Карэн Трэвис - Звездные войны Наследие Силы — 2 КРОВНЫЕ УЗЫ

«Я не могу закончить все вот так. Я заставлю его заговорить со мной. Я должен. Почему он не может понять?»

— Ты действительно убил Тракена, папа?

Хэн обернулся и посмотрел ему прямо в глаза, но на его лице не было и проблеска узнавания.

— Эй, а может, это фамильная черта. Если я могу хладнокровно убивать, значит, и мой мальчик на это способен. Рад, что мы понимаем друг друга.

Джейсен подошел ближе и взял отца за руку. – Папа не надо…

Хэн выдернул ее. – Отойди от меня.

— Папа…

— Я не знаю, кто ты сейчас, но ты мне больше не сын. Мой Джейсен никогда бы не сделал того, что делаешь ты. Убирайся. Я не желаю тебя больше знать.

Последнее, что увидел Джейсен, прежде чем закрылись двери шлюза, был его отец, повернувшийся к нему спиной, и стоявшая у шлюза мать, смотревшая на него так, словно вот–вот заплачет.

«Папа прав. Что я такое?»

Джейсен стряхнул с себя боль и стыд, избавляясь от них как от слабостей прежнего Джейсена Соло, и напомнил себе, что его жизнь больше ему не принадлежит. Его судьбой был путь ситхов. Он развернул обшарпанный шаттл к зоне блокады и пользуясь тем, что находился очень далеко от Лумайи, позволил себе краткую роскошь прикоснуться в Силе к Тенел Ка и Алане.

Штаб–квартира ГГА, Корускант

Капитан Шеву смотрел на экран компьютера в рабочем кабинете и вполголоса ругался. Сбоку от рабочего стола стоял безмолвный и несчастный дроид–канцелярист, время от времени вытягивая руку и быстро опуская ее, когда Шеву бросал на него яростный взгляд.

Бен потоптался в дверном проеме, гадая, не собирается ли Шеву выплеснуть свое раздражение и на него. Офицер явно был недоволен.

— Сэр, вы не знаете, когда должен вернуться полковник Соло? – «Не произноси имя «Джейсен», только не перед ним». – Он опаздывает.

— Полковник Соло приходит и уходит, когда ему вздумается, — ответил Шеву.

— Я могу как–нибудь помочь?

— А ты умеешь находить мертвые тела?

— Ну…

— Извини, Бен. – Шеву отпустил дроида резким взмахом головы. – Выяснилось, что мы потеряли мертвого арестованного, а поскольку мертвое тело не может просто взять и уйти отсюда без посторонней помощи, я пытаюсь его найти. Нельзя докладывать о происшествии без тела.

Настроение Бена тут же упало. – Айлин Хабуур, так?

— Правильно. Никто не регистрировал вывоз тела. Однако оно исчезло.

Как и Джейсен. Хотя он собирался увидеться с дядей Хэном. Бен попытался придумать что–нибудь, способное изгнать мучительный страх, который он ощущал, думая о Джейсене и Айлин Хабуур.

— А это имеет значение?

Шеву умел так посмотреть на человека, опустив подбородок и не мигая, что тому сразу становилось ясно, что его считают идиотом. – Да, Бен, арестованные, умершие во время нахождения под стражей, всегда имеют значение, и ты не можешь просто избавиться от них, как от мусора. Что ты о ней знаешь?

Бен пожал плечами. – Она была сердита и напугана.

— Я слышал от моих коллег в УБК, что кое–кто наводил о ней справки.

— Она какая–то важная шишка?

— Не знаю. А ты?

Бен покачал головой. У него появилось ощущение, что Шеву старается не говорить ему всего и – это было очевидно – он не особо любит Джейсена.

— Почему бы тебе не зайти к родителям? – предложение Шеву прозвучало как приказ. – Если в это время вернется полковник Соло, я скажу, что послал тебя домой.

Хорошо, когда решение принято за него. Бен задумался, не будут ли события последних дней написаны на его лице так, что их сможет легко прочитать отец. Он на это надеялся, поскольку не был уверен, что сможет дальше удерживать их в себе.

Мама бы поняла его лучше. Она рассказывала ему несколько историй о том, как была Рукой императора. Она говорила, что совершала плохие поступки. Но это не делало ее плохим человеком, так что, может быть, Джейсен был в такой же ситуации: возможно, он и сделал какие–то ужасные вещи, но смог извлечь урок из них, и никогда не повторит подобного.

Сначала Бен позвонил, получив ответ автоответчика. Шло заседание Совета джедаев, поэтому он направился в архивы Храма и подождал час. Заседание продолжалось, и он был не настолько глуп, чтобы прерывать его. Поэтому он занялся поисками информации об Айлин Хабуур.

Архивы джедаев были обширны и представляли собой странную смесь старинных рукописей и электронных носителей данных. Говорили, что, находясь между архивами, и залами для медитации, джедаи могли получить все, что желали, о внешнем или внутреннем мире, сосредоточившись на этом.

Он не нашел упоминаний об Айлин Хабуур в общественных архивах, даже в архивах Кифара, хотя нашел многих с именем Айлин, а также с фамилией Хабуур. Список исчислялся тысячами. Масштаб поисков привел его в уныние, и он даже засомневался, стоит ли продолжать.

А затем он поймал себя на том, что ищет информацию о Нилани и Брише.

До этого он принял для себя решение не задавать больше вопросов о недостающем отрезке времени, который начинался с отлета с Биммиэля, и заканчивался почему–то гибелью рыцаря–джедая Нилани Динн и таинственной женщины по имени Бриша. Он принял тот факт, что многое из произошедшего он не до конца понимает, однако это его озадачивало, а Джейсен не торопился с объяснениями.

Как они умерли?

Как случилось, что Бриша и Нилани умерли?

Он должен был знать. И внутреннее чутье подсказывало ему, что случившееся с Айлин Хабуур означало, что ему придется об этом спросить, поскольку оно меняло все. Эти два события были каким–то образом связаны.

Найти Нилани было легко, поскольку он знал, что она была джедаем, и это сужало круг поисков. Но ссылок на «Бриша» были тысячи – часть из них касалась имен, часть – мест, и у него не было времени просмотреть их все. Бен даже не был уверен, что именно он ищет, или сможет ли понять, когда увидит. Он принял решение найти время и спросить об этом у Джейсена.

Бен поднялся на турболифте на этаж, где находился зал Совета и ожидал в вестибюле, пока не закончилось заседание. Его родители, поглощенные разговором, вышли в коридор, не заметив его, и он даже подумал, что случайно постиг искусство скрывать свое присутствие. Забавно; всего несколько недель назад он обижался, когда взрослые не замечали его, воспринимая как ребенка. А сейчас он хотел научиться быть невидимым в Силе.

Но не прямо сейчас. В этот момент ему очень хотелось, чтобы его мать и отец знали, где именно он находится, и помогли ему понять, куда двигаться дальше.

Он хотел рассказать им, как плохо себя чувствовал, когда из–за Джейсена умерла Айлин Хабуур.

Но это было неправильно. Если у него были проблемы с Джейсеном, ему следует поступить как взрослый и выяснить с ним отношения как мужчина, прежде чем жаловаться маме и папе.

Кроме того, он хотел поговорить о другом.

— Привет, милый, — сказала Мара. Она оглядела его сверху донизу, и он пожалел, что не надел другую одежду вместо униформы. – Что случилось? Ты долго ждал?

Бен обнял ее, затем повернулся к отцу и неловко обнял его. Он не знал, как теперь вести себя с ним. Большую часть времени он не желал восприниматься только как сын Люка и Мары Скайуокеров, но сейчас он почти с облегчением воспринимал тот факт, что он им все–таки был.

— Может, пойдем обедать, папа?

— Конечно. Произошло что–то плохое, так?

Бену следовало рассказать все сразу, но он обдумывал случившееся, и сейчас был готов к разговору. Он хотел выговориться.

— Я убил кое–кого, — сказал он. – И мне очень плохо из–за этого.

Глава 22

«Я с сожалением сообщаю, что правительство Кореллии отклонило наше предложение о переговорах, потребовав, чтобы Галактический Альянс гарантировал признание право Кореллии содержать собственные вооруженные силы и средства сдерживания. Поскольку Альянс не может принять отказ разоружиться, с этого момента мы находимся в состоянии войны с Кореллией и ее союзниками…»

«Тысячелетний Сокол», на пути к Коронету

Даже снова очутившись на мостике «Сокола», Хэн не почувствовал себя лучше. Ему хотелось, чтобы события перемотать события последних нескольких дней назад, словно голозапись, чтобы стереть их и сделать все правильно на этот раз.

На обзорном экране увеличивалась Кореллия. По–крайней мере, сейчас они могли приземлиться на планете открыто, и худшее, что могло произойти – это пара воплей о его «предательстве», если кто–нибудь вообще вспомнит об этом. Во время войны несколько недель – это долгий срок. И его больше не волновало, что они оба были политической помехой для Люка. Люк сделал свой выбор.

«А мой сын превращается в чудовище».

Лея вытянула руку и положила ладонь поверх его кисти, сжимавшей рычаг управления двигателями передней тяги.