Мария Захарова - Вой лишенного или Разорвать кольцо судьбы
Лутарг и правда очень походил на давнего друга Сарина, пусть уже много лет не виденного и сохраненного в памяти старца с лучших времен давно минувшей молодости.
- Твоя взяла, - сдался пожилой человек. - Хочешь знать, так знай. Каратели - никто не знает, кто они. Тут недалеко в горах есть замок, когда-то названный Шисгарийским. Они приходят оттуда. Каждый год летом семеро всадников спускаются с Трисшунских гор и забирают по одному жителю из каждого города.
- Зачем? - по голосу было понятно, что Лутарг удивлен.
- Этого тоже никто не знает, - ответил старик. - А что, в Эргастении об этом не говорят?
- Нет, - покачал головой Лутарг. - Не слышал. А остановить их что, нельзя?
- Нельзя. Они как ночь, проходят через все преграды.
- Как это? - заинтересовался мужчина.
Руки его покинули грудь и опустились на стол. Тарген подался чуть вперед, заинтригованный рассказом Сарина.
- Для них нет преград. Стены, решетки - как бы ни существуют. Идут они, и идут, как нет ничего.
- Духи что ли?
- Может и духи. Не ведаю.
- Знаешь что, старик?! Хватит уже этого! - вдруг проворчал мужчина.
- Чего этого?
- "Ведаю", "кумекаю" и дальше. - Теперь Лутарг явно веселился. - Не из черни ты, и не был там никогда. Притворяешься только.
- С чего это вдруг мне притворяться? - принялся отказываться Сарин.
- Вот и я хочу понять, с чего? - протянул молодой человек. - Может, тоже объяснишь?
- Тарген, я…
- Нет!
Что именно в тот вечер собирался сказать ему старик, Лутарг так никогда и не узнал. Истошный женский крик, раздавшийся из подсобных помещений, заставил всех мужчин в зале сорваться с мест и броситься на помощь.
Непонятным для других явилось то, как слепой оказался на месте первым, хотя трое мужчин изначально находились ближе к месту, откуда раздался призыв о помощи. Но когда посетители харчевни появились на кухне, он уже загораживал своим телом хозяйскую дочь, а у стены напротив, преклонив колени, стоял шисгарский каратель.
Глава 5
Прислушиваясь к гудению голосов за стеной, мальчик решил, что уже вечер, раз надсмотрщики освободились.
В его каморке всегда было темно - и днем, и ночью. Отслеживать бег времени, парнишка мог лишь по тому, как приходили и уходили люди из дома его хозяина. Если кто-то разговаривал, значит, смена закончилась и наступила ночь, которую он сейчас ненавидел даже больше, чем того, что владел им.
Паренек сидел, сжавшись в комок и стараясь не шевелиться, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, но свежие раны на спине невыносимо ныли, и мальчику время от времени приходилось менять положение, чтобы хоть немного облегчить боль.
Завтра к вечеру рваные полосы уже затянутся. Парнишка знал, что на нем все заживало очень скоро, но это не приносило ему радости.
"Мерзкая тварь, гаденыш, волчье отродье" - вот, что он заслужил за быстрое исцеление, помимо дополнительных ударов кнутом.
- Что там у тебя? - громко спросил кто-то из собравшихся в комнате мужчин.
- Так, домашняя зверюшка, - прогоготал хозяин, и от звука этого голоса мальчишка дернулся всем телом.
Хозяин. Он велел называть его только так. Всегда.
Когда он приносил ему поесть, когда приводил к себе в комнату ночью или же просто наведывался выместить злость, накопленную за день.
Всегда хозяин.
Этот урок парнишка усвоил намертво.
***Застонав, Лутарг покрутил головой, пытаясь определить причину неудобства, и тут же был оглушен радостным воплем пожилого товарища.
- Очнулся!
- Тише, старик, - прохрипел мужчина, голова которого превратилась в каменоломню. Звон от вгрызающихся в твердь орудий стоял в ушах. - Что случилось?
- Говорил же тебе, уходить надо, - уже шепотом посетовал Сарин.
- Где мы? - спросил Лутарг, втягивая сырой и затхлый воздух. - Подземелье?
- Нет, стенная клеть для орудий, - развеял его опасения старик. - До утра посадили.
- Давно мы здесь?
- Не очень. Полночь еще не кричали.
- Что случилось?
Не ощущая на лице повязки, Лутарг заставил себя открыть глаза и оглядеться. Здесь было темно и тихо, почти как глубоко под землей, только воняло помоями, а не оседающей каменной пылью.
- А ты не помнишь?
- Мутно все, - отозвался мужчина, стараясь сложить всплывающие отрывки воедино. - Как кричали, помню, - после паузы добавил он.
- Нала, кричала, - вздохнув, уточнил Сарин. - Из-за карателей.
Когда старик упомянул про шисгарцев, для Лутарга все встало на места. Молодой человек вспомнил, как отодвинул девушку к стене и загородил ее собой, очертания фигуры напротив, разглядеть которою полностью ему мешала темная лента на глазах.
- И что потом?
- Потом? - раздраженно бросил старец. - Ты спас девчонку и разоблачил себя.
- Хватит недомолвок, - застонал Лутарг, привалившись к стене.
Голова и тело возмутились из-за передвижения - в боку кольнуло, а звон в ушах усилился.
- Какие уж тут недомолвки. Мужики в харчевне как увидели, что каратель перед тобой склонился, посчитали за лучшее сюда засадить, вдруг чужаком окажешься. Сами разбираться не стали, только отключили исподтишка, а назавтра коменданту сдать собираются, чтобы он сам соображал нашего ты роду или шисгарского.
- Да, и какого же я рода, Сарин?
В ожидании ответа, цепкий взгляд Лутарга остановился на маленькой дверце, ведущей в темницу. Чтобы пройти сквозь нее такому мужчине, как Тарген нужно было согнуться в три погибели.
Со своего места преграда показалась заключенному хлипкой и ненадежной.
"Посижу и попробую сломать, если засова нет", - подумал он, возвращаясь мыслями к старику и его тайнам.
- Что ты помнишь о своем детстве, Тарген? - сорвался неожиданный для мужчины вопрос с губ старика.
- Это не то, о чем я хочу вспоминать, - нахмурился Лутарг, отгоняя прочь непрошеные образы, вырвавшиеся из задворок памяти.
- Того, что было до Эргастении? - уточнил Сарин.
- Ничего, - просипел мужчина, мысленно возвращаясь в свой самый страшный кошмар.
В том сне были теплые и мягкие руки, которые обнимали его и гладили по голове. Были слова, произносимые ласковым голосов - "вырастешь и станешь похожим на отца". А потом все исчезало, и он бежал. Бежал, что было сил, стремясь найти и догнать, вот только не находил никогда.
- У меня не было детства, - для чего-то добавил Лутарг, стравившись с душевной болью.
Только это много раз пережитое во снах полувоспоминание могло расстроить мужчину настолько сильно, чтобы в груди что-то сжалось. Все остальное он давно перешагнул.
- Было, Тарген. Было, - ответил ему старик.
Если бы не тихий скрежет за дверью, Лутарг вероятно взорвался бы, но шум мгновенно вернул ему утраченное было хладнокровие. Мужчина подобрался, мышцы напряглись, готовясь к броску. Рядом затаил дыхание Сарин.
- Эй, вы! - донесся до пленников приглушенный женский голос. - Я сейчас вас выпущу.
- Хозяйка, - с облегчением выдохнул старец, пододвигаясь к двери.
Снаружи доносилось какое-то копошение и переговоры, но говорили слишком тихо, чтобы Сарин мог разобрать.
- С кем-то.
- Тихо, - шикнул на своего спутника Лутарг.
В отличие от старика, он отлично слышал, о чем шла речь. Его слух был более остр. Сарин же своими комментариями лишь мешал ему.
Мать и дочь решали, чем им поддеть засов, застрявший в пазухах.
- Надо кого-то чтобы на дверь налег, так не вытащим, - услышал мужчина хозяйкино сетование.
- Может, батюшку позвать? - предложила Нала.
- Ш-ш-ш, глупая. С мужиками он. Не поняла что ли?
- Но как же? Не станет отец…
- Молчи лучше, - шикнула на дочь женщина.
Прислушиваясь к их разговору, Лутарг поднялся и, отстранив старца от двери, ухватился за перекрестье.
- Тащите, - приказал он женщинам, а сам потянул дверь на себя.
Бруски заскрипели, но не оторвались. Несмотря на вид, дверь была сделана на совесть. Крепкой оказалась.
Когда засов с глухим стуком приземлился на пол, Лутарг толкнул дверь, и она с громким визгом поддалась.
- Смазать не мешало бы, - проворчал Сарин, переживая, что на шум набежит народ, но все было тихо.
Стоило мужчинам выбраться из застенков, хозяйка постоя, тут же вручила старику сверток, на поверку оказавшийся холщевым мешком.
- Ваши вещи. Нала все собрала. И еды немного, - зашептала женщина, опасливо косясь на Лутарга.
Насколько бы велика не была ее благодарность за спасение дочери, страх оставался страхом, а бояться этого незнакомца определенно стоило, рассудила для себя хозяйская жена.
- Пока не рассветет, они к коменданту не пойдут, побоятся. Посему вам надо выйти из города, как только ворота отворят. Лучше через западные. Там поутру скот на пастбище гонят. Народу много. Вот с ними и пройдете незамеченными. И сеновальня рядом - будет, где укрыться. А теперь идите, и нам пора, пока не хватились, - под конец своей торопливой речи подстегнула она мужчин.
