Дженет Каган - Песнь Ухуры
Яркое Пятно, для меня это была единственная возможность доставить мистера Чехова прямо к Цепкому Когтю.
Шерсть встала дыбом на загривке Яркого Пятна, и Эван почувствовала, что волосы у нее на затылке тоже зашевелились. И хотя реакция могла быть одной и той же, причины были совершенно различными. Спок решил проблему Вилсон прежде, чем та узнала об этом, но только Яркое Пятно могла решить проблему Несчастья. Доктор ждала и наблюдала, надеясь найти возможность помочь.
Яркое Пятно нарушила неловкое молчание сильным приступом чихания.
Когда она закончила, Несчастье спросила:
– Тебе дать что-нибудь от этого, Яркое Пятно, или перетерпишь?
«Она уже решила для себя, что она доктор», – подумала Эван, и ее уважение к сиваоанке удвоилось. Яркое Пятно обвинительным тоном сказала:
– Ты говоришь прямо как Цепкий Коготь.
– Я принимаю это за комплимент, и я расскажу ей о твоих словах, возразила Несчастье. – Ты уже решила?
– Да, – сказала Яркое Пятно. – Я решила. Я рада, что мистер Спок заставил тебя поклясться. Ты мой друг, Несчастье, и я не хочу терять тебя.
Если у тебя не получится сейчас, то у меня тоже, и я пойду с тобой в Поход столько раз, сколько будет нужно. – Она обвила хвостом талию Несчастья. Или буду твоим другом, даже если ты решишь прекратить Поход. Эван может быть взрослой, не пройдя Поход, так почему ты не можешь? – Она подняла вверх подбородок в знак неповиновения всем обычаям.
Несчастье тесно обвила Яркое Пятно своим хвостом.
– Спасибо, – сказала она. – Спасибо вам обеим.
Эван едва смогла сдержать проявление чувства гордости за них обеих, но самое лучшее было как раз в том, что это не нуждалось в ее одобрении. И она удовлетворилась просто радостной улыбкой.
Затем что-то нелепое шевельнулось в ее памяти. Она нахмурилась, стараясь определить причину беспокойства. И вдруг Вилсон поняла, что эта причина кроется не в ее памяти, а в памяти Спока. Две сиваоанки обменялись обеспокоенными взглядами. Эван покачала головой.
– Речь не о вас двоих. Несчастье, поблагодари также мистера Спока. Он знал, какую жертву от тебя требует. Это было для него совсем непросто.
– Он не… – Несчастье резко осеклась. – Он не может показать, что он чувствует, так сказала Ухура. Когда мы вас всех потеряли, она сказала, что ему больно, даже если он ничем себя не выдал Эван кивнула.
– И я уверена, что ему больно и за тебя, Несчастье. Из всех нас он лучше всего понимает, что значит остаться одному, какого рода одиночество он от тебя требовал.
– Что ты имеешь в виду?
Эван вытянула пальцы, неосознанно имитируя Спока, и объяснила:
– Лучше всего относиться к Споку, как к вулканцу, потому что он сам хочет, чтобы к нему именно так относились… и именно так о себе думает.
Он был воспитан на Вулкане по традициям и согласно культуре этой планеты.
Но вся правда заключается в том, что мистер Спок наполовину вулканец, наполовину человек, его человеческая половина чужда вулканцам, с которыми он вырос, его вулканская часть чужда людям, с которыми он живет и работает рядом. Нет больше таких, как мистер Спок, и я догадываюсь, что капитан, Ухура и Чехов – это единственные настоящие друзья, которые у него есть.
Яркое Пятно добавила:
– И мы, Эван.
Вилсон покачала головой, затем смягчила жест словами.
– Возможно, Яркое Пятно, но, чтобы, стать друзьями нужно много времени. Награда, как, я, подозреваю, не имеет границ, но… время. Это та вещь, которой нет у многих из нас. – В этот момент она думала о себе и покачала головой. – Ну что ж, – сказала она. – Несчастье, тебе сейчас лучше поспать.
– Сначала что-нибудь дам Яркому Пятну, если этого не сделать, ее чихание не даст мне заснуть всю ночь.
Яркое Пятно попросила:
– Не дергай меня за хвост, Несчастье, – и одновременно свернула свой хвост петлей, приглашая Несчастье поближе. Несчастье завила свой собственный хвост петлей, лизнула разок щеку Яркого Пятна, затем ушла за травами. Вскоре она уже готовила еще одно из своих лекарств Эван все еще думала о Споке, когда Несчастье сказала:
– А, должно быть, трудно лечить мистера Спока, когда он болен?
– Ты права. Комбинация человека и вулканца делает его непредсказуемым. Ты должна послушать доктора Маккоя по этому поводу, тебе покажется, что физиология Спока была создана специально, чтобы мучить его.
– А ты знаешь, почему его дыхание изменилось?
– Спока? Он может контролировать функции своего тела, что совершенно невозможно для человека. Он замедлил ритм своего дыхания, чтобы предотвратить попадание влаги, выделяемой водопадами, в его легкие.
– Не замедлил, – возразила Несчастье. Она оторвалась от своего занятия и посмотрела на Вилсон, уши дернулись назад – Ты не слышишь разницу?
– Скажи мне, – попросила Эван, стараясь говорить настолько спокойно, насколько возможно.
– Оно не такое, каким было в лагере. А ведь там оно у него было нормальным. – Она подождала, пока Эван кивнула, затем продолжила:
– Теперь его дыхание звучит так, словно ему тяжело дышать. Коротко. Быстро.
Поверхностно. – Эван поднялась на ноги, и Несчастье резко закончила: Эван, что это значит?
Эван сильно выдохнула и снова села к Чехову.
– Будь ты проклят, мистер Спок, – сказала она, комментируя ситуацию.
– И будь я проклята за то, что отдала все свое внимание Чехову. Вы слышали, чтобы он кашлял, Несчастье, Яркое Пятно?
Яркое Пятно кивнула.
– Я думала, Он подхватил мою простуду… – Она сделала паузу, чтобы принять то, что приготовила Несчастье, и проглотила это с гримасой, при которой стали видны почти все ее зубы. – А он болен? Ты можешь что-нибудь сделать для него, Эван?
– Не здесь, – гневно сказала Вилсон. – Не здесь. Я должна сначала отправить его назад на «Энтерпрайз». Ему нужен отдых и ему нужны антибиотики, а у меня нет оборудования, чтобы я могла что-нибудь выделить из местных трав.
– Отдыхать ему тоже сильно не придется. Нам предстоит целый день перехода в Среталлес, – ответила Несчастье.
«Он знает, что с ним произошло, и отлично понимает, что я смогу вылечить его только на борту, – подумала Эван. – Он также считает, что сможет добраться до Среталлеса на своих двоих, и не хочет рассказывать об этом капитану, боясь, что тот пошлет нас вперед за помощью, в то время как мы должны сами прийти в Среталлес как взрослые, чтобы я смогла поговорить с местными врачами, и чтобы Несчастье на этот раз не потерпела поражение.
Логика была безупречной, но если Спок допустил ошибку в оценке своего состояния, эта логика могла означать для него смерть».
– Да, – сказала Вилсон и мрачно кивнула. – Нам придется сыграть эту пьесу на слух. – Это только еще больше озадачило сиваоанок, поэтому она добавила:
– Пока с Ярким Пятном все в порядке, а Чехов продолжает выздоравливать, мы пойдем медленно, с частыми остановками на отдых.
– Но… мистер Спок?
– Если мы попытаемся остановиться ради него, то кроме спора, ничего не получится, – сказала Эван. – Я сегодня ночью отстою его смену, отдых ему нужен больше, чем мне. Кроме того, у меня очень маленький вес и, если я упаду от истощения, вы сможете притащить меня в Среталлес за волосы.
Обе сиваоанки согласились. Несчастье устроилась, чтобы отдохнуть, а Яркое Пятно продолжила патрулирование, ее хвост был все еще свернут от мысли, что придется тащить Эван за волосы.
Капитан Кирк чрезвычайно удивился, когда Эван разбудила его утром.
– Я думал, – сказал он, – вы давно уже рассчитались с мистером Споком. Эван пожала плечами.
– Теперь да, – сказала она. Кирк нахмурился, но это было не то выражение лица, которое у него хорошо получалось, и Вилсон не почувствовала раскаяния. Пока он будил остальных, доктор занялась Чеховым.
В утреннем сером свете она видела, что нарывы действительно начали заживать. Хрупкая сухая корка покрывала места нарывов, кроме самых глубоких, но даже и те уже подсохли. Когда она легонько потрепала Чехова по щеке, Павел шевельнулся и открыл глаза.
– Утро? – спросил он все еще слабым голосом. Вилсон решила принять вопрос за приветствие.
– Доброе утро, мистер Чехов. Очень хорошо, что вы с нами. – Она погрозила ему указательным пальцем. – Даже и не пытайтесь встать.
– Но, доктор! – запротестовал он. Улыбаясь, она возразила:
– Вам могут простить даже убийство, если вы будете стрелять своими очаровательными глазами в доктора Маккоя, но на мне это не сработает… я знаю, все ваши фокусы.
– Действительно, мистер Чехов, я считаю, что доктор Вилсон очень точно подошла к описанию этого, – раздался голос подошедшего Спока, и Эван Вилсон подняла глаза, чтобы тут же оказаться объектом его критического взгляда. – Вы не разбудили меня на мою смену, доктор. – Он просто констатировал факт, но доктор Вилсон могла распознать обвинение, когда слышала его в чьих-нибудь словах. Она почувствовала, как краснеют ее щеки.
