Крис Райт - Битва за Клык
— Колдун, — бросил он, насыщенная кровью слюна брызнула на лицевую пластину.
Его ледяной клинок потерялся во время падения, но у терминаторского доспеха был и другое оружие. Правая кисть хранила спаренный штурмовой болтер, встроенный в изгиб брони, а левая рука была заключена в массивный силовой кулак. Положившись на свое мастерство во владении обоими, Железный Шлем перешел на тяжелый, раскалывающий камни бег к колеблющимся очертаниям примарха. На бегу, он открыл огонь из обоих стволов болтера. Снаряды ударяли в тело Магнуса, но не взрывались. Казалось, они полностью исчезали, хотя удары, несомненно, ранили демона-примарха. Магнус заревел от боли и гнева, собравшись с духом, чтобы встретить атаку Великого Волка голыми руками.
Железный Шлем почувствовал, как вспыхнули его ноги, когда побежал к цели. Его доспех помог ему, двигая тонны крепкой плоти, костей, керамита и адамантия в тело примарха. При столкновении он нанес своим силовым кулаком тяжелый, сокрушающий удар прямо в мерцающее лицо Магнуса.
Магнус мастерски увернулся от кулака, сохраняя свое тело эластичным, и ударил кулаком в нагрудник Великого Волка, отбросив его назад. Железный Шлем пошатнулся на скользкой поверхности. Магнус замахнулся для следующего удара, но Железный Шлем сумел опередить его. Когда силовой кулак попал в цель, ощущение было такое, словно он ударил груду камней.
Магнус отлетел, ударившись о край скалы. Когда его тело врезалось в гору, оно замерцало, как гололит при недостаточной мощности. На лице примарха отразились неверие и боль.
Он уменьшился. Ужасно уменьшился.
Железный Шлем свирепо засмеялся. Он снова атаковал, используя свое массивное тело для создания импульса. Магнус встал, чтобы встретить его, его кулаки пылали колдовским огнем. Они столкнулись с тошнотворным хрустом. Железный Шлем почувствовал, как выстрелом раскаленного огня разорвало его руку с болтером. Он также ощутил, что его силовой кулак попал в цель, от чего демон-примарх пошатнулся.
Железный Шлем рычал от грубого наслаждения боем. После столь долгой погони за призраками и насмешек привидений, он, наконец, был в своей стихии. С каждым новым ударом своих измученных рук он чувствовал себя чуть более живым. Боль была нематериальной. Единственное, что существовало для него — это борьба, испытание силы, применение его несравненной способности к контролируемому насилию.
Эта способность поддерживалась гневом, который он взращивал с момента ухода с Гангавы. Лица Волчьих Братьев толпились в его разуме, по-прежнему завывая в ужасе и боли. Среди них были и лица погибших на Фенрисе, обвинительно рычащие. Грейлок был прав. Павшие были принесены в жертву на алтаре его высокомерия, и теперь они требовали воздаяния.
Он намеревался отдать его. Силовой кулак снова вгрызся в сотканный из эфира бок Магнуса, отбросив примарха назад к скале. Лицо с единственным глазом вспыхнуло от боли, когда Магнус врезался в острую скалу. Все его тело содрогнулось, колыхаясь, как огонь на ветру. Раны были глубокими, расходясь шоковыми волнами по узорчатой плоти. Высоко над ними с яростным триумфом заревела буря, разгоняя ледяные ветра вокруг склонов горы. Железный Шлем ударил его снова, и снова, вбивая в острые скалы Клыка.
И тогда Магнус закричал, издав крик боли, неслыханный с тех пор, как Волчий Король уничтожил его первое тело. Он отразился от скал, перекрыв ветер, перекрыв гром артиллерии внизу, где Волки прорубались через смертных солдат на дорогах. В этом крике была усталость эпох, отчаяние полубога, рожденного понимать глубокие тайны вселенной и вместо этого застрявшего в примитивных боях посреди грязного снега мира варваров. Это был крик утраты, расточительства, и безграничной тщетности нескончаемой войны, которой он никогда не желал.
Железный Шлем услышал этот крик и дико оскалился. Он продолжал наносить удары по мерзости перед собой, его руки работали, как могучая машина, растворившись в урагане кровавого безумия.
— Сражайся со мной, колдун! — заревел он. — Подними руки и сражайся со мной!
На мгновенье показалось, что Магнус утратил волю. Он принимал кару, сгорбившаяся спина прислонилась к скалам. Шлейфы огня все еще цеплялись за его изодранные очертания — остатки его извилистого подъема через Ярлхейм. Глаз широко раскрылся от боли. Он выглядел потерянным, брошенным на произвол судьбы на вершине мира смерти, который поклялся уничтожить.
Но потом, как и раньше, он начал приходить в себя. Откуда-то из внутренних глубин вспыхнул новый огонь. Примархи были обучены, прежде всего, выживать, выносить все, что безмерно враждебная галактика могла бросить против них. Унаследованные ими силы были почти неисчерпаемы, источником в глубоком океане несравненного могущества Императора. Даже сейчас, после того, как он столько вынес, перенес столько боли, его внутренняя сила, питавшая его огненную сущность, оставалась нетронутой.
Его спина выпрямилась. Магнус поймал один из ударов Железного Шлема ладонью, схватив силовой кулак и удерживая его огненными пальцами. Свободной рукой он нанес удар прямо в лицо Великому Волку. Железный Шлем покачнулся и отступил назад.
Магнус поднял себя выше. Раны на его теле вспыхнули алым цветом, залечивая себя. Под его ногами затрещали эфирные молнии. Единственный глаз снова пылал — слиток расплавленного железа среди льда. Он разомкнул кулак и из ладони вырвался неоновый поток, погрузив Железного Шлема во всепоглощающее, разрушающее электрическое пламя. Великого Волка отбросило назад к краю, и он рухнул на колени, окутанный необузданной квинтэссенцией имматериума.
Поток иссяк. Железный Шлем повалился на землю, его доспех обуглился и дымил. Он не вставал.
Порядок был восстановлен. Полубог посмотрел вниз на изломанного противника, последнего из множества Волков, которые противостояли ему.
— Ты должен был остаться на Гангаве, — заскрежетал Магнус, его сломанный голос играл на нереальных голосовых связках, как пальцы арфиста Хель. До определенной степени он все еще напоминал человека и выглядел истощенным.
— Гангава больше не существует, — закашлял Железный Шлем, почувствовав избыток крови во рту, когда попытался встать. — Орбитальная бомбардировка. Одни атомы.
Его рука с болтером была деформирована и бессильно свисала. Его силовой кулак дымился от губительного прикосновения примарха, а керамитовый слой покрылся пузырями и потрескался. Все, что у него осталось — это природная сила. Они оба знали, что ее будет недостаточно. Он поднялся на ноги медленным, мучительным усилием.
Магнус приблизился. Узоры на его раненной варп-плоти стали вращаться быстрее, принимая новые и странные формы. В нем снова что-то изменилось. Его короткое пребывание в физическом пространстве подходило к концу.
— Гангава послужила своей цели, — сказал он
Затем примарх бросился на Железного Шлема, налетев на него, как мстительная птица на добычу. Он широко развел руки, вызывая новые клинки из эфирного вещества.
У Железного Шлема не осталось ничего, чтобы отразить атаку, и не было времени, чтобы уклониться от удара. Он поднялся навстречу атаке, и когда она обрушилась на него, обнажил клыки под шлемом, сжал кулаки и вызывающе заревел.
Мир растворился в боли. Великий Волк почувствовал, как раскололся его доспех, разрываемый в клочья расщепляющей силой варпа. Он смутно осознал, что его органы вырываются с горячим, влажным звуком. Он услышал хруст в груди, и полуосознанно понял, что это была его грудная клетка. Его зрение расплылось, сменившись белой стеной жгучего, извивающегося колдовского огня. Ураган энергии — полное и окончательное выражение превосходства примарха — прошел сквозь него, как зимняя буря Хель — ужасная, холодная и неумолимая.
Он не упал. Каким-то образом он удержался на краю обрыва, вцепившись в расколотый камень. Когда агония прошла, он лежал на спине, распростертый перед гневом сына Императора.
Один глаз все еще действовал, видя, как за ним идет его смерть. По крайней мере, в этом смысле они были равны.
Железный Шлем выкашлял комок чего-то слизистого и горячего. Далеко внизу он слышал смутный грохот боевых машин Ордена. Он знал, что они уже должны ворваться в Этт. Его Волки прогонят каждого захватчика из этих залов, одного за другим, ведомые беспощадной целеустремленностью, которая всегда была их отличительной особенностью. То, что они не успеют спасти его, было неважно.
— Этт выдержал, — прохрипел он влажным, скрипучим шепотом. — Твое время вышло. Я заберу эту победу.
Над ним возвышалось тело Магнуса. Узоры на его плоти по-прежнему двигались и кружились. Теперь он был прозрачным, и ветер вцепился в него. Он задержал на мгновенье смертельный удар. Примарх выглядел холодным, как труп.
— Какую победу? — спросил он. — Ты жаждал убить меня. Такой как ты никогда не сможет убить такого как я, Харек Железный Шлем — теперь я за пределами твоей мести.
