Долгий солнечный день (СИ) - Белецкая Екатерина

— Кто купаться? — спросил Саб, когда все собрались у столика рядом с костровищем, чтобы выпить воды, и передохнуть.

— Давайте по очереди, — предложила Эри.

— Тогда мы первые, — сообщил Лин, — а вы вторые.

— Пойдёт, — согласился Пятый. — Я бы полчасика полежал, надо суп переварить.

— Согласна, — тут же кивнула Эри. — Я бы тоже полежала.

* * *

Проводив Лина и Саба, они вытащили из машины покрывала, подушки, расстелили их, и улеглись в теньке. Пятый, как выяснилось, прихватил из дома несколько папок, и сейчас, лежа на покрывале, перелистывал одну из них.

— О чем ты там читаешь? — спросила Эри. Она сперва надеялась подремать, но вскоре поняла, что подремать не получится — слишком светло и ярко было вокруг, сон не шел. — Про первую волну?

— Ага, — кивнул Пятый, не отрывая глаз от текста. — Странно, почему мы не обратили на это внимание? Если убрать из того что я читаю слова «сказка» и «легенда» картинка получается весьма удручающая. А если вместо богов поставить… ммм… частью они были люди, а частью, как я понимаю, когни и нэгаши… грустная, в общем, картинка. Не по себе от неё. Совсем не по себе.

— Но ты понял, что тут происходило?

— Как тебе сказать. Нет, пока не до конца. Я главного не могу понять: кем именно они все были. Это ключевой момент. Кто они? Если пойму, кто, всё встанет на свои места. А пока что логики в происходящем не вижу. В какие-то моменты проскакивает что-то ну очень знакомое, но… как же сказать-то…

— Например? — Эри повернулась к нему.

— Вот смотри. Бог Янхаве призывает к себе слуг, и раздает им тысячу глаз, чтобы они следили «за всем, что на тверди».

— Янхаве? — удивилась Эри. — Почти как Яхве.

— Вот только это не он. Яхве там тоже есть, и его немало, — Пятый перевернул несколько страниц. — Вон он, например. Почти один в один с тем, что я и так знаю. Потоп, гнев, нет других пред лицом моим, и так далее — он есть, но он гораздо позже. А вот этот, который Янхаве, он очень интересный. Во-первых, он верховное божество, во-вторых, он действительно руководит, причем и другими богами, и смертными, в-третьих, он совершает относительно логичные поступки. Ну, относительно того, что творят другие боги, конечно, — поправил он сам себя. — Те же глаза, которые нужны для того, чтобы следить за твердью. Или… где это было-то… а, вот. Собственноручно спасает казненного по ошибке местными сына одного из богов-помощников и человеческой женщины.

— А тут и такие были? — удивилась Эри. Эту папку она не читала, взялась было попробовать, но завязла, по ее словам, на второй странице — слишком заумно там всё было, слишком тяжело, нелогично, да и не любила Эри читать подобные вещи.

— Полно, — ответил Пятый. — Или… вот еще пример. После смерти дракона рубит его на части, и хоронит их в разным местах, и запрещает смертным к этим местам приближаться. А чтобы животные не осквернили эти места, окружает их сперва оградами, а потом строит мавзолеи — тут есть пометка Креуса, что ничего не сохранилось, и что радиационного фона нет.

— Дракон? Это была какая-то машина, наверное, — предположила Эри. — Но если он не от радиации всех спасал, то от чего?

— Опасной может быть не только радиация, — Пятый закрыл папку. — Причин таким образом утилизировать какой-то механизм может быть множество. Но он сперва рубит «дракона», а потом проделывает вот это всё. Да, это явно подстраховка от какой-то опасности, но черт знает, от чего именно. Или — про вход в города для обожествленных тут было, чтобы владели речью… Знаешь, он больше похож не на бога даже, а на какое-то начальство. Которое тут долго сидело, и за всем подряд следило.

— А чем всё про него закончилось? — спросила Эри.

— Хреново закончилось. Колесницу ему небесную в бою «опалили огнями», и она сгорела и превратилась в дождь и пепел, — Пятый пожал плечам. — Грохнули мужика, в общем. Кем бы он ни был, но точно не бессмертным. И не богом, конечно. Но знаешь, что самое интересное?

— И что?

— А то, что не первая его колесница была, и что дело это происходило как раз над Дорсетом, судя по географическим привязкам, которые нашли Креусы. Первой там была вообще другая колесница, с какими-то мелкими пришлыми богами, ну и дальше всё завертелось, с них всё и началось. Ну, то есть не совсем с них, но кто-то там что-то с кем-то не поделил. Слушай, ты хочешь купаться? Что-то эти долго плавают, может, уже наша очередь?

— Я их сейчас вызову, — Эри потрясла в воздухе рукой, на которой болтался браслет. — Слушай, а ты мне надуешь матрас? Никогда не пробовала плавать на матрасе.

— Только давай на берегу, — Пятый усмехнулся. — Понимаешь ли, тут вокруг народ, а сочетание «ты — эта майка — эти шорты — матрас» навевает на меня некие мысли… а орешника тут нет, да даже если бы и был… в общем, пойдем на пляж, а?

— У нас есть машина, — напомнила Эри.

— Знаю. А в машине есть окна, которые закрыть нечем, — напомнил в ответ Пятый. — Маленькая, правда, пойдем.

— Правильный такой, сил нет, — вздохнула Эри. Пятый рассмеялся.

— Уже неправильный, — возразил он. — Потому что, как ты можешь догадаться, скажи мне до этого всего кто-то, что для меня это всё вообще, в принципе, возможно, я бы не поверил.

— Я бы тоже, — покивала Эри. — Если бы кто-то сказал такое про меня.

* * *

Сперва купались, потом, уже ближе к вечеру, занялись готовкой «походного ужина» — салат, причем с майонезом (спасибо, Соня), и с яблоками (спасибо, Лин, но зачем? ах, так интереснее…), жареный на палочках хлеб, и — первый портвейн. Пока что по чуть-чуть, символически — Саб был категорически против пускать кого-то в воду в поддатом виде. Перекусили, снова сходили искупаться, потом соорудили в палатке подобие постелей, и уже после этого, когда стало темнеть, приступили к приготовлению шашлыка.

Небо постепенно перецветало из голубого в ультрамариновый, и вскоре над рекой возник закат, неимоверно красивый закат, от одного взгляда на который захватывало дух. Оттенки оранжевого, желтого, алого, переливались в небе, как шелковый лоскут, и почти полчаса все сидели, пили портвейн, и наслаждались зрелищем. Когда солнце, наконец, село, Саб принес из машины фонари, и принялся жарить мясо — за последние месяцы он с этим занятием освоился весьма неплохо.

— Вот бы музыку, — мечтательно произнесла Эри, сидевшая за столиком. — Можно и негромко сделать, просто… хочется что-то послушать… жалко, что никто из нас на гитаре играть не умеет.

— Допустим, я когда-то умел, — возразил Лин. — И этот вот тоже, — он кивнул на Пятого. — Он даже песни какие-то писать умудрялся, но потом это всё как-то нечувствительно угасло.

— А я думала, это стихи. Ну, в считках.

— Нет, песни это. Были, — Лин вздохнул. — Только не очень хочется сейчас вспоминать.

— Да и не надо, — кивнул Пятый.

— Я не понял, в чем проблема с музыкой? — Саб отвернулся от мангала. — Рыжий, большую тарелку принеси из машины… нет, не ту, в которой салат делали, а плоскую… так в чем проблема, я спрашиваю? Ладно Эри, она про такие вещи может и не знать, но вы-то оба что? Вроде и выпили совсем немного…

— Блин, — Пятый удрученно покачал головой. — Малыш, прости, сейчас будет музыка.

— Откуда? — не поняла Эри.

— Господи… у нас браслеты, и трансивер мы с собой взяли. Можно организовать радио, без проблем, да и на самих браслетах что-то стопроцентно висит, только мы ни разу не смотрели, что там есть, потому что зачем это надо?

— А зачем трансивер? — не поняла Эри.

— Да чтобы звук немного улучшить, у браслетов он простоват, — Пятый ушел к машине, и через минуту вернулся с трансивером. — Сейчас сделаю.

…Первую партию шашлыка съели тут же, потом Лин быстро «наколдовал» пару приличных радиостанций, одну с джазом, вторую с песнями из кинофильмов, по большей части спокойными и мелодичными. Еще он нашел канал с классикой, и какие-то развлекательные мелодии, но оба эти канала отвергли, один был слишком торжественен для момента, а второй — слишком слащав. А вот песни из фильмов подошли как нельзя лучше — они были в большей степени фоновыми, говорить не мешали, а вот атмосферу создавали вполне себе уютную.