Брайан Герберт - Охотники Дюны

Наконец, приняв самоотверженное решение, Суфир толкнул старика вперед, а сам развернулся лицом к укротителям. Сжав кулаки, он бросился на ближайшего преследователя, ошеломленного таким поворотом дела. Короткий удар в живот, второй в горло – и лицедел рухнул на землю. Своим героизмом Суфир дал старику время подбежать ближе к кораблю. Задыхаясь, но не останавливаясь, Суфир ринулся за ним, опять схватил раввина за руку. Они были уже почти у самого люка.

Когда первый футар бросился вперед, на него из-за корабля налетел другой зверь. Они, сцепившись, покатились по траве. Это был второй футар Хррма! Эта задержка преследователей подарила Шиане и ее спутникам еще несколько секунд драгоценного времени.

Она схватила с земли выпавший из рук убитого лицедела станнер и крикнула:

– Бегите! Бегите!

Оглянувшись через плечо, она бросила Тегу:

– Заводи двигатель, Майлс!

Суфир с раввином бежали на последнем всплеске адреналина.

– Лицеделы! – срывающимся голосом произнес Суфир. – Мы видели…

– Я все знаю! Влезайте скорее.

Застучали двигатели. Майлс несмотря ни на что нашел в себе силы дотащиться до пилотского кресла.

Шиана спустилась на траву и поразила одного из укротителей станнером, потом развернула его и снесла голову второму.

Старый раввин упал в люк, за ним в корабль быстро забрался двенадцатилетний гхола. Из лесу вылетели еще три футара, за которыми показалась группа укротителей. Шиана влетела в люк и активировала запорный механизм. Она едва успела убрать ноги. Люк захлопнулся. Футар всей тяжестью налетел на металлический корпус.

– Летим, Майлс! – Она упала на палубу. – Летим!

Суфир Хават был уже на месте второго пилота. Башар, судя по его виду, мог в любую секунду потерять сознание, и Суфир потянулся к панели управления, готовый взять его на се6я. Но Тег убрал руки мальчика с приборов.

– Я сам.

Судно поднялось над верхушками деревьев. С бьющимся сердцем Шиана посмотрела на раввина, который лежал на полу у ее ног. Исцарапанное лицо от напряжения было покрыто пятнами, и Шиана боялась, что у старика остановится сердце именно теперь, когда все позади.

Потом она вспомнила слова Орака То о том, что у укротителей есть свои космические корабли, и, значит, преследование неминуемо.

– Поспешим, – тихий голос Шианы звучал хрипло и надтреснуто.

Бледный как полотно Тег тем не менее услышал ее. Корабль взмыл в небо вертикально, пассажиров перегрузкой прижало к полу.

22

Радикалы страшны только тогда, когда вы пытаетесь их подавить. Вы должны показать им, что готовы использовать лучшее из того, что они предлагают.

Разум его мутился, тело сотрясалось. Уксталь не понимал, что делает с ним Ингва. Применяя силу, природы которой он не осознавал и которой не имел сил сопротивляться, старая карга крутила и выжимала его, как половую тряпку, а потом оставила его одного, слабого и дрожащего, едва способного дышать, ходить и думать.

Этого не должно было произойти!

Едва ли замечая штурмовые корабли, кружившие над Бандалонгом, он, спотыкаясь, дотащился до лаборатории. Он больше боялся Ингву, чем падающих с неба бомб или атакующих врагов. В то же время он не мог избавиться от ощущения сладкого удовольствия, какое причинила ему Ингва. Он чувствовал себя больным и нечистым, память о происшедшем действительно оказалась неизгладимой.

Уксталь ненавидел эту планету, этот город, этих женщин – невыносима была и мысль о том, что он не в состоянии управлять своей собственной жизнью. В течение многих лет он жил как канатоходец. Ему приходилось постоянно следить за тем, чтобы не потерять равновесие или бдительность. Но после соития с Ингвой он чувствовал, что не может сосредоточиться, причем в тот момент, когда ему как никогда нужны были его умственные способности.

Потом началась массированная атака на город, противник бомбил промышленные центры, дворец был в осаде, в небе неожиданно появился военный флот Бене Гессерит.

Кем-то заранее заложенная взрывчатка уже разрушила стены лабораторного комплекса. Диверсанты и шпионы, видимо, появились здесь еще до начала военных действий и взорвали его лабораторию как предприятие, важное для Досточтимых Матрон.

Он, шатаясь, забрел в одну из лабораторий и вдохнул едкий запах химикатов, исходивший от свежего аксолоотлевого чана. Чувствовался едкий запах корицы, оставшийся после первого – и неудачного – эксперимента, который Вафф, все еще охваченный ужасом от пережитого, предложил поставить несколько дней назад. Уксталь оставил пробужденного только наполовину мастера запертым в квартире.

Уксталь бежал, чтобы спасти свою жизнь. В глубине души он понимал, что, несмотря на самые добросовестные усилия Ваффа, они не смогут наладить процесс изготовления пряности. Воссозданный мастер не обладал знаниями, достаточными для производства меланжи. Предложенные им методики могут стать хорошим началом исследований, но едва ли сами по себе приведут к окончательному результату. Возможно, вместе они смогли бы заново открыть нужный процесс, но не под бомбами в горящем Бандалонге.

Однако, если нависший над головой лайнер принадлежит Гильдии, то, может быть, его спасет навигатор Эдрик! Гильдии наверняка будет нужен пробужденный гхола Ваффа, которого он воссоздал по их требованию, да и сам Уксталь тоже. Навигатор должен спасти их обоих.

Уксталь услышал громкие голоса и шум машин, на фоне сотрясений от разрывов и ружейного огня. Какой-то голос кричал:

– Нас атакуют! Матроны и мужчины, спасите нас! – конец фразы потонул в грохоте автоматных очередей, стуке пусковых установок и треске импульсных станнеров. Он застыл на месте, когда услышал что-то еще.

Голос Ингвы.

Мускулы его непроизвольно дернулись в ответ, и Уксталя против воли понесло на этот голос. Сексуально привязанный к этой страшной женщине, он чувствовал неодолимую потребность защитить ее, прикрыть от внешней опасности. Но у него не было оружия и он совершенно не умел драться. Подобрав с земли обрезок металлической трубы, он побежал дальше, на грохот сражения, едва ли соображая, что делает.

Уксталь увидел около двадцати Досточтимых Матрон, окруженных превосходящими силами женщин в черных с шипами костюмах. Эти последние превосходно владели как холодным оружием, так и ружьями и голыми руками. Это же валькирии Новой Общины Сестер! Размахивая трубой, Уксталь бросился на них, перескакивая через окровавленные тела Досточтимых Матрон. Но одетые в черное ведьмы просто отшвырнули его в сторону, сочтя, что его не стоит даже убивать.

Обладая более высокой техникой боевых искусств, валькирии легко взяли верх над Досточтимыми Матронами. Одна из женщин крикнула:

– Прекратите сопротивление, Верховная Матрона убита! Следом за ними из дворца прибежала одна Досточтимая Матрона, которая кричала:

– Геллика была лицеделом! Нас обманули!

Уксталь встал на ноги, удивленный этой новостью. Хрон заставил его работать в Бандалонге, но тлейлакс-отступник так и не понял тогда, почему Досточтимые Матроны сотрудничают с лицеделами. Однако, если сама Верховная Матрона была замаскированным лицеделом…

Он едва не споткнулся о лежавшую на земле и стонавшую женщину. Она получила рану в бок, но даже будучи раненой, крепко вцепилась в него.

– Помоги мне!

Голос ее звучал как управляющая им струна. Это была Ингва. В ее скрипучем голосе слышался гнев – гнев на скрутившую ее боль.

– Помоги мне! Быстро!

Кровь сочилась из ее бока, при каждом свистящем вдохе рана раскрывалась как широкая красная пасть и извергала струю крови.

Он представил себе, как она доминировала над ним, как насиловала его своей сверхъестественной сексуальной техникой, которая смогла затянуть в ловушку даже евнуха. Рука ее крепко вцепилась в его ногу, но это была не ласка. Вокруг них продолжали греметь взрывы. Ингва открыла рот, чтобы обругать его, но у нее не хватило сил.

– Ты сильно страдаешь от боли?

– Да! – Ее измученный взгляд красноречиво говорил, что она считает его непроходимым глупцом. – Поторопись!

Это было все, что он хотел услышать. Он не мог вылечить ее, но мог таким способом избавить от боли. Уксталь не был воином, не владел боевыми искусствами; он был мал и тщедушен телом, и любая из этих сильных женщин могла бы просто отбросить его в сторону, вздумай он ей чем-то помешать. Но когда он изо всей силы ударил ненавистную Ингву пяткой по горлу, он понял, что ему было вполне по силам сломать ей шею.

Когда ужасная зависимость исчезла, Уксталь испытал головокружительное упоение. Он понял, что теперь стал в какой-то степени свободен. Более свободен, чем был в течение шестнадцати лет.