Потерянное освобождение - Торп Гэв
— Как ты можешь это объяснить? — гневно спросил Омегон. Он положил ладонь на эфес цепного меча, пальцы другой руки сжались на рукояти болтера, закрепленного на поясе. — Еще одна группа Рапторов без проблем прошла трансформацию, и пока ни единого признака твоего вируса.
— Наверное, ваш оперативник допустил ошибку, когда пытался ввести его в генетический шаблон, — ответил Унитракс, посмотрев на примарха спокойным, холодным взглядом. — Возможно, он нарушил целостность вирусного кода.
— Он в точности следовал твоим инструкциям, — ответил Омегон. — Вины моего оперативника здесь нет.
— Вирусный агент приведет к мутации генетического семени, если процедура была выполнена правильно, — стоял на своем магос.
— Это неприемлемо, — произнес Омегон, пытаясь успокоиться, чтобы вновь обрести ясность мышления. В том, кого следует винить, он разберется позже. Сейчас ему необходимо было придумать новый план, и желательно поскорее. — Возможно, вирус еще неактивен? Какую блокировку ты внедрил в него, чтобы не дать ему выйти из-под контроля и не стать заразным?
— Вирус самый обычный, сам по себе безвредный, — сказал Унитракс. Он пожал плечами, и из-под одеяний показалась третья, механическая рука, подражая жесту органических конечностей. — Он — лишь переносчик, в котором содержится вредоносный элемент.
— И что это за вредоносный элемент? — спросил Омегон. — Ему требуется время для активации?
— Он основан на варпе. Частичка имматериального, которая приобрела устойчивую форму, — тихо ответил магос.
— Варп-технология? Она же крайне нестабильна, — резко отозвался Омегон. — Почему ты использовал именно ее?
— Не столько варп-технология, сколько нечто более изначальное, примарх, — произнес Унитракс. — Вирусный агент основан на видоизмененной крови демона.
— Что? — взревел Омегон, схватив техножреца за мантию. — Ты подверг моего оперативника порче Хаоса?
— Синтетическое соединение использует минимальное ее количество, — спокойно ответил Унитракс, нисколько не испугавшись гнева примарха. — У демонов нет крови как таковой, это просто эвфемизм. В ней содержится толика демонической силы, но одно ее присутствие уже является мощным мутагеном. Если вирус правильно смешать с генетическим шаблоном, произойдет порча.
— Что ж, похоже, это не сработало, — заметил Омегон.
Отпустив магоса, он принялся мерить шагами пол, а затем резко замер, почувствовав раздражение из-за подобного проявления беспокойства. Наконец примарх принял решение и уставился на Унитракса тяжелым взглядом.
— Орден Дракона готов к действиям? — спросил он.
— Только прикажите, — ответил магос.
— Хорошо, — сказал Омегон. — Мы оттягивали достаточно долго — пришло время начать заключительный этап проекта. Я организую небольшое столкновение для наших друзей из Гвардии Ворона, а ты тем временем начнешь переворот. Внимание Коракса будет сосредоточено на Впадине Воронов, и он не заметит твоих приготовлений, пока не окажется слишком поздно.
— Отлично, примарх, — согласился магос. — Если от вас не поступит иных распоряжений, мы свергнем храмовый совет через три дня.
— Хорошо, — произнес Омегон. — Корабли седьмого и девятнадцатого легионов все еще стоят на высокой орбите возле Ликея. Я незаметно выведу «Бету» на ближнюю орбиту и высажу своих воинов, если ты сможешь обеспечить защиту и секретность согласованного места высадки.
— Доки Звездопада принадлежат Ордену Дракона. Вашим войскам ничего не грозит.
Омегон взмахом руки отпустил магоса, сразу позабыв о нем. Гильдии не выступят, пока не получат явственную поддержку Хоруса, а для этого требовалось, чтобы Орден Дракона восстал против Механикум. Поэтому сейчас Омегону придется найти небольшое войско, чтобы привлечь внимание Коракса и вынудить его усилить защиту Впадины Воронов, — вот меры, которые ему потребуется предпринять для прикрытия действий своих легионеров.
У него имелась на примете идеальная кандидатура, чья верность была нерушимой с первых дней революции, человек, который без колебаний жертвовал жизнями последователей ради спасения своей шкуры. Омегон смонтировал устройство защищенной связи и отправил сигнал. Спустя пару минут соединение было установлено.
— Приветствую, советник Эффрит. Арманд Элоки на связи.
Химические облака были плотнее всего, что когда-либо видел Альфарий. Он уже начал подумывать, что повстанцы могут создавать и контролировать их. По его мнению, густой ядовитый газ совсем не случайно окутал Впадину Воронов всего за пару часов до атаки.
Вместе с остальным отделением он стоял на восточном укреплении, отслеживая цели. Радиационные осадки создавали помехи в работе авточувств, независимо от того, какую часть спектра он использовал. Иногда то один, то другой воин отделения выпускал в густые облака несколько болтерных снарядов — по завихрениям, которые могли быть вызваны передвижением врагов, или по более темным участкам тумана.
Справа от Альфария четвертая турель непрерывным потоком извергала снаряды из макропушки, дальние здания расцветали взрывами, которые воспламеняли газовые полости и оставляли в грудах обломков воронки пятидесяти метров в диаметре. Из вспомогательных укреплений доносился рев тяжелых болтеров и пулеметов, бесполезно прошивавших очередями непроглядный туман.
— Воздушная поддержка недоступна, — раздался по вокс-сети голос командора Бранна.
Это Альфария нисколько не удивило. Без «Громовых ястребов» и «Грозовых птиц» Гвардейцам Ворона придется патрулировать пешком либо в «Рино», что сделает их уязвимыми для любой неожиданной атаки. Для легиона, который по праву гордился своей стратегической гибкостью и мобильностью, Впадина Воронов оказалась ловушкой.
Перегнувшись через парапет, Альфарий разглядел груды тел, которые остались после первой волны, — десятки изувеченных трупов, сраженных залпами Гвардейцев Ворона. Если Омегон организовал это нападение, чтобы захватить Впадину Воронов, оно было чрезвычайно слабым. Альфарий просто не мог поверить, что длительная подготовка примарха могла увенчаться чем-то настолько бесцельным, хотя, с другой стороны, ему не поступало никаких инструкций. Все, что Альфарий мог делать, это стоять на стене и играть роль верного легионера Гвардии Ворона. Поступить иначе попросту означало выдать свою тайну.
— Южные ворота открываются, прикройте колонну, — произнес Бранн.
По приказу сержанта Дора Альфарий вместе с отделением приблизились к четвертой турели, чтобы иметь возможность простреливать слепые пятна под высокой башней. Вокруг ничего не наблюдалось — ни единой цели, по которой можно было открыть огонь. Где-то вдалеке проносились лазерные лучи, энергетические разряды, после которых в ядовитом тумане оставались пламенеющие следы. Повстанцы явно не прекратили атаки.
— Оставайтесь начеку, — приказал сержант Дор. — Они что-то замышляют. Будьте готовы.
Навар Хеф сидел во втором «Рино» колонны на узкой скамье, сжимая в руках болтер. Транспорт дико трясло на неровной поверхности радиационных полей, но благодаря доспехам он почти не ощущал качки.
— Быстрое развертывание, тридцать секунд! — резко крикнул сержант Кальд. — Проверить оружие!
Навар быстро осмотрел болтер и гранаты, затем расстегнул застежку на ножнах боевого ножа и бросил беглый взгляд на магнитные фиксаторы запасных магазинов на поясе и бедрах. Все было в порядке, как тогда, когда он садился в транспорт.
— Приготовиться!
Кальд и остальные девять Рапторов поднялись и повернулись к заднему люку. Толчки «Рино» стали продолжительнее, но гиростабилизаторы в доспехах шестой модели «Корвус» помогали Навару сохранять равновесие. БТР стремительно затормозил, и Навар невольно сделал шаг назад.
Вдоль люка взорвались шарнирные болты, и рампа упала на землю. Навар выбежал четвертым и сразу свернул вправо вместе с тремя другими воинами отделения. Едва ли не мгновенно он заметил движение в дверях поваленного здания впереди и без колебаний открыл огонь. Болтерный снаряд нашел свою цель — из проема в брызгах крови вылетела оторванная рука, обмотанная похожими на бинты одеждами.
