Лоис Буджолд - Криоожог
Форлинкин лишь улыбался голубыми глазами.
— Ты все делаешь не так, Юуити. Нельзя ждать предложений, надо самому набиваться. Или хотя бы намекать. Спроси, как это делается, у лорда Аудитора.
Мэтсон лишь покачал головой и побрел своей дорогой, унося с собой обиду и чашку зеленого чая. Майлз улыбнулся и склонился над экраном, добавляя доброе слово о работящем писаре.
Стараясь собраться с мыслями, Майлз просматривал длинные списки приложений, как еще не обработанных данных, так и его собственные докладные в центр, — короче, выполнял работу скучную, но необходимую. Этого вполне должно хватить на то, чтобы занять радостным трудом какое-нибудь невезучее подразделение СБ недели на три, пока он не объявится на Комарре для личной встречи. Ну, пусть просто трудом. Имперский советник, как еще называется наместник императора на Комарре, тоже окажется втянутым в этот круг проблем, как только послание будет доставлено по кодированному каналу. Полный анализ общепланетной аферы с голосами избирателей будет ждать лорда Аудитора, когда тот достигнет орбиты Комарры. Готов также будет и план противодействия краже голосов.
Майлз позабавил себя, пофантазировав, как Рон Винг со товарищи выйдет из криостаза с мыслью о том, что у него есть собственная планета, а на самом деле окажется нищ и безумен, как старик Йани. Увы, афера несомненно прервется раньше, чем дела зайдут так далеко.
Необходимость составлять аудиторские доклады спасла Майлза от забот консульства наверху, помогла ему держаться подальше от любопытных глаз посетителей и все продолжающих разворачиваться событий знаменательной ночи у Сьюз. Руководство «Нового Египта» уже арестовали по подозрению в заговоре и возможном убийстве, а скандал с некачественным криоконсервантом и торговлей контрактами в главных ролях бушевал на всех новостных каналах. Все шло к новым обвинениям, и уж тогда преступному руководству точно не отвертеться. Попытка похищения детей нанесла особо серьезный урон их линии защиты. Майлз напомнил себе, что надо будет сообщить об этом детям — еще один балл в их копилку. Готовились судебные иски от имени госпожи Сато и ее актива. Она уже дала первые интервью под бдительной защитой Форлинкина и своего нового адвоката, который прилагал все силы, чтобы корпорациям досталось по максимуму.
«Белая Хризантема» и некоторые другие корпорации, поставленные в одночасье перед необходимостью реагировать на такие новости, принялись блеять: они, мол, жертвы аферы. Майлз, хитро ухмыляясь, пожелал Рону Вингу удачи — если тот заслуживал удачи — в попытках исправить ситуацию. Астерзин — прекрасная штука, если тебе надо зажечь дом, однако если цель — зажечь целый мир… вероятно, требуется что-то иное.
Он в который уже раз напомнил себе, что вмешиваться в дела, творившиеся сейчас у него над головой, совершенно ни к чему. Форлинкин прекрасно справлялся с отстаиванием интересов Барраяра, не говоря уже об интересах семьи Сато, а Марк прикрывал ту часть проекта, где фигурировали дела клиники Дюрона. Майлз несколько перестарался и подверг риску первоначально поставленное перед ним задание, связанное с «Белой Хризантемой». Сложно было отказать себе в удовольствии отвлечься на столь захватывающие, хотя и второстепенные дела «Нового Египта». Однако, принимая во внимание грядущее предприятие Марка, эти дела могут оказаться не такими уж и второстепенными. Майлз не стал гнушаться заслуженной славой провидца, пусть и случайного провидца. Да и в самом деле, ничего бы из этого не произошло, не сунь он нос несколько глубже, чем на то была необходимость. Надо бы не забыть упомянуть об этом Грегору.
Кстати, о Грегоре. Общий доклад предназначен только и исключительно для глаз и ушей императора. Для вдохновения Майлз открыл изображение Грегора — при полном параде, с наисуровейшим взглядом. Официальный портрет, свою позу на котором Грегор как-то назвал «моя вооруженная до зубов императорская задница». Увы, это вдохновило Майлза лишь на желание поклоунничать, чтобы заставить августейшее лицо хоть чуть улыбнуться. А клоунов в жизни Грегора было предостаточно. Начать хоть с Совета Графов, хотя те и редко вызывали у императора улыбку.
Майлз вновь нажал на кнопку «Запись» и продолжил, тщательно выбирая слова:
— Приветствую тебя, Грегор. Как я уже отмечал в сопроводительном послании к докладу слегка напуганного Форлинкина на прошлой неделе, подозрения относительно аферы «Белой Хризантемы» на Комарре подтвердились. Ты найдешь необработанные данные и мои доклады в приложениях к этому посланию. Пока не решил, что делать со взяткой. Возвращать не собираюсь, однако вряд ли теперь моя взятка превратится в золотые горы, обещанные Роном Вингом, поэтому представляется сомнительной целесообразность передачи такого подарка Имперской службе благотворительности для ветеранов. Предлагаю разобраться с этим вопросом позже. На обратном пути я собираюсь остановиться в Солстисе, если СБ Комарры или наместник пожелают задать мне дополнительные вопросы. Думаю, правда, что переданной информации им должно вполне хватить для начала.
И еще, о Форлинкине. Посылаю надлежащие аудиторские представления в отдел кадров дипломатической службы о его исключительной и неоценимой помощи во время моей поездки или… скажем, инспекции. Ну и после нее, так как завтра я улетаю, а он, бедняга, остается здесь все это разгребать.
«Уж лучше он, чем я».
— Полагаю, что мне стоит кратко рассказать о надвигающемся скандале с «Новым Египтом», который неожиданно вклинился в мое расследование. Все началось с того, как политизированная группировка местных придурков сорвала криоконференцию и не смогла меня как следует похитить, о чем я кратко сообщал в предыдущем послании. Затем…
Сколь можно лаконично Майлз пересказал события последних дней, от появления Джина на пороге консульства до ареста шайки «Нового Египта». Он немного даже выдохся, когда закончил речь. Майлз постарался без содрогания представить себе лицо Грегора, который все это слушает. Каким оно будет — удивленным? Огорченным? Скроет ли он свои эмоции? Уж в сокрытии эмоций Грегор мог самого Пима обставить.
— На настоящий момент против меня не выдвинуто никаких официальных обвинений. Полагаю, что я успею убраться с Кибо-Даини прежде, чем противник до этого додумается, — завершил он радостно-ободряющим тоном.
А теперь нужно завершить послание каким-нибудь звучным аккордом.
— Только на Кибо нам придется призвать в свидетели мертвецов, чтобы заслушать показания против злодейств. Если и есть на свете высшая, вселенская справедливость, то вот она.
Вспомнилась одна древняя жуткая цитата. Она попалась на глаза еще в дни учебы в академии, или скорее в дни увольнений из академии. Откуда-то из древних сказаний Земли. Крионика еще не была изобретена, о ней еще даже и не мечтали, так что звучит это невероятно пророчески. Слова крепко врезались в память, хотя литературный источник давно забыт, похоронен под бременем прошедших лет, вытравлен последствиями криоамнезии. «И разнесу я дверь преисподней, и сорву ее с петель. И вызову мертвых преломить хлеб с живыми, и несметное воинство мертвецов затмит живых…»
Нет, совсем не этим он собирался поделиться с Грегором. Голова императора, как прекрасно знал Майлз, и без того пухла от подобной чудовищной ерунды. Удивительным было то, что Грегоров череп еще не треснул. Зато Майлза осенило, чем закончить послание.
— Не удивлюсь, если исследования Марка в области омоложения в долгосрочной перспективе окажутся важнее, чем мое задание на Кибо. Пока рано судить, но за работой группы Дюрона здесь стоит приглядывать, и не только СБ. Думаю, стоит намекнуть тетке Лаисы, если та ищет лучшее применение для своих капиталов, нежели «Белая Хризантема Солстиса». Это будет достойной наградой за внимание, которое старушка привлекла к этой проблеме.
Сегодня я опоздал на скачковый корабль на Эскобар, но уже забронировал места на завтрашний. Жуть как хочу домой.
Да, и передай от меня Лаисе — отличная игра!
Майлз остановил запись, зашифровал, прикрепил к шифрованному докладу и отослал.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Пополудни садик за консульством наполнился мерным журчанием Джинова зверья и теплыми волнами солнца. Вихрь чистил перышки и время от времени вскрикивал что-то на своей жердочке. Цыплята шебуршились в траве или дремали в клетушках. Нефертити любознательно изучала клумбы, мурлыча себе под нос. Время от времени она чихала, прямо как мама Джина. Почтив личным вниманием столешницу, черепаха медленно пережевывала пучок салата, выданный ей Миной от собственной обеденной порции. Лаки сидела на коленях у мамы и урчала, выпуская когти, как только мамина рука переставала ее гладить, явно требуя продолжения нежностей. И это все при том, что крыски, которых выпустили побегать заранее и уже покормили, мирно дрыхли в своих клетках. Хотя от них-то как раз шума никогда и не было. «Как здесь все оживленно», — довольно подумал Джин.
