Ник Перумов - Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 2

…Прошла вся ночь. Наступил день; обессиленная Клара сидела на холме, завернувшись в измазанный грязью плащ. Больше здесь ничего сделать было нельзя. Неподалеку, у подножия, в громадной яме она закопала все срочно вызванные при помощи магии алхимические аксессуары. Конечно, потом надо вернуться и всё уничтожить, но пока сойдёт и так. Как ни странно, люди очень редко приходили сюда, на этот курган – словно недобрый дух этих мест всё ещё продолжал жить и разгуливать по окрестностям.

…И как это Радуга ничего не заметила? Куда смотрела гордячка Сежес? Она ведь хаживала в Долину… редко, но хаживала и казалась при этом деревенской девчонкой, впервые попавшей на королевский бал. Ах, если бы Игнациус был другим… если бы он и впрямь стал главой всех магов во всех ведомых Долине мирах! Быть может, тогда никакие козлоногие и прочие не осмелились бы тревожить покой Клариного дома.

Но нет, Архимаг всякий раз лишь вежливо усмехался, стоило кому-то из Гильдии боевых магов завести речь о власти.

Однако пора и возвращаться. Как бы ни хотелось Кларе продолжить поиски (а такой курган просто не может быть единственным), надо помнить, что два выторгованных у козлоногих дня уже скоро пройдут. Совет должен вынести вердикт. Мир или война. Стоять насмерть – или бежать, забыв обо всём.

Обо всём? И о мальчишке Кэрли тоже?.. Дьяволы и преисподняя, что же будет, если этот мир достанется «путейцам»? А что, если Кэрли ранен, валяется где-то в грязной лачуге, если уже не похоронен в общей могиле, то есть раздет алчными мортусами и заброшен в грязный, наспех откопанный ров?..

Равнодушие и забывчивость у Клары имели свойство сменяться приступами бешеной активности.

«Времени осталось немного, но я отыщу тебя, стервец!»

Она никак не могла понять, что Кэрли не из тех, кому «вечно двенадцать».

Фесс понимал, что Император мешкать не станет. Но никогда не мог и помыслить, что до такой степени.

Роскошный походный шатёр повелителя Империи был пуст. Император даже не ночевал в нем, хотя Вольные плотным кольцом окружали полог. Фесс отправился искать местечко посуше – моросивший дождь к ночи усилился, понемногу превращаясь в ливень.

Войско готовилось к ночлегу. Легионы разбили палатки, окопали их и сейчас, судя по всему, предвкушали, несмотря на дождь, более-менее спокойную ночь.

Вместо этого на самом краю лагеря, где особенно густо, несмотря на прохудившиеся небеса, пылали костры, – где-то там внезапно началось шевеление, тьма дрогнула, потекла вперёд, через контрвалационную линию дальше, к укреплениям предмостья. Луну закрывали тучи, и лишь, до предела напрягая глаза, Фесс разглядел двинувшиеся вперёд шеренги.

Первое чувство оказалось горькой обидой. Император начал сражение, а он, Фесс, болтается по лагерю, не имея никаких приказов!

– Что такое, центурион? – он ухватил пробегавшего мимо солдата за короткий мокрый плащ.

– Атака, не вишь, чё ли? – грубо оборвал его легионер.

Лагерь менялся точно по волшебству. Словно из ничего, из пронизанной холодными дождевыми струями тьмы возникали правильные шеренги манипул. Без привычного рёва буксинов, без зычных команд легионы пошли в атаку.

Пронёсся порыв холодного ветра, косые плети ливня резанули лицо Фесса; воин крякнул, одёрнул плащ и, не теряя времени, побежал вперёд. Если он не нужен сейчас Императору, он пригодится легионерам.

Это был очень хороший план. Император не сомневался, что башня Кутула не поддастся никакой осаде. Её можно было взять только внезапным натиском – натиском, который самим магам бы показался нелепым и безнадёжным.

Император скомандовал атаку, когда её и в самом деле никто не ожидал. Ни один из баронов ничего не знал – только легаты имперских войск.

Ничего не сказал Император и Фессу. Странный парень… и кто знает, можно ли ему до конца доверять? Кто знает, не смотрит ли его глазами – даже без его ведома – кто-то из волшебников Семицветья?..

Император оставил в роскошном шатре все фамильные доспехи, включая меч. Перед боем он облачился в обычную броню легионера с вытесненным василиском на груди. Пусть панцирь не выкован гномами, сейчас важно как можно дольше продержать магов в неведении, где он сам. Зачем жечь идущие на приступ легионы, если можно решить всё дело одним ударом?

Сейчас он как мальчишка радовался бушующей осенней непогоде, холодные струи ливня, просачивающиеся под плащ, казались более надёжной защитой, чем сталь. Многие боевые заклятья – он знал – требуют особого состояния четырёх стихий. Да и файерболы не слишком-то хороши, если метать их в жидкую осеннюю грязь.

Император с немногочисленной свитой затерялся на самом переднем краю атаки, возле контрвалационной линии. Его окружала лишь стража Вольных – как всегда, бесстрастных и молчаливых – да командиры легионов с посыльными. Герои мельинской битвы – Аврамий, Сулла и прочие – повели свои когорты вперёд. Они уже имели опыт схваток с магами. Опыт, которого не было больше ни у кого.

Стоя на самом краю земляного вала (ничего больше отрыть, конечно же, не успели; громко названная «контрвалационной», линия осады являла собой лишь кое-где намеченные рвы и валы), Император смотрел на шагающие колонны. Обычно легионеры приближались к стенам «черепахой», тесно сбив щиты; сегодня же, напротив, они наступали без всякого строя, словно толпа восставших мужиков-лапотников, – естественный шаг, если вспомнить судьбу павших у Кожевенных ворот в Мельине.

Шеренги приближались к предмостному укреплению. Тьма всё сгущалась, на западе погасли последние отсветы заката, затянутое низкими дождевыми облаками небо было темно, словно выходное облачение Его преосвященства архиепископа, но легионы Империи умели биться и в полной темноте.

«Сейчас маги, конечно же, в панике вскакивают с тёплых постелек, – злорадно подумал Император, не обращая внимания на срывающиеся со шлема частые дождевые капли.– В недоумении и растерянности бегут по местам, гадая, что же такое задумали их враги? Без осадных машин, без катапульт легионы идут в атаку, словно перед ними расстилается голое поле, в дальнем конце которого их ждёт лишь нестройная толпа ополченцев какого-нибудь варварского западного племени».

Первые ряды штурмующих докатились до края рва, а укрепления оставались молчаливы и безгласны. Ни звука, ни огонька. И никаких следов активной магии.

По уже сложившейся привычке Император погладил белую латную перчатку на левой руке.«Она не подведёт. Она выручит. Не знаю, чем потом потребуется расплачиваться за её помощь… но я готов. Жизнь одного человека – слишком ничтожная цена победы».