю", — подумал он.
Тогда в нём поднялась ненависть — ненависть к тем, кто предал Императора, ненависть к тем, кто заключил его в тюрьму, но больше всего — ненависть к своей собственной слабости. Он не должен был сдавать до такой степени, что он мог приносить пользу лишь в качестве номинального представителя; он не должен был позволять, чтобы его лишили свободы; ему надлежало быть с остальными из своего клана и Легиона, когда они повергали предателя Хоруса. Ему надлежало…
Он оборвал эту цепочку мыслей, обуздывая их и позволяя, чтобы их страстность наполнила его душу, но не давая ей притупить его логику.
— Правда железа, — пробормотал он сам себе, — направляй меня.
Что-то заскребло по наружной стороне его шлема. Он застыл с напряжёнными, готовыми к действию мышцами. Вокруг его шеи зашипел газ. Глухо стукнули открывающиеся застёжки, и его шлем поднялся вверх. Его глаза затемнились, когда в них хлынул свет, и на короткий момент всё игрилось перед его взглядом, прежде чем обрести чёткость.
На него смотрело широкое лицо. Его сглаженные и утолщённые от мышц черты покрывала загорелая, бугрящаяся шрамами кожа. Это было лицо лучшего из лучших Императора, лицо космического десантника. От центра черепа воина сбегала вниз коротко стриженная полоска волос, пара тёмных глаз не моргая наблюдала за Крием. Крий уставился на него в ответ своими линзами цвета индиго, которые были вделаны в лицо, поделенное между изрубцованной плотью и хромированным керамитом.
Он сидел на троне в центре ярусного помещения из камня. Его тело было обмотано цепями, которые соединялись с оковами на его запястьях и были зафиксированы на креплениях в полу. Стены помещения были чёрными и гладкими, с вкраплениями горного хрусталя, который искрился в свете притушенных газоразрядных сфер. Со стен свисали знамёна, их золотая, чёрная и багряная нить была изорвана дырами от пуль и опалена огнём. Купол потолка наверху был покрыт мозаикой из белых и чёрных плиток, образующих эмблему стиснутого кулака.
Космический десантник, снявший шлем Крия, был одет в жёлтую броню с крестообразным символом на плече, исполненным чёрным по белому. Была в нём какая-то застылость, которая напомнила Крию о мемориальных скульптурах, что стояли на страже могил почитаемых людей.
"Имперские Кулаки, — подумал он. — Преторианцы Терры. Ну конечно".
Имперский Кулак отшагнул назад, и Крий увидел второго, который стоял ещё дальше и молча наблюдал за происходящим. Его броня была закутана в белый табард с чёрным перекрестом, рука покоилась на навершии зачехлённого меча. Крий посмотрел в суровые, холодные глаза цвета сапфира недрогнувшим взглядом.
— Его броня, милорд? — произнёс Имперский Кулак, стоящий над ним. — Мне следует её активировать?
"Борей", — подумал Крий. Так его назвал другой голос.
— Я бы не стал, — сказал он и посмотрел вверх. Борей встретился с ним взглядом, на его лбу начинали формироваться зародыши хмурых морщин. — И если бы я был тобой, я бы также не снимал эти цепи.
— Что?
— Потому что если ты это сделаешь, — продолжил Крий спокойным тоном, — то я убью вас обоих.
Борей бросил взгляд на своего безмолвного товарища, затем обратно на Крия. — Ты…
— Да, я знаю, кто он такой, — прорычал Крий.
— Я не желаю верить в то, что ты предатель, Железная Рука, — сказал второй Имперский Кулак.
— Предательство… — Крий медленно произнёс это слово. — Скажи мне, если бы тебя погребли под горой, заточили бы рядом с теми, в чьих жилах течёт кровь настоящих предателей, — какие мысли ты лелеял бы во тьме? Чего бы ты пожелал тем, кто тебя туда заключил? — фокусировочные кольца его глаз дёрнулись. — Если бы Сигизмунд, Первый Капитан Имперских Кулаков, сидел бы здесь на моём месте — о чем бы думал он?
Глаза Сигизмунда сузились.
— Я бы размышлял о том, каким образом мог бы лучше всего послужить Империуму.
— Правда? — усмехнулся Крий.
Сигизмунд продолжил, словно он этого не слышал:
— Теперь, когда мы вышли за пределы Солнечной Системы, лорд Дорн поручил мне передать тебе его приказы.
Крий медленно покачал головой, не отводя взгляда от глаз Сигизмунда:
— Мой меч следует приказам моего примарха и повелениям Императора. Не твоим, и не Рогала Дорна.
Борей рванулся вперёд, его каменные черты были изломаны гневом. Его рука уже была собрана в кулак. — Ты смеешь…
"Быстрый, — отметил Крий. — Очень быстрый".
Но Сигизмунд двинулся ещё стремительнее и положил руку на плечо Борея.
— Спокойствие, Борей, — произнёс повелитель храмовников. Борей глянул на своего командира, и что-то передалось от одного к другому в этом взгляде.
Крий открыл рот, чтобы заговорить. Сигизмунд его опередил:
— Феррус Манус мёртв.
Крий услышал слова. Он ощутил, как они обрабатываются его мозгом. Он ощутил, как растекается по нему их смысл. Он ощутил… он не ощутил ничего.
Мгновение растягивалось, и по-прежнему ничего не было. Ни ощущения брони на коже, ни тупой боли в закороченной аугметике, ни пульсации крови в конечностях. Лишь нахлынувшая тишина да чувство падения, словно во вселенной разверзлась дыра и заглотнула его. Он падал, и была лишь пустота — и вверху, и внизу.
"Феррус Манус мёртв". Слова раскатывались в его уме.
Где-то в его воспоминаниях к нему повернулось суровое лицо и неулыбчиво на него посмотрело.
"А ты кто такой?"
"Я Крий. Первая Вексилла Десятого Легиона, — он тогда ещё сглотнул сухой глоткой. — Я ваш сын".
"Это так", — сказал Феррус Манус.
— Как? — услышал он собственные слова.
Сигизмунд продолжал наблюдать за ним, как и раньше, без единого проблеска эмоций в глазах.
— Он пал в ходе контрудара на Исстване.
— Когда?
— Это неясно, — сказал Борей.
— Когда? — спросил Крий, чувствуя, как его губы расходятся в оскал.
— С тех пор, как мы услышали эту весть, прошло двести сорок дней, — сказал Сигизмунд.
Крий осмыслил число. Половина его разума восприняла его как сухие данные, вторая же взвыла. По всему его телу напряглись мышцы. Его броня заскрипела, загремели цепи.
"Всё это время они знали. Они знали, и всё же ничего не говорили до этого момента".
Он выдохнул, унимая пожар, который расползался внутри, и почувствовал, как к нему возвращается некоторое самообладание. Имперские Кулаки просто наблюдали за ним.
"Феррус Манус мёртв". Нет. Нет, это было невозможно.
"Они знали, и всё же ничего не сказали".
Мысли Крия кувыркались в распахивающейся пустоте его рассудка, пока его рот формировал слова:
— Что насчёт остального контрудара?
— Мы не знаем, не наверняка, — Сигизмунд сморгнул и в первый раз оторвал взгляд от глаз Крия. — Альфа Легион, Повелители Ночи, Железные Воины и Несущие Слово перешли к Хорусу. Вулкан пропал без вести. Коракс дал нам о себе знать, и он докладывает, что Гвардия Ворона потеряна, не считая тех нескольких тысяч, что он привёл с собой.
Крий чуть кивнул головой. Несколько мгновений назад эта новая информация повергла бы его в шок. Сейчас его оцепеневший рассудок просто впитал её и осмыслил. В ушах звенел писк. Он сглотнул, но обнаружил, что кожа во рту суха, как бумага.
"Феррус Манус мёртв…"
"Он возвратится, найдётся способ. Он — Горгон, он — железо, он не может умереть".
— Мой Легион?
— Мы не знаем. Кто-то мог пережить резню. Кто-то мог не достичь системы Исстван. Может статься, что множество их всё ещё остаётся где-то там, вовне, — Сигизмунд сделал паузу и шагнул ближе. — Этого-то и хочет от тебя лорд Дорн — чтобы ты разыскал любых своих братьев, каких только сможешь.
"Феррус Манус мёртв…"
"Он не оправдал наших ожиданий. Он нарушил узы железа. Он пал и покинул нас, оставил жить дальше без него".
— И тогда?
— Доставь их обратно на Терру.
— Чтобы держаться до последнего, — Крий услышал фальшь в собственном смешке. — Считанные единицы против грядущей бури?
— Да, — сказал Сигизмунд, и Крий что-то заметил в синих глазах Имперского Кулака — что-то тёмное и опустошённое мелькнуло, как тень в норе. — Ты согласен пуститься в это предприятие?
Крий отвёл взгляд. Его глаза пощёлкивали, изучая удерживающие его цепи, вбирая в себя каждую из отметин, оставленных при их ковке. Воздух отдавал холодным камнем, ружейным маслом и пластинами брони.
"Феррус Манус мёртв…"
Крий вернул взгляд на Сигизмунда и кивнул.
Сигизмунд извлёк свой меч. В этот момент Крий заметил, что запястье храмовника обвито цепями, которые соединяли руку и оружие. Затрещал разряд, поднимаясь вверх по клинку, и какую-то секунду Крий наблюдал за его пляской в глазах Сигизмунда. Затем меч ударил вниз, и цепи, которые удерживали Крия, распались со звонким шелестом.
