Ник Перумов - Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 2

Когда наконец они оказались на твёрдой земле, то невольно остановились, задрав головы, да так и забыв их опустить.

Город поднимался вверх по зелёным склонам горы многочисленными белыми и оранжевыми террасами. С мраморных плит вниз свисали бесчисленные плети гибких плющей, дикого винограда, южной лазаницы и тому подобного. Вдоль террас теснились дома, нарядные и опрятные, украшенные колоннами и портиками, и никак не походили на жилища бедноты. Через заросшие сплошной и буйной зеленью овражки были переброшены изящные арочные мосты (Фесс немедленно подумал, что рассекающие город зелёные ложбины – идеальное место для воров, и мимоходом даже пожалел аррасских обывателей).

Высоко же над бухтой и зеленоватой морской гладью, над буйством цветущих джунглей, по-хозяйски расположившихся в самом городе, на вершине горы Фесс увидел розовые стены дворца под причудливыми золотистыми куполами.

– Ну, Неясыть, – вдруг заговорила Эйтери. – Пора нам прощаться. Мы своё дело сделали. С эшафота тебя вытащили, в безопасное место доставили. Дальше тебе одному идти написано. Нам с Севером домой надо поворачивать. Подгорному Племени без нас солоно может прийтись. На корабль попутный сядем, до Эгеста доберёмся. А там видно будет. Понимаешь меня?

Тёмные глаза гномы смотрели сурово и взыскующе. Фесс почувствовал, как к щекам приливает кровь. Маленькая волшебница была целиком и полностью права. Его спасли, вытащили в самый последний момент – именно потому, что Эйтери верит: именно ему, Фессу, некроманту Неясыти, на роду написано остановить Западную… Сущность, как именовал её Этлау. Интересно, неужели догадался, что та Тьма вовсе даже и не Тьма?

– Да, конечно, – сказал Фесс, протягивая руку. – Спасибо тебе за всё, Сотворяющая. Постараюсь… оправдать твоё доверие, да простятся мне эти казённые слова. Я… попросил бы тебя остаться. Но я знаю, что моё общество, как бы это сказать, гибельно для всех, кто встречается мне на пути и старается мне помочь. Поэтому я благодарю Истинную Тьму, что вы все живы и с вами ничего не случилось, пока мы держали путь сюда. – Он неловко развёл руками, борясь с желанием обнять гномью чародейку. – Я… наверное, я пойду. Будем надеяться, мы встретимся ещё под этим солнцем… в более благополучное время.

Север сердито фыркнул.

– Оставь, – строго сказала ему гнома. – Мы не могли тащить некроманта в наши пещеры. Ты сам понимаешь. Я готова рискнуть сто раз своей собственной шкурой, да и твоею тоже, но не всем моим народом. Спасибо, что понимаешь это, Неясыть.

– А я никуда не пойду! – звонким фальцетом вдруг крикнул Фейруз. – Я Великого Мастера теперь ни за что не брошу! Куда он – туда и я! И баста!

– Мальчик, да кто ж тебя отговаривает, – хмыкнула Эйтери. – Делай, что хочешь, только если другим от этого плохо не станет. На вот, возьми – как самый рассудительный. Немного у нас золота осталось, так что поделим по-братски. Нам ещё за провоз домой платить.

– А чего вам дома делать, уважаемая госпожа чародейка? – вкрадчиво осведомился Фабио. – Я сказал уже – у меня тут дружки есть. Зачем нам вообще расставаться? Пойдём к ним, все вместе… соберём ватагу…

– Нет, спасибо, – холодно отрезала Эйтери и так взглянула на пирата, что тот враз осёкся. – Мне домой надо, а не на морях злодействовать. Да и тебе, Фабио, душегубством заниматься не пристало. Ты нам помог, всё верно, а то бы я…

Старый разбойник пожал плечами.

– Да мне-то что? Как хотите. Мне ваше золотишко нравится, так что говорите, что вздумается. Ладно, коль так – прощевайте. Ежели вас на море моя галера остановит, так и быть, по старой дружбе только ограблю, а за борт не скину. – Он расхохотался собственной грубой шутке, повернулся и, не прощаясь, зашагал прочь, что-то беззаботно насвистывая. Север выразительно взялся за рукоять топора.

– Не погань чести своей, гноме, – сурово остановила его Эйтери. – Он, конечно, негодяй… но нам он всё-таки помог. Пусть уходит. Если суждено, то ещё встретимся, и тогда… – Она не менее выразительно тряхнула сумкой с остатками эликсиров. – Ну а нет, значит, повезло ему, да и я рук не замараю.

Когда они наконец расстались, Фесс и Фейруз долго смотрели вслед двум удалявшимся фигурам. Север и Эйтери шагали не оглядываясь, и сердце некроманта полнилось странной и щемящей грустью – он чувствовал, что больше их никогда не увидит, или увидит, но отнюдь не как друзей, что, пожалуй, даже ещё горше.

А вокруг них кипела жизнь, смуглокожие аррасцы спешили по своим делам, вопили уличные разносчики, нахваливая товар, зеленщики толкали перед собой тележки с разложенными фруктами, травами и какими-то соблазнительно пахнущими жареными кореньями. Почтенные иноземные купцы в сопровождении подобающей свиты неспешно направлялись куда-то вверх по нешироким уютным улочкам, и навстречу им приветливо улыбались весёлые девчонки с подведёнными сурьмой бровями и накрашенными мочками ушей, что, очевидно, считалось здесь признаком высокой моды.

Фейруз долго переминался с ноги на ногу, не решаясь нарушить затянувшегося Фессова молчания. Наконец некромант со вздохом отвел взгляд от того места, где пропали в толпе Север и Эйтери.

– А ты почему остался? – повернулся он к мальчишке.

– Я теперь от Великого Мастера – ни на шаг, – упрямо заявил Фейруз.

– Ни на шаг… – проворчал Фесс. – Второй раз тебе так не повезёт, мальчик. Серые не отступятся. Рано или поздно…

– Тогда, наверное, Великому Мастеру понадобится моя помощь, – бестрепетно заявил Фейруз.

– Дурак, – не сдержался Фесс. – Тебя убьют, а я уже достаточно потерял друзей, чтобы позволять ещё кому-то гибнуть из-за меня.

Фейруз вздохнул – виновато, но непреклонно.

– Я – с вами, Великий Мастер. У вас вон даже меча доброго – и того нет. Сабля пиратская, какой на свалке только и место. Ни посоха вашего некромантского, ни глефы, ни припасов, ни книг… все у серых осталось. Я ничего стащить не успел… – Он понурил голову, словно ожидая выговора.

Фесс помолчал. Только теперь он вдруг начал ощущать свое постоянное, неизбывное одиночество как-то по-другому. Здесь, под ярким улыбающимся небом Кинта Ближнего, среди весёлой, буйной зелени, не чувствовать в руках тяжкого посоха с каменным навершием вдруг не показалось ему катастрофой. И уже не было жаль потерянной сумки с конспектами, и даже глефы, что выковали гномы, верного фальчиона – он тоже не жалел. Он был одинок по-прежнему, это да, и даже прилипчиво-верный, как собачка, Фейруз не мог этого изменить, но мрачный невидимый груз словно спал с его плеч. Он начинал многое сызнова, и ему предстояло вновь научиться радоваться солнечному свету.