Майк Ли - Колдун Нагаш
Колесница Акмен-хотепа подскочила и дернулась назад. Возничий сыпал проклятиями, пытаясь удержать обезумевших коней. Жуткий гудящий звук ритмично пульсировал, отвлекая сражающихся. Царь-жрец видел, как воины по двое, по трое пробегают мимо его колесницы в сторону залитого солнцем оазиса. Его войска дрогнули, неожиданно лишившись мужества.
Тьма залила вражеские шеренги и коснулась линии сражения. Люди в ужасе кричали. Все больше и больше воинов из арьергарда армии Акмен-хотепа поворачивались и убегали, не желая сталкиваться с колдовской тенью.
Царь-жрец выругался и огляделся с возрастающим отчаянием. Через несколько секунд тьма дойдет и до него. Нужно действовать быстро и вновь подчинить себе войско, пока оно окончательно не утратило дисциплину. Его телохранители-ушебти уже действовали, плотным оборонительным кольцом окружив царя-жреца. Акмен-хотеп заметил оставшихся рядом гонцов. Те стояли в нескольких ярдах позади его колесницы и смотрели на приближающуюся тьму с ощутимым страхом.
— Гонцы! — прокричал он, поманив их пальцем. — Сюда! Быстро!
Четверо юношей радостно кинулись к колеснице. Акмен-хотеп поднял руку.
— Наверх! И держитесь крепче! — крикнул он, перекрывая шум.
Пока юноши забирались на колесницу, он кинул взгляд на восток, высматривая Сузеба с его колесницами. Если арьергард сломлен, Лев со своими людьми должен был атаковать воинов Нагаша, чтобы дать пехоте время отступить и перестроиться. Однако колесниц царь так и не увидел. Снова поднялась пыль, и сквозь пелену Акмен-хотеп различал только неясные очертания людей, метавшихся взад и вперед.
Времени больше не было. Следовало немедленно отдать приказ, или воины сами все решат. Царь-жрец ощутил на языке привкус желчи, отыскивая взглядом сигнальщика. К счастью, тот не потерял голову и велел своему возничему держаться слева от Акмен-хотепа.
— Труби отступление! — прокричал царь-жрец.
Сигнальщик, находившийся в пяти ярдах от него, кивнул и поднес к губам бронзовый рог.
Долгая пронзительная нота разнеслась над полем боя, и тут мистическая тьма добралась до царя-жреца.
Акмен-хотеп ощутил ледяной порыв ветра, в воздухе застрекотали и затрещали крылья каких-то насекомых. На несколько мгновений царь-жрец просто ослеп — темная туча перекрыла пылавшее солнце; от ужаса перехватило дыхание. В темноте звуки странным образом усиливались. Акмен-хотеп слышал, как сыплет ужасными ругательствами его возничий, слышал, как испуганно ржут лошади, слышал лязг оружия и крики воинов, бьющихся в нескольких дюжинах ярдов от него.
Глаза царя постепенно привыкли, и он уже начал различать детали. Пелена тьмы над воинами находилась в постоянном движении, и сквозь нее пробивался тусклый свет, так что казалось, будто равнина погрузилась в сумерки. Царь-жрец видел слабый блеск копий и шлемов Бронзового Войска, все еще сражавшегося с вражеской армией, но его бойцы постепенно сдавали позиции. Десятки отставших воинов, спотыкаясь, брели через поле боя. Акмен-хотеп обрадовался тому, что некоторые из них возвращались в свои полки, но многие просто потрясенно бродили по кругу.
Еще не все потеряно, решил царь-жрец. Там, на юге, он по-прежнему видел оазис, залитый светом Птра. Если войско, поддерживая порядок, сумеет выбраться на солнечный свет, они смогут проявить твердость и отразить нападение Узурпатора, но Акмен-хотеп понимал: без помощи они этого не сделают.
Царь-жрец посмотрел на гонцов и спросил:
— Кто из вас бегает быстрее?
Четверо юношей переглянулись, и самый младший из них поднял руку.
— Меня называют Декеру, о великий, — сказал он с гордостью, — потому что я бегаю стремительно, как горный олень.
Акмен-хотеп улыбнулся.
— Декеру. Это хорошо. — Он положил широкую ладонь на плечо мальчика. — Беги и скажи жрецам, чтобы они поспешили и присоединились к нам. Если мы хотим победить, боги должны быть с нами.
Декеру кивнул. Лицо мальчика было сосредоточенным, и царь-жрец чувствовал, как юное тело дрожит под его рукой. Акмен-хотеп легонько сжал плечо мальчика, и Декеру побежал, спрыгнув с колесницы и мгновенно исчезнув в сумраке.
Царь-жрец выпрямился и попытался критически оценить происходящее. Боевые порядки на севере превратились в бесформенную толпу. Войско отошло примерно ярдов на пятьдесят и продолжало отступать.
Акмен-хотеп нахмурился. Вслед за отступающей армией через равнину, спотыкаясь, брели воины. Откуда они идут?
И тут что-то тяжелое ударилось в колесницу царя справа, возле лучника. Тот испуганно вскрикнул и отпрянул, заметив, что кто-то пытается перебраться через укрепленный бронзой борт колесницы. Акмен-хотеп увидел окровавленную руку, потянувшуюся к лучнику и вцепившуюся в его доспехи, и тут, к ужасу царя-жреца, непонятное существо с поразительной силой выдернуло лучника из колесницы.
Кони испуганно заржали. Акмен-хотеп услышал, как возничий громко выругался и хлестнул лошадь. Колесница дернулась вперед. Царь-жрец пошатнулся и схватился за свой хопеш — странное существо снова показалось над бортом колесницы и теперь потянулось к нему. От нападающего исходила невыносимая вонь. Акмен-хотеп учуял горький запах крови и лопнувших кишок, как от трупа. Существо придвинулось ближе, забулькало и зашипело. Царь всмотрелся сквозь сумрак и понял, что это такое.
Это был один из несчастных солдат Узурпатора, одетый в одну лишь рваную, залитую кровью юбку. Его грудь была раздавлена бронзовым колесом колесницы, чье-то копье оцарапало щеку воина и скользнуло ниже, к основанию шеи, оставив там кровавую зияющую рану. С бледного лица этого существа свисал лоскут окровавленной кожи, и царь-жрец успел разглядеть белую кость, когда челюсти монстра приоткрылись и оттуда снова послышалось змеиное шипение.
Прежде чем существо дотянулось до царя, ушебти Акмен-хотепа с рычанием шагнул между ними и взмахнул ритуальным мечом. Бронза лязгнула, ударившись о кость, монстр свалился с колесницы. Его отсеченная голова подпрыгнула и укатилась во тьму. Вокруг бушевало сражение, и свите Акмен-хотепа пришлось вступить в бой. Царская колесница неслась вперед, на юг, и за ее борта уцепились сразу три твари. Царь-жрец сообразил, что на одном из монстров надеты доспехи из кожи и бронзы, принадлежавшие его собственным воинам. Он с трудом подавил вопль ужаса. Нечестивая мощь Нагаша куда больше, чем он думал! Мертвые встают с окровавленной земли и выполняют его гнусные приказы!
Один из гонцов отчаянно закричал. Царь-жрец резко повернулся, но мальчик уже исчез, его уволокли во тьму. Остальные дети в ужасе взвыли, сбившись в кучку на передней части колесницы. Рядом с царем-жрецом стоял его преданный телохранитель, широко расставив ноги и подняв меч, готовый защитить хозяина от любого врага, живого или мертвого.
Слева раздался треск дерева и отчаянное конское ржание. Акмен-хотеп увидел, что один из возничих не может больше удерживать упряжку. Запаниковавшие лошади резко дернулись, и колесница перевернулась. Желудок царя сжался, когда он заметил, как сверкнула на песке бронза — рожок его сигнальщика. Более дюжины ходячих трупов направились к перевернувшейся колеснице и ее оглушенным седокам. Первым попался потерявший сознание лучник, которого монстры разрубили на куски своими каменными топорами.
Акмен-хотеп услышал пронзительный вопль обезумевшего от ужаса возничего. В этот миг ушебти, обязанный защищать сигнальщика, с львиным рыком прыгнул в гущу нежити и взмахнул ритуальным мечом. С каждым ударом гигант отбрасывал в сторону разрубленные тела тварей, пожиная жуткий урожай, но вокруг него смыкалось кольцо все новых и новых оживших мертвецов, они размахивали окровавленным оружием или вцеплялись в верного телохранителя когтистыми руками.
Колесница резко повернулась и понеслась в сторону оазиса. Акмен-хотеп с трудом удержал равновесие. Он вытягивал шею, пытаясь разглядеть, что происходит на поле боя. Отступление прекратилось. Теперь его войско атаковали и спереди, и сзади. Царь-жрец в бессильном отчаянии стиснул кулаки — сигнальщик погиб, и он лишился единственной возможности сообщаться с войском. Подумав о несчастном отважном Декеру, без оружия бегущем по равнине, заполненной ходячими мертвецами, царь окончательно пал духом. Он больше ничего не мог сделать. Выживут ли они, зависит только от воли богов.
Там, позади, на залитых тьмой холмах, воздух вновь задрожал от жужжания, напоминающего звуки, издаваемые чудовищной стаей саранчи. В каждой палатке из тех, что окружали центральный шатер, находился саркофаг из отполированного базальта, который обслуживала горстка трусливых рабов с пустыми глазами. Все усиливающееся жужжание вынудило их сделать то, чего они так боялись, — взяться за тяжелые каменные крышки и сдвинуть их.
