Елизавета Дворецкая - Спящее золото, кн. 1: Сокровища Севера
– Боги обвинили его! – с торжеством воскликнул Оддульв, указывая на Вигмара. – Конунг, он должен быть обезглавлен!
Толпа притихла, ожидая приказа.
– Боги обвинили его? – переспросил Бьяртмар. – Боги показали, что он плохой скальд? Его висы были так плохи?
– Хуже некуда! – с торжествующим презрением ответила Уннгерд.
И гридница подтвердила ее слова тихим согласным гулом. После песни Сторвальда любые другие стихи казались детским лепетом.
– Не думал я, что вы так низко оцените мастерство… – Бьяртмар грустно покачал опущенной головой. – Но про меня не скажут, что я люблю спорить со своей дружиной и никогда не слушаю ее мнения. Пусть будет по-вашему. Признаем квитта плохим скальдом. А раз он плохой скальд, то, значит, и вреда его стихи причинить никакого не могли. Так что и наказывать мне его не за что, – неожиданно бодро закончил он. И с лукавым торжеством добавил: – Меня не назовут Бьяртмаром Несправедливым.
Гридница молчала, как пораженная громом. Даже рауды, привыкшие к неожиданным выходкам своего конунга, к такому окончанию необычного божьего суда готовы не были.
Оддульв дрогнул и привалился к стене, Уннгерд открыла рот, как рыба на берегу, и судорожно пыталась вдохнуть. Ингирид, первой сообразившая, что смертный приговор отменяется, подпрыгнула на месте и ликующе взвизгнула.
А Сторвальд Скальд вдруг расхохотался. Стоя на том же месте, где произносил строфы своей песни, он запрокинул голову, красивую и гордую даже в обрамлении безобразных беспорядочных прядей, и хохотал раскатисто и звонко, от всей души, всей грудью – как, возможно, умел во всей этой усадьбе он один.
Утром Вигмара разбудило гудение голосов во дворе.
– Вставай и расчесывай свои косы! – сказал ему Бальдвиг, уже одетый и совсем было собравшийся его будить. – Сегодня жертвоприношение, ты не забыл? А на твои косы нужно много времени – ты же не хочешь предстать перед богами лохматым, как тролль?
– Я и так всегда перед богами! – проворчал Вигмар, лениво разворачивая вынутую из-под головы рубаху.
– Но святилище – это особое место!
– Да уж я помню! В последний раз, когда я там был, я так порадовал богов жертвой, что они меня не забудут!
Бальдвиг подошел поближе, подождал, когда голова Вигмара покажется из ворота надеваемой рубахи, и серьезно попросил:
– Ради нашей дружбы – не делай так больше! Или хотя бы не сейчас!
– Думается, это я могу тебе пообещать! – весело ответил Вигмар.
Расплетание, расчесывание и новое заплетание кос заняло немало времени. Судя по голосам во дворе, Бьяртмар конунг с родичами и домочадцами уже готов был отправиться в святилище; Бальдвиг, не желая опоздать и прослыть непочтительным, ушел вслед за ним. Когда Вигмар наконец вышел из покоя, широкий двор почти опустел.
– Эй, квитт! – вдруг окликнул Вигмара смутно знакомый голос. – Ты, наверное, не знаешь, где тут святилище? Идем со мной.
Обернувшись, Вигмар увидел Сторвальда Скальда. Золотистые волосы того были аккуратно подрезаны со всех сторон и выглядели теперь вполне пристойно, хотя и не так роскошно, как прежде. Ярко-синий плащ с красными шелковыми полосами на груди, большая золоченая застежка и шитая золотом повязка на лбу смотрелись богато и нарядно. А главное – Сторвальд Скальд держал голову так же высоко и гордо, как и до злодейского нападения «мары».
– И ты, стало быть, собрался со всеми! – недоверчиво усмехаясь, ответил Вигмар. – Я на твоем месте посидел бы дома!
– Многие на моем месте посидели бы дома! – ответил Сторвальд, отлично понявший намек. – Именно поэтому я иду в святилище. Ты идешь со мной?
– Рядом с таким красавцем идти обидно – кто же на меня посмотрит? – с несчастным видом ответил Вигмар. – Впрочем, мне не привыкать. Со мной бывало и похуже.
– Я заметил. – Сторвальд кивнул. – Мне понравилось, как ты держался, когда два десятка славных воинов щупали рукояти секир. А теперь все они думают, что мы с тобой терпеть друг друга не можем. Особенно я тебя.
– Ах, вот почему ты пожелал пройтись со мной по тингу! – догадался Вигмар.
– А ты соображаешь, как я погляжу! – одобрил Сторвальд.
Даже без провожатого, Вигмар едва ли смог бы заблудиться. В святилище спешили десятки людей, сбегались, как ручейки в море, многочисленные дорожки и тропинки. На высокой прибрежной скале, открытой всем ветрам, стояли резные идолы Одина, Фрейра и Ньерда, богато украшенные по случаю праздника серебряными цепями и золоченым оружием.
– А где острова? – поинтересовался Вигмар, впервые видевший Островной пролив, это знаменитое среди хирдманов и торговых людей место.
– А вон первый! – Сторвальд прищурил свой чуть косящий левый глаз и показал на север, в сторону моря. – Это Бримирсей – Огненный Остров. Когда-то на нем зажигали огонь для раудов, если плыли враги. Правда, обычно оказывалось уже поздно. А за ним лежит Виндсей – Остров Противного Ветра. На нем ночуют те, кому ветер мешает плыть через пролив. А такое случается нередко, особенно осенью.
Перед святилищем волновалась пестрая толпа и билась о края Скалы Богов, как другое, живое море.
– Не пойдем дальше, – решил Сторвальд, выбрав удобное место на пригорке и усевшись на серый округлый валун. – На этом отличном мягком камне нам будет гораздо удобнее, чем даже самому конунгу. Если боги в самом деле подадут Бьяртмару какой-то знак, мы его увидим и отсюда. А слушать еще раз громкие вчерашние речи нет надобности. Верно?
– Куда уж вернее, – хмуро согласился Вигмар.
Вчерашних речей ему хватило с избытком. Тот рябой одноглазый тролль, то есть фьялль, который привез в Островной Пролив «губительницу кудрей Сторвальда» и задавал Вигмару странные вопросы об Эггбранде, вчера на вечернем пире произнес целую речь перед Бьяртмаром конунгом и его дружиной. Ее примерную суть Вигмар уже знал, и от повторения она не стала лучше. Глаза раудов сверкали от жадности, а кулаки сжимались, как будто все действительные и воображаемые богатства Квиттинга уже были в их руках. Но Бьяртмар конунг не был храбрецом, который бросается в битву ради самой битвы. Даже жадность не смогла сделать его достаточно отважным, и Ульвхедин ярл, горячо поддержавший речь Эрнольва, не смог добиться от него твердого решения.
– Мы спросим совета у богов! – нашелся Бьяртмар конунг. Он понимал, что новых богатств жаждут многие, а совместный поход с фьяллями обещает немалый успех. Другого такого случая может не представиться никогда.
– Фьялли все равно пойдут! – отвечал Ульвхедин ярл. – И я не понимаю, что может помешать нам пойти с ними и взять свою долю.
«Свою! – с возмущением подумал Вигмар. – Если бы свою. Но ведь это наше!»
«Молчи! – приказал неслышный суровый голос, похожий на голос отца, но звучавший глухо, как из-под земли. – Это больше не твое. Ты для квиттов – вне закона. Это не твоя земля, и пусть ее берет кто хочет!»
«А Рагна-Гейда? – мысленно огрызнулся Вигмар. – Ее тоже пусть берет кто хочет? Например, этот одноглазый? Нет уж!»
На это суровый голос не нашел ответа.
«О великий Отец Побед, Повелитель Ратей, Властелин Битв! – молился по себя Эрнольв сын Хравна, стоявший среди конунговых родичей на самой площадке святилища возле жертвенника. – Помоги нам! Вели раудам согласиться на этот поход! Войны все равно не миновать, так пусть же на нашей стороне будет больше! Сколько воинов присоединится к твоей дружине, сколько вражеских трупов останется волкам и воронам! Ты будешь доволен жертвами, Отец Павших! Помоги Торбранду конунгу!»
– О великий Отец Побед! – словно повторяя мысленную мольбу Эрнольва, взывал перед тремя идолами Ульвхедин ярл. Раскаты его мощного голоса долетали до самых отдаленных рядов толпы, и даже Сторвальд с Вигмаром смогли разобрать все до последнего слова. – Много лет племя раудов живет в мире с соседями, наши воины добывают богатство и славу в далеких краях. Но пришло время вернуть те земли, которые Фрейя отмерила для нас, а Тюр отнял. Дай знак племени раудов – идти ли нам в поход вместе с фьяллями? Поможешь ли ты нам вернуть утраченное, даруешь ли добычу и славу в веках?
Перед идолами богов был сложен большой костер, на котором уже лежал белый конь с перерезанным горлом. Ульвхедин ярл принял из рук жреца горящий факел и шагнул к жертвенному костру. Но едва лишь он сделал шаг, как сильный порыв морского ветра пригнул пламя, словно прихлопнул невидимой ладонью, и погасил. Толпа вздохнула тысячей грудей: боги отказались от жертвы. Даже Вигмар не сдержал крика и вскочил на ноги. Боги запрещают раудам поход!
Но в следующее мгновение толпа ахнула снова, еще громче, потрясенно, изумленно и недоумевающе. Сильнейший ветер стремился к земле прямо с неба, шевелил волосы, трепал одежду, хлопал полами плащей, как крыльями, и в то же время завораживал неведомой силой – этот ветер был дыханием небесных миров. Где-то в вышине, среди мягких серых облаков, вдруг родился пронзительный свет; с каждым мгновением он усиливался, словно прорастало зерно небесного пламени. Ожидание чуда, вера во встречу с божеством полнила людей чувством священного ужаса и одновременно восторга. Боги услышали призыв и не оставили его без ответа.
