Энди Чемберс - Путь эльдар: Омнибус
Чаши весов оказались в равновесии. Старуха вернулась к Азуриану, и он потребовал ответа на свой вопрос. Морай-хег сказала властелину владык, что судьбу богов ему не узнать. Смертный Эльданеш и его народ будут решать, выживут ли боги или нет.
Розовая вода плескалась у белого песка, и каждая волна оставляла вдоль берега пологую кривую. Зачарованный, Корландриль не отрывал взгляда от набегающих на берег и отступающих волн, его разум — весь, до последней частицы, сосредоточился на том, чтобы запомнить каждую искорку, каждый всплеск, каждую песчинку. Над водой сверкали солнечные крылья, желтые дротики скользили по поверхности, подпрыгивая и покачиваясь на волнах. Корландриль впитывал в себя каждую траекторию полета, каждое смоченное водой крыло, каждое удлиненное перышко и щелкающий синий клюв.
Некий звук нарушил его сосредоточенность. Голос. Он позволил части своего сознания покинуть сцену у моря и вспомнить, что было сказано. В то же время он вспомнил и самого себя, сидящего со скрещенными ногами на золотой траве газонов в Садах Безмятежного Размышления и внимающего своему собеседнику.
— Я покидаю Алайток, — произнес Арадриан.
Пораженный, Корландриль сосредоточил все свое внимание на друге; море, песок, солнечные крылья — все это мгновенно было отброшено. Арадриан расположился на расстоянии вытянутой руки от своего друга, развалившись на траве в свободной мантии ярко-зеленого цвета. Он лежал на спине, заложив руки за голову, а его обнаженные пальцы ног, казалось, жили своей собственной жизнью, рисуя в воздухе нечто округлое прямо над тусклыми водами озера.
— Ты покидаешь Алайток? — сказал Корландриль. — Да ради чего?
— Чтобы стать рулевым, — ответил Арадриан. Он не смотрел на друга, его взгляд был устремлен над водой в сторону сияющих серебряных башен их домов и еще дальше, в некое место, которое мог видеть только он. — Пришла пора двигаться вперед. Я исполнен любознательности, которую Алайток не в состоянии удовлетворить. Во мне словно усиливается чувство голода, и его не могут утолить здесь ни одно зрелище и ни один звук. Я насытился Алайтоком, он предложил мне много роскошных пиров, но теперь мое блюдо пусто. Я желаю отправиться за пределы силовых полей и куполов, которые меня защищали. Я ощущаю себя избалованным, а не защищенным, придушенным, а не обогащенным.
— Как скоро ты уезжаешь? — спросил, вставая, Корландриль.
— Скоро, — ответил Арадриан, его взгляд был все еще устремлен вдаль. — «Лаконтиран» отправляется к Бесконечной Долине через два дня.
— «Лаконтиран» уходит более чем на двадцать лет, — воскликнул встревоженный Корландриль. — Зачем тебе уезжать так надолго?
— Он поплывет в пространстве сам по себе, вдали от Алайтока, — сказал Арадриан. — Я хочу уединения, чтобы поразмышлять над тем, что я выбирал до сих пор, и, быть может, подумать, куда мне следует направиться потом.
— А как же наша дружба? Я и представить не могу, как буду без тебя, — заявил Корландриль, опускаясь на траву рядом с другом и протягивая ему руку умоляющим жестом. — Ты же знаешь, что я совершенно собьюсь с курса, если ты не будешь меня направлять.
— Тебе понадобится найти кого-то еще, чтобы тебя вести, — мягко настаивал Арадриан. — Мои мысли все время блуждают. Мне больше нельзя доверять наблюдение за тобой, пока ты мечтаешь. Я не могу больше идти с тобой Путем Грез. Я устал жить внутри себя.
Корландриль, погруженный в свои размышления, не нашел, что на это сказать. Когда он мечтал, когда блуждал по тропам своего подсознания, именно Арадриан обеспечивал ему опору, обнадеживающее присутствие на грани его воображения, тепло, к которому он мог вернуться, когда забредал в холодные и темные уголки своей души.
— Ты найдешь себе другого стража грез, — уверил Арадриан, заметив его уныние. Он встал и, потянув Корландриля за руку, поднял и его. Теперь он устремил озабоченный взгляд на друга. — Возможно, Тирианна присоединится к тебе на Пути Грез.
— Тирианна-Воин? — произнес ошеломленный Корландриль.
— Я беседовал с ней вчера, — сообщил Арадриан. — Она считает, что ей пора сменить Путь. Тебе следует с ней поговорить.
Нежный колокольный перезвон прервал грезы Корландриля, и, открыв глаза, он увидел далеко внизу извилистую серебристую дорогу, которая шла через пологие террасы. Легчайший ветерок слегка коснулся его кожи и взъерошил волосы. На мгновение он подумал было, что плывет в воздухе высоко над живописным пейзажем. Окончательно вернувшись из своего мемо-сна в реальность, он обнаружил, что находится на балконе своего жилища, залитого угасающим светом искусственных сумерек. Склонившись над рифленой балюстрадой, он смотрел на виноградники, окружавшие Башню Звездного Величия.
Ему потребовалось еще немного времени, чтобы полностью восстановить контроль над своим телом: быстро поморгать, напрячь конечности, ускорить пульс, чтобы кровь прилила в онемевшие пальцы рук и ног. Однако ему не удавалось избавиться от ощущения оцепенелости, и он подумал: сколько же времени я провел, исследуя свои воспоминания, шагая назад по Пути Грез? Ощутив жажду, он инстинктивно облизнул губы, хотя во рту совсем пересохло.
Вспомнив о предупредительном перезвоне, который пробудил его, Корландриль медленно повернулся и протянул пальцы к серой, похожей на шиферную плитку панели на стене рядом со сводчатым проходом, который вел в его жилище. Прикоснувшись к прохладной пластине, он ощутил присутствие Абрахасиля возле своего дома и, послав ему краткий психический импульс, пригласил войти.
Прервав контакт с Бесконечным Круговоротом, Корландриль прошел в затененную гостиную. Здесь было словно внутри яйца. Стены — голубовато-белые в бледно-зеленую крапинку. Изогнутые диваны с высокими спинками обращены к центру комнаты, а под ногами — толстая плетеная циновка. Вдоль стен на постаментах стояли скульптуры работы Корландриля и других авторов. Переводя взгляд с одной на другую, скульптор, в памяти которого еще не полностью завершились процессы мемо-сна, испытывал каждый раз проблеск узнавания: мелькали воспоминания о том, как они были созданы или приобретены, о беседах, которые велись о них, о тех настроениях, которые у него возникали, когда он их рассматривал. По мере того, как очередная мысль всплывала на поверхность его сознания, он загонял ее вглубь, выталкивая из сферы непосредственного размышления. Подойдя к другому терминалу Бесконечного Круговорота, Корландриль мысленно сменил цвет освещения на нежно-голубой и немного повысил температуру, поскольку ощущал странную прохладу.
— Возможно, какая-нибудь одежда согреет тебя быстрее, — заметил Абрахасиль, входя в комнату через арку из главной передней.
Лишь благодаря этому высказыванию наставника Корландриль осознал, что он полностью обнажен. Его нагота не вызвала у него никакого чувства неловкости, при его нынешнем понимании происходящего с ним — или, скорее, полном его отсутствии — такие мысли были попросту невозможны.
— Да, вероятно, это было бы к лучшему, — отозвался, кивнув, Корландриль. Он указал жестом на другую арку, ведущую в столовую. — Пожалуйста, выбери себе что-нибудь освежающее, я вернусь мигом.
Корландриль вошел в гардеробную, не вполне еще владея собой после длительного погружения в грезы, и рассеянно прикоснулся рукой к панели на стене. Дверь скользнула в сторону, открыв взгляду широкий выбор одеяний, от облегающих комбинезонов с блестящим металлическим отливом до широких рубашек и длинных тог. Скульптор выбрал зеленую мантию, облегающую в талии и широкую в плечах. Не задумываясь, он взял широкий ремень, правильный выбор рукам помогла сделать его эстетическая интуиция. Затянув его вокруг талии, он отправился босиком по коврам гостиной и присоединился к Абрахасилю в столовой.
— Шесть циклов, — произнес наставник, когда Корландриль вошел. Господствующее положение в комнате занимал выступающий из стены длинный, узкий стол, по обе стороны от которого стояли рядами по восемь одноногих стульев. Абрахасиль сел в дальнем конце. Корландриль заметил, что он не взял себе ни питья, ни закуски.
— Шесть циклов чего? — спросил скульптор, открывая хрустальную дверцу шкафа. Оттуда он достал синюю бутылку и два серебристых бокала.
— Мне не нужно, спасибо, — произнес Абрахасиль. Корландриль тем не менее поставил на стол оба бокала, на тот случай, если его наставник передумает. Он налил себе щедрую порцию сока ледяной лозы, остро ощущая сухость во рту и горле.
— Шесть циклов прошло после торжественного открытия, — пояснил Абрахасиль. — Я беспокоился. Ты ушел как-то поспешно. Тирианна объяснила, что ты разошелся во мнениях с Арадрианом.
Корландриль потягивал напиток, его мысли об Арадриане были сосредоточены на далеком воспоминании, другая часть его сознания сосредоточилась на смаковании напитка с его резким первым вкусом и теплым послевкусием, и третьей частью сознания он внимательно наблюдал за Абрахасилем. Сместив фокус памяти, Корландриль перебрал в уме события, которые произошли после возвращения Арадриана. Вспомнив спор между ними, он ощутил, как змея внутри него, скорчившись от злобы, шипела и плевалась при словах его друга.
