Силентиум - Грег Бир
Я помню это так четко…
Домашние мониторы расположили вокруг стула Дидакта полотенца и чашки, когда из его кожи стали выделяться капли соли. Кожа на его широком, благородном лице сильно натянулась.
Лицо стало терять воду, блестящим потоком стекавшую вниз, и кровь стала подобна стекловидному гелю.
Его речь стала медленной и рубленной, он с трудом шевелил губами.
— Я не хочу отказываться от тебя, — сказал он, — если у меня не было другого пути…
Он покачал головой и стал массировать сокращающиеся в судорогах плечи. Его кожа, обычно серого и насыщенно фиолетового цвета, потемнела до красно-коричневого.
А потом он совершенно неожиданно улыбнулся. Я не видела эту улыбку с тех времен, когда мы еще были Манипуларами, и не знала, что это все еще осталось в нем. Возможно, этот ужасный процесс дал свободу мышечной мускулатуре. А возможно, что он решил выразить свое ироничное отношение ко всему происходящему.
— Я знаю, что у тебя есть собственные планы на время моего отсутствия, — сказал он.
— Наши собственные планы еще не закончены, — ответила я.
— Будет множество споров, — сказал Дидакт, — Мастер-Билдер не сможет найти меня, но это не означает, что он не найдет способа, для которого потребуется моя поддержка.
— Он постарается не допустить таких серьезных разногласий с кем-нибудь еще, как с тобой, — ответила я.
— Даже если он и не будет допускать подобных вещей, все равно тебе придется выполнять условия вашего соглашения.
— Возможно.
— Чтобы спасти твой любимый вид.
— Да.
— И твоих людей.
— Тех, кто этого заслуживает.
— Даже тех, кто убил наших детей.
— Ты говорил мне, что это было героически, что они сражались достойно, и этот выбор был нашим верным решением.
— Ты согласилась с этим слишком быстро, — снова эта странная, ожесточенная улыбка. Это придавало словам Дидакта любезности. Боль, которую нам пришлось вынести за время долгой войны и те потери, что коснулись нас… За все это мы несли в себе чувство вины. Наши дети пошли по пути своего отца, по пути Воинов-Служителей. Они доказали, на что способны, что обладают мужеством. Подчиняясь кредо Воина, сражаясь за честь Мантии со своими лучшими противниками, какими были люди.
— Мне иногда хочется, чтобы ты была более жестокой, более мстительной, жена.
— Но мой путь не такой, как у Воина, и не у того, кто готов слиться с Мантией.
— Конечно.
Дискомфорт Дидакта увеличивался. Он выпил вторую чашу инчакое, а затем поднял ее и растер пальцами в пыль.
— Для Ойкумены настали смутные времена. Совет погрязает во лжи и бесчестии. Но… Ты предвидишь мое возвращение, в той или иной форме, видишь возобновление нашей борьбы.
— Это похоже на защиту от болезни, которую они видят в тебе. Им нужно удалить опухоль, чтобы предотвратить ее разрастание.
— Звучит грубо и агрессивно-настроенно, — он взял еще одну чашку, поднес к губам и выпил последнюю порцию.
— Я в первую очередь вспоминаю, почему я искал свою любовь.
— Ты искал ее?
— Да, искал.
— Это не так, насколько мне известно, Воин. Вряд ли ты искал любви, если судить по словам твоих боевых товарищей.
— Что они знали… В жизни мы проживаем отведенное нам время, и принимаем все то, что она преподносит и довольствуемся тем, что она дает нам, поэтому мы поддерживаем Мантию: Даоова маадху.
Для меня стало неожиданностью, что он использовал человеческую фразу, с ее древним и угрожающим значением.
Он добавил:
— Люди… Если бы они были готовы признать свои преступления, они могли бы стать великой цивилизацией, достойно присоединившись к нашей собственной. Но они этого не сделали. Я надеюсь, что то, что от них осталось, при твоей помощи, не разочарует тебя. Иначе мой гнев будет невозможно контролировать.
Помощник в погружении в медитацию Дидакта вернулся, приведя с собой Гарусписа, стоящего у него за спиной. Помощник осмотрел зал с критическим прищуром. Выставление напоказ богатства и власти было неприятно для тех, кто служил Домену.
— Дидакт, вам необходимо избавиться от всех мыслей и завершить верификацию до того момента, как вы войдете в свой Криптум, — сказал Помощник. Лайбрериан стояла в покорной позе, всем своим видом выражая первый этап траура по грядущему отсутствию Дидакта. Но он не мог ничего сделать, чтобы исправить ситуацию.
Мониторы выдвинули парящую конструкцию, чтобы поддержать его сморщенное тело. Он поднялся с некоторым трудом. Я едва могла спокойно смотреть на него. Я знала, что это состояние не является смертью, а лишь максимально к ней, и нашу возможную будущую встречу будут разделять десятки веков, это ужасное последствие политической борьбы, но за то время, что он пробудет в своем медативном сне, мне нужно продумать свой путь в образующемся новом мире Предтеч.
Хотя Мастеру-Билдеру в конечном счете удалось победить, мы знали, что возвращение Потопа приведет к возвращению Дидакта из его заточения.
Я шла рядом с моим мужем, когда его вели к Криптуму. Свечение дальней вспыхнувшей сверхновой померкло, словно зная, что происходит. Чем более узнаешь об астрономических явлениях, тем больше они удивляют тебя.
Помощник Гарусписа произносил речь, преимущественно на языке Дигон, чтобы помочь Дидакту сконцентрироваться на происходящем и собрать в едино его размышления: воодушевляющие, мелодичные слова, произнося которые мы все надеялись, что Домен выкажет расположение заточаемому на время, что он даст ему необходимый опыт и осведомленность.
Слова преодолевали дискомфорт моего мужа. Он пытался дотянуться до меня. Я видела его усилия, и гладила его по лицу, касалась его руки. Его стремительно холодеющая плоть чувствовала неотвратимость наступающих процессов. Его глаза с большими усилиями пытались уловить призрачные картины окружающего мир, расплывчатые фигуры его окружавшие. Вскоре он уже не видел и не чувствовал ничего, что могло бы хоть как-то связывать его с этим миром. Он будет связан с нами только насущность метафизической связью.
В одном шаге от состояния смерти.
В одном шаге от всеобщего познания.
Мы доставили Дидакта к эллиптическому люку Криптума, открытого широко, как пасть беззубой рыбы, и из живых существ здесь были только мы. Ни мониторы, ни анциллы не были допущены к участию в церемонии.
Дидакт смотрел вверх до того самого момента, как он исчез из нашего поля зрения.
Каталог
Лайбрериан замолчала.
Мы направились внутрь корабля, к центральном палубе, где располагалась зона содержания. Здесь было очень оживленно. Анциллы доставляли отобранных с планеты людей. Биоскульптор внимательно наблюдает за тем, как они выравниваются плечом к плечу в ограничивающим их поле. Мужчины и женщины, молодые и старые, которых собрали на поверхности и сейчас выпустили.
