Дэн Абнетт - Лучшее из "Молот и Болтер"
— Обучение прошло успешно? — спросил он.
— Да, насколько я могу судить, господин. Отчеты механикус выгружены в инфосеть.
— Много новых модификаций?
Морвокс поднял правую руку, и керамит наруча скользнул назад, открывая пустоту под собой. Казалось, что все содержимое предплечья выскребли, а оставшуюся оболочку расчертили нанотронными схемами. Раут внимательно осмотрел аугментацию.
— Необычно, — заключил он. — Какой цели они хотели достичь?
Стоило Наиму опустить руку, как керамитовое покрытие со щелчком встало на место. Снаружи теперь невозможно было усмотреть ничего странного.
— Механикус мне не сказали.
— Ни слова?
— Ни одного. Предполагаю, что всё прояснится со временем.
Раут кивнул.
— Они ничего не делают без причины. Что-то ещё?
— Нет, я готов служить. Слишком много времени провел вдали от сражений и сейчас стремлюсь испытать на деле новые умения.
— Но ты ещё не железный отец, — предупредил Раут.
— Знаю. Перед тем, как покинуть Марс, я попросил магоса предсказать, когда придет этот день. Она дала мне определенный ответ.
Арвен поднял бровь. Этот человеческий знак удивления казался странным на лишенном эмоций лице.
— Магос сказала, что на мне лежит долг перед Марсом, — продолжил Морвокс. — Что механикумы не расстаются со своими секретами задаром. Придет время, когда долг будет уплачен, и тогда я заслужу право называться железным отцом. По крайней мере, в их глазах.
— Какое уверенное предсказание. И что же ты им должен?
Морвокс посмотрел на свои ладони. Теперь обе они стали металлическими внутри и снаружи, как и большая часть его конечностей, и процесс аугментации после этого должен был пойти ещё быстрее. Наим понемногу забывал жизнь на равнинах, время, когда он был всего лишь человеком из плоти и крови. Все, что оставалось — двигаться вперед, к далекому совершенству, как его и предупреждали в начале пути.
— Я не знаю, — ответил он.
V
В подулье время определяли только по хронам. Там не улыбалась заря, принося солнечный свет, и не опускалась темнота, отмечая наступление ночи. Существовал лишь бесконечный цикл искусственного освещения, обеспечиваемого неяркими люменами и мерцающими пикт-экранами.
Их осколки сейчас усыпали пол, и давящая тьма казалась бездонной и вечной. Солдаты считали время в отрезках, проведенных на передовой, долгих наступлениях на врага. Лишь тиканье хронов, напоминающее стук маленьких сердец во мраке, отмечало срок их пребывания в подземельях.
Четыре дня прошло по среднехелажскому времени до того, как они встретились с чудовищем. Четыре дня выматывающего, однообразного и опасного продвижения в глубины улья видели больше смертей, чем предыдущий месяц, проведенный в истощающей силы обороне.
Наступление вели Железные Руки, и передышек ждать не стоило. Они прорывались с боем через спусковые шахты, очищая их пламенем огнеметов и бросая гранаты в скопления верещавших мутантов. Затем вступали болтеры, и разрывы их зарядов превращали изъеденную заразой плоть в кровавую кашу. Космодесантники продирались сквозь заросли цепких рук, рассекая их ударами цепных мечей. Порой Железные Руки обходились без них, могучими латными перчатками выдавливая остатки полужизни из своих жертв. Порой они не вступали в ближний бой, сокрушая черепа или раскалывая коленные чашечки меткими попаданиями болтов. Вне зависимости от избранной тактики, их враги всегда умирали.
За космодесантниками следовали иостарцы, изможденные, потрепанные смертные, подчищавшие мутантов, сумевших ускользнуть от гнева полубогов. Периоды отдыха и боев сливались, чувство времени на передовой уходило в небытие, но они продолжали наступать, углубляясь в нижние уровни улья и приближаясь к эпицентру заражения.
Хамед почти всегда действовал на острие атаки, за исключением времени, отведенного на сон. Чем больше он сражался рядом с космодесантниками, чем дольше наблюдал за ними, тем сильнее ненавидел часы вынужденного отсутствия на передовой. Теперь Раиф понимал, что легенды, окружающие этих воинов, не возникали на пустом месте, и, впервые в жизни, восхваления, прочтенные в инфосети, не казались ему смехотворными. Исчез страх, терзавший Хамеда с тех пор, как он узнал, что очищением улья Горгон займутся Железные Руки. Теперь он относился к ним с осторожным восхищением.
Конечно, они выглядели зловеще, звучали ещё хуже, сражались безжалостно и беспрерывно, но ведь именно это и требовалось от космодесантников. Редко говорили и с трудом терпели слабости смертных, но Хамед не мог винить их за это. На месте Железных Рук он вел бы себя точно так же.
Раиф старался оставаться поближе к Гронду, и за время боев они обменялись несколькими фразами, необходимыми для координации действий космодесантников с иостарцами. Казалось, что Морвокс делегировал своему подчиненному ответственность за общение со смертными, и Хамеда это вполне устраивало. Громадный Ралех при всем желании не мог бы сойти за рядового обитателя улья, но в его голосе хотя бы звучали человеческие нотки.
Возможно, они были всего лишь игрой воображения. Возможно, под шлемом Гронда скрывался калейдоскоп шестерней и диодов.
Но Хамед не верил в это. Не совсем.
Завершилось очищение очередного жилмассива, и языки пламени понемногу угасали. Жилые модули разевали пасти пустых дверных проходов на Хамеда и Гронда, шагавших к дальнему концу главного переходного коридора. Их подошвы скрипели на истолченных костях.
— Мой заместитель по-прежнему вас не переваривает, — сообщил Раиф.
Гронд не ответил. Его доспех, покрытый слоем грязи, при лучшем освещении показался бы темно-коричневым.
— Он слышал… истории, — продолжил дженумарий, зная, что ходит по краю. — Рассказы о Контквале.
Сбился ли космодесантник с шага, хотя бы на кратчайший миг? Может, и нет, сложно было сказать.
— Говорит, что вы убили каждого третьего, уже после окончания боев. Это правда?
Гронд, немного пройдя вперед, остановился и медленно повернул массивную бронированную голову.
— Предположим, что да. Ты не одобряешь наших действий, человек?
Хамед, гадая, не шагнул ли он за край, поднял глаза на безразличный лицевой щиток.
— Меня там не было.
— Именно. Тебя там не было. Ты здесь, и не утруждай себя мыслями об иных мирах. О них позаботится Император. О них побеспокоимся мы.
Голос Ралеха звучал весьма холодно, и Хамед тут же пожалел о заданном вопросе. Ему стало стыдно собственной глупости.
— Я прошу проще…
Гронд поднял руку, прерывая человека. Сперва Раиф решил, что окончательно надоел космодесантнику, но тут же понял — воин прислушивается к сообщениям по внутреннему каналу.
— Собирай своих людей, — приказал Гронд, вновь зашагавший к выходу из жилмассива.
Хамед перешел на бег, поспевая за Железной Рукой.
— Что произошло?
— Морвокс обнаружил цель.
Двумя уровнями ниже, во влажной жаре, слышался хрип противогазов, всасывающих липкий, бедный кислородом воздух. Дышать приходилось с усилием, фильтры быстро забивались частичками взвеси. Слизь покрывала стены целиком, сглаживая неровности металла и мерцая бледно-зеленым светом там, где на её вязкую, испещренную сочащимися язвами поверхность падали лучи нашлемных фонарей.
Вниз приходилось пробиваться с боем, мутанты, забившие своими телами узкие пространства переходных коридоров, дрались с удвоенной яростью. Уроды бросались на клинки Железных Рук, надеясь просто задавить врагов числом.
Космодесантники продолжали спокойно идти навстречу несущейся волне плоти, не прекращая стрелять. Громыхали болтеры, оставляя зияющие дыры в болезненных телах, и по коридорам неслись горловые вопли, сдавленно булькающие мокротой. Солдаты Хамеда все так же поддерживали наступление, добивая везучих одиночек, избежавших ярости болтерных зарядов.
Мутанты меньших размеров мелькали под градом выстрелов, ощерив зубы и сверкая дикой злобой в глазах. Однажды Раиф успел заметить такого, стремглав выскакивающего из темного, устланного слизью уголка. Существо бросилось на одного из солдат, но Хамед снял мутанта метким выстрелом, отбросившим его в стену напротив. С тошнотворным хлюпаньем небольшое тельце врезалось в липкий покров и медленно сползло в булькающие под ногами миазмы.
Раиф постарался не обращать внимания на косички, уцелевшие на почти облысевшем черепе, и на обрывки платьица, колыхнувшиеся напоследок в поглотившей их грязи.
Они продолжали идти, шаг за шагом прорубая дорогу в толпах мутантов, и, наконец, добрались до сердца вторжения.
Перед ними открылся обширный зал, знакомый Хамеду по чертежам. Это был древний бункер Адептус Механикус, заброшенный ещё в те времена, когда жизнь в Горгоне шла своим чередом. Он располагался в сердцевине подулья, как и многие другие забытые отзвуки далекого прошлого. Когда-то, быть может, тут сновали техножрецы, занимаясь… тем, чем они обычно занимались в своих странных производственных святилищах.
