Справедливость для всех, т.I "Восемь самураев" - Игорь Николаев
— Ну-ну, — скептически заметил Марьядек, видя, как противники начали сходиться для решительной схватки. Делали они это с большой неохотой, восполняя отсутствие боевого пыла громкими воплями. В одной компании завывала боевая флейта, в другой стучал барабан. Острия копий и куцых алебард качались, сталкиваясь друг с другом и мешая своим больше, чем грозили чужакам. Командиры на лошадях орали так, что перекрикивали музыкальную какофонию, однако без видимого эффекта.
Елене вспомнилась драка графских наемников на улице Пайта. Те выглядели пободрее, вооружены были получше, но в бой шли примерно с тем же энтузиазмом.
Бьярн подергал щеками, набирая побольше слюны, смачно, от всей души плюнул (в противоположную от Артиго сторону, отдадим старику должное) и с ядовитым презрением прокомментировал бой. Седой рубака использовал сложный жаргонизм, который Елена поняла как «быдлопадлоскотопихота». Странно, что Марьядек, бывший типичным представителем той самой «скотопехоты» и обычно не упускавший возможность «подкусить» рыцаря-искупителя, промолчал, да еще с таким видом, будто нехотя признавал справедливость комментария.
Враги, тем временем, все-таки сошлись, загремело железо, застучали древки, словно ребенок водил палкой по штакетнику. Переть на острия никто не хотел, так что оппоненты стихийно выстроились в две линии, яростно и без всякого порядка тыча древковыми кунштюками друг друга.
— Да, не «каменный шаг», — покачала головой арбалетчица Гамилла.
Елена почувствовала себя глуповато — кажется, тут все понимали, что происходит, лишь она смотрела на вялую битву как баран на новые ворота. То ли раздражение проявилось на ее лице, то ли еще что-то, но Марьядек счел нужным пояснить:
— «Каменные шаги» — это горская атака пешим строем. Очень суровая штука, — он подумал немного, затем добавил. — И страшная.
— А это как? — негромко поинтересовалась Елена.
В бою ничего любопытного не происходило — «пихота» изображала плохие швейные машинки, барабан и дудка гремели, командиры вопили, срывая голоса. Не участвующие в сшибке солдаты орали еще громче, подбадривая коллег и категорически не желая вовлекаться в процесс.
— Пешцы могут биться двумя способами, — сказал Марьядек при молчаливом согласии Бьярна, который кивал примерно на каждом третьем-четвертом слове. — Первый это когда сходятся вот так и начинают пережимать друг друга копейным боем.
— Вот так? — Елена скептически уставилась на схватку, что тянулась как хорошо вываренная патока из моркови.
— Не, — поморщился горец, знавший одиннадцать боевых и походных положений пики, восемь главных команд в бою, а еще три призыва богобоязненной храбрости. — Это позор какой-то. Но… — он подумал немного и честно признал. — Почти что так. Только порядка и напора должно быть побольше. Строй ровный. Лучники опять же.
Женщина лишь теперь обратила внимание, что стрелки в бандах имелись, но метали стрелы они главным образом друг в друга из очень плохих луков, натурально гнутых палок с бечевками вместо нормальной тетивы. Кажется, попадали эти горе-лучники только по случайности, что не нравилось бессильному командованию.
— То есть отряды просто становятся лицом к лицу и начинают… затыкивать друг друга? — уточнила Елена.
— Да, — кивнул горец. — Ну, это если кто-то не отступит раньше. Обычно так и бывает, — он подумал немного и с гордостью прибавил. — От наших вот все бегают.
Бьярн снова плюнул, пробормотав себе под нос:
— Ну да, пока рыцарские подковы по черепушкам не отстучат.
— И такое бывает, — против ожиданий Марьядек вызов не принял. — Ну, так то конница.
— А что с «тяжелым шагом»? — нетерпеливо напомнила Елена.
Бодание на дороге все продолжалось без видимого перевеса. Кажется, никого пока не убили, хотя с обеих сторон появились раненые. Бездоспешные второго эшелона забегали и заорали активнее. Все явно устали — день выдался солнечный, почти жаркий (с поправкой на осень), и физическая активность под толстыми ватниками очень утомляла.
— «Каменный», — поправил Марьядек. — «Каменный шаг». Так только наши и атакуют. Это когда баталия строится и ломит как есть, напролом. Без остановок перед вражеской линией.
— Без остановок? — на всякий случай уточнила женщина.
Даже в пародийной схватке внизу копья и прочее древковое снаряжение казались зловещими, опасными. У Елены было вполне живое воображение, которое легко выровняло строй, упорядочило действия бойцов и… мысленная картина получилась неприятной.
— Ага, — подтвердил горец. — Тут главное поступь верно рассчитать. Надо с приступки разом навалиться в копейный натиск, а с нового шага алебардами добавить, если есть. Поэтому очень хорошие барабанщики нужны, чтобы долбить ритм. Ну и парни в строю дерзкие, умелые стоять должны. Иначе без толку все на вражеских остриях повиснут.
В словах браконьерского актера звучала неприкрытая гордость за соплеменников.
Елена обдумала услышанное, представила эту картину и осторожно предположила:
— А потери?
— Да все разбегаются раньше, — пожал плечами горский пикинер. — Это просто видеть надо. Когда баталия марширует в такт, идет на тебя. Когда хотя бы полсотни человек в ряд, то, кажется, что копий торчит больше чем щетинок в платяной щетке, и все направлены тебе в рож… физиономию. А потом враги понимают, что братва не останавливается…
Он красноречиво умолк, разводя руками.
— Треплется он со всей души, — сурово вклинился Бьярн. — Сейчас горские наемные отряды вообще по большей части «дикие», эти просто чуть лучше обычных.
На следующей мысли порубленный воин едва ли не скрипнул зубами, однако честность все же победила корпоративную солидарность бывшего всадника.
— Ну, не просто, а получше, да. Но такой фокус они провернуть не могут. Ну, по настоящему, до большой крови, не чтобы напугать.
— А полки тухумов — могут! Те, что под двумя знаменами, — Марьядек забылся, махнул руками, повысив голос, однако глянул вниз, на поле боя, и осекся. Услышать его все равно не могли, но береженого…
— Бивали и таковских, — проворчал Бьярн,
