Древний ужас. Сборник - Коллектив авторов

Момент мы, люди с корабля «Белый медведь» и допотопное страшилище, стояли лицом друг к другу. Затем штурман, очнувшись первым, прыгая через камни и древесные стволы, пустился в бегство. За ним помчались и мы.

Кто-то из нас, — хотел бы думать, что это был не я, — пронзительно вскрикнул. Мы бежали, спасая свою жизнь, а за нами гремели раскаты грома, производимого топотом чудовищных ног нашего преследователя и ревом его могучей глотки.

Штурман бежал, как сумасшедший; я следовал за ним; за мною Берг и наш четвертый спутник, а за его спиной — чудовище.

В таком порядке мы достигли прохода, выводящего из пещеры. Он был слишком узок для гнавшегося за нами зверя, но мы не сообразили этого и продолжали мчаться сломя голову. Нам казалось, что животное все еще следует за нами, и мы старались бежать как можно быстрее.

Мы уже почти задыхались, когда навстречу нам повеяло холодом и мы выскочили на свежий воздух. Снег валил густой пеленою. Мертвая снежная пустыня вновь расстилалась перед нами. На полдороге к дому нас встретил человек с фонарем. Северный ветер разгулялся вовсю, и гонимые им льдины грозили нашему кораблю.

Две недели работали мы не покладая рук, днем и ночью, чтобы освободить судно. Когда, наконец, это удалось, мы отдрейфовали судно настолько далеко, что не рискнули вторично вернуться на остров Отшельника. Ледяная пустыня скрыла открытый нами первобытный рай. Но все равно, я ни за какие блага мира не согласился бы вторично в него проникнуть.

Теперь вы понимаете, откуда появилось чудовище, напугавшее Амзалика.

Вернулось ли оно обратно в пещеру, замерзло ли где-нибудь в безграничных пустынях Северной Сибири, — кто знает? Но найти его никому так и не удалось.

Дуэйн Н. Кэрролл

В МЕЗОЗОЙ[7]

Все знавшие Джеймса Кори считали его человеком странным. Друзья, слышавшие его рассказ, говорили, что пережитые им чудовищные потрясения сказались на его рассудке. Они, однако, не связали историю Кори с этими потрясениями, хоть она и была достаточно ужасна.

Смех и издевки в конце концов заставили его держать пережитое при себе, и я не без некоторых усилий убедил его поделиться деталями со мной.

Похоже, несколько лет тому назад он был связан с одной злополучной арктической экспедицией и, очевидно, являлся единственным возвратившимся домой ее участником. События, свидетелем которых он якобы стал в этом путешествии, и сделали его мишенью насмешек.

Несмотря на то, что рассказ Кори действительно может показаться абсурдом, я хотело бы привести его в том виде, в каком он поведал его мне. Возможно, в ближайшем будущем, с продолжением исследований огромных замерзших регионов у полюса, будут обнаружены новые свидетельства, и тогда история Кори не покажется плодом галлюцинаций расстроенного ума.

Он бегло упомянул о подготовке к экспедиции и отъезде, а затем с куда большей увлеченностью стал рассказывать о том, как он и его пятеро спутников постепенно вышли к самой северной точке острова Аксель-Хейбер в северозападной Гренландии.

Партия состояла из профессора К. Э. Шоу, главы экспедиции, Г. Д. Диллона, Рэймонда М. Минка, двух проводников-эскимосов и Кори. Все они были молоды, энергичны и полны энтузиазма. Все были тщательно отобраны: Диллон — благодаря познаниям в навигации, Минк в качестве повара и механика, Кори как геолог и ботаник; проводники же хорошо знали те края и на них смело можно было положиться.

Далее я приведу весь рассказ в собственном изложении Кори, насколько оно мне запомнилось.

Погода для этих широт стояла умеренная. Это привело нас в отличное расположение духа; особенно радовался профессор Шоу, прирожденный ученый, никогда не упускавший возможности поспособствовать прогрессу науки.

Путешествие шло как по маслу, и мы, благодаря нашим проводникам и собакам — лучшим из лучших — быстро продвигались вперед.

Но долго так продолжаться не могло, ибо север есть север. Уже начинал сыпать снег и усиливающийся ветер хлестал нам в лицо; температура упала с минус тридцати до минус шестидесяти и проводники стали советовать нам как можно скорее разбить лагерь. Однако снежный покров, по их мнению, оказался слишком рыхлым для постройки иглу.

Не желая проводить ночь под открытым небом, мы двинулись дальше, надеясь найти подходящее место для палатки. Профессор решил захватить ее, несмотря на вес и размер; если понадобится, заявил он, от палатки всегда можно будет избавиться. В сложенном виде, на дне саней, палатка оказалась не такой громоздкой, как можно было предположить.

Удача снова улыбнулась нам: очень скоро проводник, пролагавший путь впереди, остановился и указал на запад. Я глянул в ту сторону и увидел огромный холм, сложенный из льда и снега; его очертания едва угадывались в метели. Холм удивил меня, так как местность вокруг была плоской, за исключением отдельных льдин, но в тот момент я не стал над этим задумываться.

Повернув упряжки, мы вскоре оказались у подветренного склона холма и с радостью обнаружили, что он прекрасно защищал нас от ветра.

Мы быстро разбили лагерь. Установку палатки поручили проводникам; когда они закончили работу, в нашем распоряжении оказалось весьма удобное жилище, какое редко встретишь в таких экспедициях. Одну боковину палатки проводники надежно закрепили у самого склона с помощью железных колышков. Полом, на который мы бросили свои спальные мешки, служил отрез водонепроницаемого брезента. Разложив мешки в ряд вдоль одной из стенок палатки, мы получили достаточно места для приготовления ужина.

В ту ночь нам не понадобилась верхняя одежда. Наша масляная горелка давала достаточно тепла, чтобы поддерживать плюсовую температуру. Вскоре мы уже сидели в своих спальных мешках, курили и беседовали; но усталость взяла свое, и мы вскоре забрались в мешки и предались заслуженному отдыху.

На следующее утро погода оставалась такой же. По-прежнему штормило, термометр показывал пятьдесят градусов ниже нуля. Поскольку мы хорошо продвинулись в предыдущие дни и имели достаточно припасов, профессор в надежде на лучшее рассудил, что предпочтительней будет подождать еще день.

Нам всем не терпелось двинуться в путь, но с другой стороны, учитывая шторм, никто особо не возражал провести еще один день в теплом убежище. Именно эта отсрочка в конечном итоге привела к тому, что мы отправились навстречу самому ужасному и тягостному приключению.

Большую часть дня мы провели, отдыхая и проверяя снаряжение. Тающий из-за нашей масляной горелки лед сперва причинил нам некоторые неудобства, но проблема была решена благодаря изобретательности проводников. Они прокопали в снегу небольшие наклонные канавки и таким образом отвели большую часть воды.

Если бы лед вокруг колышков не растаял и палатка не рухнула нам на головы, мы бы, наверное, продолжили путешествие, даже не подозревая о том, что находится под нашими ногами.

Мы выбрались из-под брезента, гадая, как исправить положение, и с большим удивлением увидели, что на склоне открылся большой участок голой скалы. Слой льда с этой стороны был не очень толстым (возможно, потому, что он был защищен от ветров), и тепло нашей горелки растопило его, открыв скалу.

Показалась также большая трещина в три фута шириной, у основания практически свободная от льда. Любопытство побудило меня заглянуть в это отверстие; хотя я мало что смог рассмотреть в темноте, мне показалось, что ход продолжался на значительное расстояние. Я достал из рюкзака электрический фонарик, посветил внутрь и с изумлением увидел, что трещина не уходила по прямой вглубь холма, но образовывала своего рода туннель, ведущий вниз, в самые глубины земли.

Узнав о моем открытии, профессор также заглянул в отверстие и затем велел как можно быстрее установить палатку на прежнем месте. Когда эта работа была успешно завершена, мы скатали и закрепили сверху заднюю стенку, что дало нам возможность с удобством осмотреть открывшийся участок скалы и трещину.