Ник Перумов - Воин великой Тьмы (Книга Арьяты и Трогвара)

В тот день, когда Трогвар выходил на ристалищное поле, Арьяту почему-то не покидала странная, гнетущая тревога, она не находила себе места. Что-то неладное творилось совсем близко от этого дворца… что-то неладное, опасное… для нее? — нет, для кого-то одной с ней крови… одной густой алой крови Королей… И тут молнией сверкнуло озарение: Трогвар. Она не могла ошибиться. Да, он выжил и вырос, это его, который может стать сильнейшим из смертных колдунов Халлана, чувствовала она, сейчас где-то совсем рядом со своей темницей. Во чтобы то ни стало она должна его увидеть.

И она, зажмурившись, словно в камере был свет, который мог бы ей помешать, изо всех сил потянулась туда, на волю. Она представила себе столицу, дворец, рыночные площади… Нет, там его не было. Взор скользил дальше. Пока это было еще не видение, просто память услужливо воскрешала перед ней картины давно ушедшего прошлого. Главные улицы… городские ворота… нет. Ближе, ближе! Скаковое поле… Большой Купеческий Двор… и наконец — Поле Правды.

Обжигающий свет хлынул со всех сторон. Он был там, Арьята чувствовала это, он был там и пытался совершить какое-то несложное магическое действие. Пока принцесса еще ничего не видела, но тянулась и тянулась вперед, и вот среди ослепительного сияния она увидела неподвижно лежащую фигуру. Сердце подпрыгнуло так, что на мгновение у Арьягы даже прервалось дыхание, — это был Он!

Сперва она видела только его, весь окружающий мир тонул в яростно-белом свете; но затем сияние стало мало-помалу угасать, проявилось остальное — сарай, солома, все прочее, и наконец стены темницы исчезли полностью; Арьята незримой стояла посреди турнирного поля, с замирающим сердцем и прижатыми к груди руками, следя за перипетиями схватки. Она забыла обо всем, даже о тяготах собственного заключения; светом и жизнью для нее стал сейчас этот юноша, так похожий на бесследно исчезнувшего отца.

Когда за Трогваром по песку протянулась кровавая дорожка, Арьята застонала, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание от ужаса; лоб ее покрылся крупными каплями пота, в горле пересохло. Быть может, она и хотела бы отвести глаза, не в силах смотреть на происходящее, однако Трогвар словно зачаровал ее взгляд, зрачки Арьяты следовали за младшим братом, точно прикованные.

Когда стало ясно, что Трогвар быстро теряет силы и ужасная развязка близится, Арьята, собрав в кулак всю волю, попыталась ударить новообретенной силой по сознанию Атора, замутить его взгляд, отяжелить руки — пусть не смогут поднять меча. — спутать незримыми цепями ноги… Атора она узнала сразу же, пусть и постаревшего на семнадцать лет и самым жгучим желанием ее в те мгновения было, чтобы брат отомстил бы за тех, кто погиб, пытаясь помочь ей, Арьяте, тогда разыскать его. Эммель— Зорагого слуги… Они убили их, этот Атор вкупе с самозванной Владычицей Халлана; но время платить по старым долгам еще придет, Арьята не сомневалась.

Правда, ей не удалось сколько-нибудь сильно помешать Атору. Один-единственный раз, когда она видела, что лишь волосок отделяет Трогвара от гибели, ее сознание, как и той давно минувшей ночью в доме Гормли, взорвалось в неподвластном рассудку усилии, ненависть к Атору и той, кому он служил, обратилась в невидимый аркан, на мгновение, прежде чем порваться, притянувший к земле мечи Атора. Клинки Трогвара достигли цели… Потом все кончилось, раненого Трогвара подхватил какой-то немолодой седоусый воин со странно знакомым Арьяте лицом, как будто она видела его еще до страшных дней переворота. Вроде бы он принадлежал к отцовской избранной гвардии… или нет? Все ж таки столько лет прошло… (Принцесса не сбилась со счета дней и лет лишь потому, что старый тюремщик пренебрег запретом на разговоры с ней. Правда, все их беседы начинались и заканчивались лишь одним — какой нынче день, месяц и год.) Арьята оставалась в чудесном озарении далековидения долго, покуда хватало сил. Наконец, прервав свое созерцание, она вновь очутилась в темной камере, однако теперь она не показалась ей ни темной, ни ужасной. Внутри Арьяты все пело — Трогвар жив! И она не сомневалась, что теперь скоро выйдет отсюда. Чудо, которого принцесса ждала долгих семнадцать лет, наконец свершилось.

Скоро она найдет и способ снестись с братом; быть может, ее мысль сможет достичь Царицы Маб или Ненны… Она переломила ход сражения и теперь побеждала. Пусть самозванка тешится, пока иллюзией власти! День, когда Арьята взыщет с нее за все, уже очень близок.

И с этими мыслями совершенно счастливая принцесса спокойно уснула, не замечая ни холода, ни сырости…

Прошло еще почти три месяца. Раны Трогвара зажили благодаря неусыпным заботам старого Капитана Умбато; бывалый воин возился с Крылатым Псом так, словно приходился ему родной матерью. Оказалось, что Капитан понимает толк, по врачевании: рубцы затягивались быстро и рассеченные жилы срастались правильно.

Над Халланом уже властвовала глубокая осень, когда Трогвар наконец выбрался во двор, и они c Капитаном немного позвенели мечами. Гибкость и ловкость возвращались; выстояв против Атора, Трогвар теперь не боялся никакого противника. Похоже было, что его оставили в покое; во всяком случае, Атор никак не пытался вредить им.

Поединок Трогвара с могущественным полководцем наделала изрядно шуму в городе, как рассказывал Капитан Умбато. Разговоры об этом не стихли ни через неделю, ни через месяц; однако большинство оказалось не на стороне Трогвара, Его сочли безумным задирой, который бросился на Великого Атора, возомнив о себе невесть что. Удивляться этому не приходилось — простонародье любило Атора, ведь он сам тоже поднялся из самых низов, а его меч и умелое командование войском который уже год позволяли не бояться осенних разрушительных набегов из-за Северного хребта. И кроме того, о нем ходила слава «справедливого» и «защитника обиженных». Капитан Умбато так и не смог отыскать ни одного подтверждения этому, однако народ почему-то принимал все на веру и упрямо не желал разочаровываться в своем кумире.

Основная часть сэйравов тоже стояла за Атора, особенно мелкие и незнатные, больше всего выигравшие от воцарения Владычицы; и лишь кое-кто из старой, .родовитой знати, хорошо помнившей прежние Годы и порядки, кто не поддался очарованию Владычицы, порою втайне приходили одобрить Трогвара, радуясь поражению всесильного Единорога. Однако Трогвар чувствовал, что они недолюбливали Владычицу; и потому, несмотря на все уговоры Капитана, так и не стал говорить с ночными посетителями. Его не интересовали воспоминания о давно и безвозвратно ушедших временах; и потом — эти люди терпели беспримерную наглость Атора, никак не пытаясь положить ей конец, и уже тем самым очень низко пали в глазах Трогвара. Исключение он делал лишь для спасшего ему жизнь Умбато.