Стив Паркер - Охотники на ксеносов: Омнибус
— Отдыхай, брат, — сказал Зэвс и, сняв ладонь с плеча Имперского Кулака, отправился вглубь помещения. В трюме было темно, большая часть люмен-трубок перегорели или просто разбились во время атаки из засады, когда погиб Карфакса. Если нападавшие оставались поблизости, то пока ничем не выдавали себя. Впрочем, Медный Минотавр предполагал, что враги убрались отсюда — часть оборудования и груза штурмового корабля исчезла, но забрали только то, что можно было легко унести и приспособить для других нужд. Поэтому, кстати, остались и тяжелые орудия на турелях.
Увидев в самом конце трюма невскрытый контейнер, технодесантник улыбнулся и безмолвно вознес двоичную молитву Омниссии, радуясь, что ксеномародёры прошли мимо слишком громоздкого для них ящика.
Включился закрепленный на боевом шлеме люминатор, озарив запыленную панель доступа. На ней не имелось рун для ввода кодов, только простой вокс-приемник. Пакет двоичного наречия, исторгнутый ротовой решеткой Медного Минотавра, поменял красный свет панельного люмена на зеленый. Раздалось шипение выравнивающегося давления, и открылась дверца контейнера, высотой не уступающая в росте самому Зэвсу.
Найдя внутри то, что искал, технодесантник быстро приступил к работе.
Ведущуюся возле корабля подготовку к отражению атаки прервал низкий, сердитый скрип гусеничных траков.
Ар’ган поднял глаза от барабанного магазина, который прилаживал к одной из пушек, снятых им с крыла «Громового ястреба». Вортан тем временем отдирал куски аблятивной брони и укреплял ими импровизированные баррикады с огневыми точками для орудий.
— Во имя Трона… — выразился Злобный, откладывая в сторону обломок металла, которому пытался придать нужную форму ударами молота.
Саламандр просто смотрел на технодесантника.
— Что ты сделал с этой штуковиной?
— Удалил торс сервитора и органические компоненты, — сообщил им Зэвс. — Примитивная конструкция, но так я смогу намного быстрее двигаться по пустыне.
Медный Минотавр скрючился на твердом металлическом каркасе гусеничного шасси, по обеим сторонам которого скрипели подвижные части — широкие пластинчатые ленты вулканизированной резины. Гаптические имплантаты технодесантника были подключены к простому мотору, ранее управляемому киборганическим телом сервитора. Через это соединение Зэвс напрямую контролировал скорость и курс платформы.
На то, чтобы применить необходимые модификации, активировать дух машины и выехать из трюма, у него ушло примерно четыре минуты.
— Я пересмотрел сроки своего возвращения, — объявил технодесантник. — Восемьдесят восемь минут. Думаете, продержитесь столько?
— Отправляйся, брат, — ответил Ар’ган.
— Хрон уже тикает, — закончил вместо него Вортан.
Очередной ксенос, перебиравшийся через хребет, разлетелся на куски. Злобный Десантник наслаждался гибельным неистовством орудий штурмового корабля.
— Вот так! Идите и отведайте нашей ярости! — орал Вортан, пересекая очередью снарядов узкий проход в ущелье. Крякнув, Караульный Смерти резко направил орудие вверх и обстрелял сокращающуюся стаю жалокрылов, пытавшихся атаковать сверху.
— Следите за небом! — предупредил он собратьев по каналу связи.
Ар’ган кивнул, но ему хватало и своих проблем. Опустевший барабанный магазин заклинил в автопушке, не давая вставить новый. Поддерживающий огонь Полино был в лучшем случае беспорядочным. Капитан держался на краю забытья, поэтому не стоило рассчитывать, что он сможет как следует давить на спуск, не говоря уже о прикрытии одной из сторон ущелья.
В лощину врывались мутировавшие существа, бешеный поток чужеродных конечностей, хитиновых отростков и щелкающих жвалоподобных клешней. Это были «krootis aviana», но одновременно и нечто иное, куда более омерзительное.
Во внешнем облике крутов сохранились отчетливо птичьи черты — длинные скошенные клювы и хребтинные остовы перьев, торчащие из затылков. Кроме того, эти ксеносы обладали острыми когтями и крепкими копытами, могли бегать с внушительной быстротой и пользоваться относительно сложным оружием. Органическая броня не относилась к числу характерных черт крутов, но атакующие создания отрастили хитиновые пластины, обеспечивающие некоторую защиту. Другие размахивали дополнительными конечностями с когтями-косами, у третьих, с измененными лицами, появились железы наподобие жабр, из которых выстреливались мясистые шипы или крючья на сухожилиях.
Несмотря на эти эволюционные преимущества, автопушка без особого труда превращала врагов в биомассу. Если могла стрелять, разумеется.
Браня собственное невезение, Ар’ган жаждал срубать чужаков и одновременно боролся с желанием выхватить клинки, чтобы заняться этим напрямую. Саламандр был настоящим мастером ближнего боя, превосходя в нем всех братьев по истребительной команде. В одних из его ножен скрывалась ноктюрнская змий-сабля, выполненная из заточенного до мономолекулярной остроты клыка са’хрка, в других — кравийский огнетопор. Это редкое оружие с тяжелым лезвием создали в кравийском машинном культе — объединении ксеноремесленников, имевших неясные связи с джокаэро. На бедре космодесантника висел третий, запасной или «выбраковочный» нож.
В бою с ордой из пяти десятков крутов-гибридов он мало чем мог пригодиться.
В итоге оказалось, что пинок бывает полезнее клинков — резким ударом ноги Ар’ган все же вытолкнул магазин. Но, как бы резво Саламандр не вставлял запасной, враги успели подобраться вплотную.
Твари подошли к самому краю защищаемого периметра. Ноктюрнец, дернув переключатель на себя, перевел орудие в полностью автоматический режим; дуло тут же осветилось ревущим звездным огнем.
Ксеносы подыхали во множестве, уродливые панцири уступали агрессивной ярости крупнокалиберных снарядов. Внутренние органы превращались в кашу, оторванные конечности улетали прочь, а тела распылялись в кровавый туман. Несколько чужаков — раненых, но по-прежнему целеустремленных — пережили залп, и Ар’ган, закрепив спусковой крючок, перепрыгнул баррикаду. В левый наплечник попал сплошной заряд, пуля оставила бороздку на керамите, но не более того. Вторая расплющилась об адамантиевый нагрудник. Крут-снайпер собирался выстрелить в третий раз, но Саламандр, выхватив боевой нож, вонзил его в горло твари. Кратко проблеяв, тварь повалилась наземь кучей дрожащих жвал.
Автопушка по-прежнему выплевывала разрывные заряды. Блокировав взмах когтистой лапы второго противника, Караульный Смерти схватил его за запястье и швырнул на линию огня; завывающий вскрик сообщил о нейтрализации угрозы. Третьего и четвертого ноктюрнец убил двумя ударами: одному досталось локтем в грудину, другому — прямым в ключицу. Кулак Саламандра, сокрушив ребра, проник в тело чужака, и, когда космодесантник вытянул руку обратно, над доспехом поднялся парок крови и желудочных кислот.
Змий-саблю Ар’ган вытащил только при отражении атаки пятого крута. Клинок разодрал плоть и кости в мгновение ока, располовинив ксеноса вдоль грудины. Ещё одному врагу ноктюрнец пронзил сердце выпадом ассасина — только длинной саблей, а не кинжалом. Последнего гибрида ноктюрнец обезглавил, одновременно с тем, как стучащая автопушка начала дожевывать последние снаряды. Впрочем, она уже завалила вход в ущелье трупами и обломками камня.
Башка ксеноса ещё не упала на землю, а Саламандр уже оборачивался в поисках новой добычи, держа ладонь возле рукояти огнетопора. Он так и остался неизвлеченным — все круты полегли, но Полино лишился сознания.
— Вортан! — крикнул Ар’ган, бросаясь к Имперскому Кулаку.
Злобный Десантник, великолепный снайпер, выстрелами навскидку приканчивал последних чужаков на своей стороне. Радуясь учиненной им резне, Вортан поднял взгляд — и, невзирая на сбитое дыхание, тоже понесся к капитану.
Из верхней части груди и шеи Полино неровной чередой торчали мясистые шипы. К счастью, броня задержала их, и порезы оказались неглубокими, но острия органических снарядов были отравлены. Караульный Смерти угасал в приступе острой сердечной слабости.
— Следи за обстановкой, — бросил Ар’гану Злобный.
Он уже возился с креплениями доспеха Полино, пытаясь снять переднюю часть кирасы. Саламандр кивнул, но его взгляд постоянно возвращался к раненому капитану — ноктюрнец пытался справиться с чувством вины, ставящим под угрозу способность воина исполнять приказы. К счастью, на обоих склонах теснины было чисто, и повсюду оседали облака белой пыли.
— Это моя вина, — произнес Ар’ган, поддаваясь унынию. — Барабан застрял, я слишком долго…
— Забудь! — рявкнул Вортан, отдирая фрагмент брони и с грохотом отбрасывая его в сторону. — Нас ещё атакуют или как?
