Крис Райт - Битва за Клык
Но Альдр в этом сомневался.
Портал Подземелья Клыка приближался. Дредноут продолжал идти, хотя каждый шаг давался все тяжелее.
— Я знаю, что слишком любопытна, — промолвила Фрейя, когда они дошли до предела, который она не могла перейти. — Я знаю эту слабость. Но скажи мне кое-что.
Альдр остановился.
— Звери, что сражались вместе с нами в Печати Борека. Что они такое? Ты сказал, что они оружие, но кто их создал?
Альдр помедлил. Он внезапно понял, как сильно будет тосковать по их беседам. Он будет скучать по бесконечным вопросам этой смертной, по ее глупости и отсутствию самообладания. Это было недостойно его — чувствовать что-то к трэллу. Но он все равно будет скучать по ней.
— Ты сказала, что будешь стараться исправиться, — прогудел он. — Начни сейчас. Прекрати задавать вопросы. Это знание не для тебя.
Фрейя вновь устало улыбнулась.
— Ты прав, — сказала она. — Я опять раздражаю тебя. Я лучше пойду.
Тогда Альдр зашагал прочь, следуя за братьями в туннели. Его могучие механические ноги завыли при проходе через портал. Фрейя отошла, проявив наконец уважение к святости события.
— Ты никогда меня не раздражала, — прогудел он, и его голос постепенно стихал, прежде чем исчезнуть во тьме.
Мягкий свет камина освещал комнату, по стенам билось эхо двух голосов. Оба были невероятно низкими, резонировавшими от древних доспехов. Один принадлежал ярлу Арвеку Къярлскару, который скоро будет повышен до звания Великого Волка вместо Железного Шлема. Другой — Бьорну Разящей Длани, который был Великим Волком прежде и с тех пор стоял выше подобных титулов.
Почтенный дредноут был извлечен из горного склона на следующий день после того, как закончился последний бой. Его жизненные показатели оказались настолько слабы, что их не уловил ни один ауспик. Только визуальный осмотр склонов Вальгарда обнаружил его местонахождение. При падении он вырвал половину вершины, оставив огромный след на голой скале, прежде чем застрять в глубокой расселине меж двумя могучими кряжами. Освобождение заняло два дня, а физическое восстановление еще больше. Даже сейчас саркофаг носил следы битвы, и железным жрецам предстояло еще многое сделать, прежде чем дредноут сможет присоединиться к своим братьям в стазисе.
— На Гангаве были Волчьи Братья?
— Да, лорд. Великая рота или около того. Они были исковерканы и полностью подчинились врагу.
— И вы уничтожили их.
— Лорд Железный Шлем хотел лично покончить с этим, но мы получили известие об осаде, и я убедил его прервать бой. Город был уничтожен с орбиты, одна эскадрилья осталась удостовериться, что уничтожение было полным.
Мрачный Бьорн довольно заворчал.
— Все это вызывает у меня отвращение. Какую цель преследовал Предатель?
— Он хотел задержать нас на Гангаве. Знал, что Железный Шлем не откажется от боя с порочными братьями. И был прав. Если бы новости о битве на Фенрисе до нас не дошли, мы бы много дней охотились на проклятых и Этт бы пал. — Голос ярла зазвенел любопытством. — Но возможно, это еще не все. На Гангаве нам показали слабость наших наследников. Со всем тем, что обнаружилось здесь, я не считаю, что это была случайность.
— Ты говоришь про Укрощение.
— Я не знаю деталей. Только Железный Шлем и Клинок Вирма были посвящены в них. Возможно, ярл Грейлок тоже — с тех пор как сблизился с волчьим жрецом. Но мы все знали, для чего все делалось. Покои творцов плоти неслучайно уничтожили до штурма зала Аннулуса.
— Это никогда не должно было случиться. Это было предательством примарха.
Къярлскар пожал плечами, его огромные наплечники лишь слегка шевельнулись.
— Возможно. В любом случае, работу невозможно возобновить. В живых не осталось никого, кто понимал работу Клинка Вирма, а оборудование уничтожено. Мы остались одни, единственные наследники Русса.
— Как и должно быть. Знай я о работе, сам бы все уничтожил.
Къярлскару пришлось сдержать улыбку. Он отлично мог представить, как дредноут самолично разносит вдребезги покои творцов плоти.
— Тогда ты должен быть доволен, лорд. Ты сражался с примархом и выжил, а Этт защищен. Скоро саги будут полны твоими деяниями.
Бьорн не выдал и намека на улыбку.
— Не моими деяниями. Грейлок держался дольше всех, и это его победа.
— Так будет записано, — согласился Къярлскар. — Но не думаю, что так запомнят.
На вершине темного пика Кракгарда, видного с Клыка, пылал жаркий костер. Здесь со времен примархов чтили павших. Вершина горы была плоской и гладкой, выровненная еще при Всеотце. Весь орден собрался на ней серыми рядами, подставив обнаженные головы суровым стихиям.
Солнце висело совсем низко, и тени были длинными. Пламя трепетало, багровое и яростное, выбрасывая искры высоко в полумрак.
Къярлскар возвышался перед пламенем, и жар лизал спину. С ним был рунный жрец Фрей и другие лорды.
— Сыновья Русса! — прокричал он, и звучный голос разнесся далеко по обдуваемым ветром вершинам. — Как принято у нас, тела погибших при обороне Фенриса предаются огню. Здесь лежат ярл Вэр Грейлок, рунный жрец Одаин Стурмъярт и волчий жрец Тар Арьяк Хральдир. Так мы чтим их жертву. Когда их смертные тела сгорят, они разожгут нашу бессмертную ненависть к тем, кто сделал это. Помните вашу ненависть. Храните ее, выкуйте из нее и злобы еще одно оружие в Долгой Войне.
Ряды Космических Волков внимали его словам, и каждый из них был безмолвен, как камень. В первом ряду стояли двадцать три воина, чуть в стороне от своих братьев. Выжившие в битве за Клык, последние из роты Грейлока. Среди них стоял и Красная Шкура, его лицо все еще было сильно иссечено. Рядом с ним застыли несколько Кровавых Когтей. Пока еще не решили, как лучше восстановить Стаи, но многие считали, что Красная Шкура больше не будет служить ни в одной из них, вместо этого выбрав путь Одинокого Волка. Смерть братьев слишком сильно потрясла его, и этот путь был наилучшим для него.
Пока Къярлскар говорил, Огрим смотрел на пламя, наблюдая, как тела павших превращались в пепел. На его поясе висел ледяной клинок Бракка, Даусвъер, последнее оружие, взятое его братом Кулаком Хель в бой. Никто из собравшихся не знал об этом, но в мече заключался могущественный вюрд, и тысячелетия спустя клинок найдет свое место в сагах. Однако сейчас он был просто вирой, напоминанием и предупреждением.
— Великий Волк Харек Эйрейк Эйрейкссон лежит не здесь, — продолжил Къярлскар. — Его тело перенесено в место, где он сражался с великим врагом. Я приказал построить там склеп, он станет местом паломничества для испытания стойкости верных. Пусть он служит памятником несгибаемой преданности Железного Шлема. И памятником его безрассудству. Никогда более мы не позволим себе быть втянутыми в войну, не нами порожденную. Из этого мы извлечем урок и используем его для самосовершенствования в дальнейшем.
Отдельно от двадцати двух ветеранов осады, как обычно избегая общества братьев, стоял Чернокрылый. Скаут восстановил большую часть своего здоровья и самообладания во время обратного путешествия с Гангавы. С тех пор ему было поручено задание по восстановлению военных сил Двенадцатой роты в космосе, хотя мало кто ожидал, что он надолго останется на этом посту. Он уже успел перессориться со всем арсеналом ордена из-за заявок на новые скоростные фрегаты, особо настаивая на проекте с усиленным двигателем, который большинство Волков считало крайне непрактичным.
Пока Къярлскар говорил, Хаакон смотрел на звезды, и скука отражалась на его лице. Церемонии ему надоели, хотя он был доволен тем, что его маневр над Фенрисом занял достойное место в сагах. То была определенная компенсация за потерю «Науро», единственной части его жизни на Фенрисе, к которой он питал привязанность.
— Мы восстановимся. Этт возродится и станет еще более великим. Последние свидетельства присутствия врага сотрутся со льда, а остатки его сил в других мирах будут найдены и уничтожены. Двенадцатая Великая рота восполнится, ее честь незапятнанна, а Стаи будут укомплектованы.
Великий Волк окинул взглядом янтарных глаз собравшихся братьев.
— Но наши враги не восстановят силы. Мы разбили их. Никогда более не проведут они подобную операцию, ибо низведены до мелких банд похитителей знаний, скитающихся по галактике в поисках обрывков тайной мудрости. Их позор и нищета не знают границ. Они пришли сюда, ведомые своим примархом, и потерпели поражение.
Глаза Къярлскара вспыхнули.
— Помните об этом, братья! — рыкнул он. — Они потерпели неудачу. Это станет величайшим из всех уроков, истиной, которую мы понесем с собой, когда вновь отправимся на войну в море звезд. Нас определяет наша вера. Наша верность. Наша ненависть. И мы сохранили их, выдержали, когда Предатель споткнулся.
