Александр Казанцев - Фаэты (Журнальный вариант)
Взгляды Аве были отвергнуты авторитетами как нелепица. И он разочаровался в знатоках знания, в ученых, в самом себе, пал духом и затосковал.
Отец лишь пожимал плечами. Он хотел бы иметь более приспособленного к жизни сына, хотя и любил и жалел его. И вот теперь Куций Мерк требовал жертвы. Ради выполнения задания правитель Добр Map должен — был рискнуть жизнью сына.
Куций Мерк рассчитывал наверняка, считая, что правитель отступит, но ошибся. Тому тоже некуда было деваться.
Вспоминая все это, Добр Map, «защитник права и культуры», не находил себе места. Он не знал, как обернется дело на Властьмании, будет ли выполнено безумное задание, будет ли, наконец, уничтожен опасный Куций Мерк, останется ли жив Аве.
4. ХРАМ ВЕЧНОСТИ
Каждый вечер после появления в небе сверкающего Юпи над Грозной Стеной Мать Луа приводила к своей воспитаннице нетерпеливого Аве.
Вместе с горбуном, всегда сопровождавшим хозяина, она оберегала их. Между собой няня и секретарь не ладили. Горбун добивался, чтобы Мать Луа куда-то провела его, но та страшилась.
Однажды Аве пришел в сад грустный, словно на него накатилась былая хандра.
— Что с тобой? — тревожно спросила Мада.
Аве Map признался, что завтра должен покинуть Великий Берег. Путешественникам нельзя дольше задерживаться близ Дворца диктатора. Куций заметил слежку.
Молодые фаэты, как и в первый раз, стояли в тени деревьев. Мада положила голову на грудь Азе и заплакала. Он гладил ее волосы, не зная что сказать. То, что они любят друг друга и не мыслят разлуки, разумелось само собой.
Мада посмотрела на Аве снизу вверх, запрокинув голову. Его кудрявая голова заслоняла звезды.
— Все устроится, — утешал он. — Надо использовать некоторые странности твоего отца, его приверженность к древним обычаям. Он ссылается в своем учении на прежних монархов, даже вспоминает, что брак детей враждующих царей отдалял войны. Я отправлюсь к своему отцу, буду просить его обратиться к Яру Юпи с предложением нашего с тобой союза.
Мада отрицательно покачала головой.
— Как? Нам пожениться сейчас? — отгадал ее мысль Аве.
— Да. Раньше, чем ты уедешь.
Мада сказала это твердо, почти властно.
— Значит, нынче ночью? — несколько растерянно спросил Аве. — Но кто в состоянии поженить два полюса вражды?
Мада рассмеялась, хотя ее лицо было еще мокро от слез. Аве своеобразно говорил на чужом языке.
— Ты просто не знаешь обычая «высших». Это круглоголовые женятся с разрешения властей. А мы, длиннолицые, свободны. Любой из «высших», чей возраст превосходит сумму возрастов влюбленных, может провозгласить их мужем и женой.
— Но где найти такого старца? Аве у «высших» только гость.
— Что означает «гость»? — с вызовом спросила Мада. — Что, ты бессилен найти выход?
Аве вспыхнул:
— Я был учеником самого Ума Сата, первого ученого планеты. Тот достаточно стар и находится здесь.
— Но он круглоголовый, — разочарованно протянула Мада.
— Ум Сат только что провозглашен на Властьмании «почетным длиннолицым». Он равен «высшим среди высших».
Мада оттолкнула Аве, но удержала его руки в своих, любуясь им:
— Беги к нему! Ты истинный фаэт и сможешь убедить его.
Горбатый Куций Мерк, низко кланяясь, ввел в келью к Уму Сату молодого фаэта.
— Аве Map? Вернулся к учителю? — приветствовал старик вошедших, привстав с кресла им навстречу.
— К учителю — в труднейшее мгновение жизни.
— Ты говоришь так, словно речь идет о смерти или жизни.
— Нет! — энергично замотал головой Аве. — Много больше! О счастье!
Старик пристально посмотрел в лицо любимца.
— Вот как? Но чем помочь?
— Используя права, дарованные Советом Крови, Ум Сат по закону «высших» имеет право соединить навеки Аве Мара и ту, которую тот полюбил сильнее жизни.
— Ясномыслящий Аве Map избрал не менее чем дочь диктатора Яра Юпи, прекрасную Маду, не очень считаясь с преградами, — на витиеватом языке Властьмании вставил Куций Мерк.
— Как? Круглоголовому Сату воспользоваться правами угнетателей? — возмутился старик.
— Речь идет не просто о любви, — снова вмешался Куций Мерк. — Брак сына и дочери вождей двух континентов поможет избежать войны… Так говорится в учении Яра Юпи.
Хитрец знал, чем убедить Ума Сата. Старик задумался:
— Он говорит разумно. Сгорая от стыда, я не отверг дара варваров только потому, что думал, как избежать войны.
— Так используй свои права и помоги нам стать счастливыми! — откликнулся Аве.
— Что надо сделать? — спросил старик.
— Церемония совсем проста. Свидетелями будут няня Мады и Куций Мерк.
— И этого достаточно? — удивился ученый.
— Да, ибо возраст Ума Сата превышает сумму возрастов влюбленных, и он имеет право их соединить.
— Создателю учения о веществе, отрицателю религий прошлого, — улыбнулся старик, — придется выполнять чуть ли не роль недостойного жреца…
— Притом в святилище былого храма, — вставил Куций Мерк.
— Тогда пусть этот брак действительно послужит миру и до поры до времени останется в тайне, — решил ученый. — После возвращения Аве в Даньджаб брак будет обнародован. И пусть он поможет отцу договориться с Яром Юпи, если тот действительно следует традициям древних монархов.
— Да будет так! — возвестил горбун.
— Я уговорю отца. Он политик и не упустит возможностей, — горячо поддержал Аве. — Однако церемония непременно должна состояться нынче ночью.
— Зачем такая спешка? — нахмурился Ум Сат.
— Увы, но путешествующие, даже знатные, все же не могут задерживаться вблизи Дворца диктатора. К тому же… так просила Мада.
— Нет фаэтессы прекрасней и умней! Учитывает все, — заметил Куций Мерк.
— Что ж, — пожал плечами Ум Сат. — Святилище свободно. А старикам не так уж много надо спать.
Аве молча обнял старика. Тот посмотрел на него печальным долгим взглядом.
«Кровная дверь» снова открылась. Мать Луа, как обычно, ждала Аве и Куция в том же полуразрушенном портике. Все вместе они прошли в древний монастырский сад, освещенный теперь слабым светом Луа. Свисающие лианы уже не походили на змей, они напоминали шнуры роскошных занавесей, разделивших сад. Деревья выглядели колоннадами галерей. Пахло прелью и еще чем-то странным и нежным — может быть, цветами, которые со страстью разводил Яр Юпи.
Мада ждала любимого и бросилась ему навстречу, едва он показался из проема «кровной двери».
— Он согласился?
— Ум Сат создавал до сих пор реакции распада, теперь (да простится это Куцию Мерку!) ему придется совершить реакцию противоположную, — пошутил Куций Мерк, усмехнулся, но тотчас растянул рот в угодливой улыбке.
В саду потемнело. Серебристый свет померк. За внешней стеной заблистали молнии, бросая тяжелые черные тени на заросли кустарника. Одно из деревьев, словно вырываясь из тьмы, само вспыхивало, сверкая белой корой.
Издалека донеслось рычание. Казалось, огромная грохочущая машина мчалась под откос и сорвалась наконец в пропасть, оглушив и ослепив всех словно взрывом распада.
Мада прижалась к Аве.
Стало совсем темно, исчезли и колоннады аллей, и белокожее дерево.
— Какая гроза! — восхищенно прошептала Мада.
— Вымокнем до нитки. Обходить Грозную Стену до Храма Вечности, — заметил горбун.
— Может быть, отложить до завтра? — осторожно спросил Аве.
— Никогда! — воскликнула Мада. — Разве остановят нас громы небесные? А что до дождя, который может испортить наши платья, то о них позаботится няня.
— О платьях? — осведомился Куций Мерк, протянув ладонь и ощущая на ней первые капли. — Да, позаботиться надо.
— Нужна мне такая забота, — проворчала Мать Луа. — Я лучше проведу посуху.
— Что имеется в виду? — насторожился Куций Мерк.
— Все очень просто, — объяснила Мада. — Отсюда в Храм Вечности ведет старинный подземный ход. Им пользовались прежде жрецы, а сейчас пройдем мы. Няня все знает и будет открывать встречающиеся двери.
— Ход ведет из сада? — допытывался Куций.
— Да, в него можно пройти где-то совсем близко. Няня покажет.
Дождь начался, и сразу сильный. Все побежали, спотыкаясь о корни деревьев. Впереди Луа, за ней Куций, потом Мада и Аве.
— Вот сюда!
— Пожалуй, здесь нисколько не темнее, чем снаружи. Мать Луа показала себя резвушкой, — подшучивал Куций Мерк.
— Шагай, шагай, горбун. Тебе-то не надо нагибаться. Невзрачен старый ход. Не обессудьте, — говорила Мать Луа, ведя всех за собой.
— Все лучше, чем под дождем, — отозвался Куций.
Аве ощущал запах сырости. Стена, которой он коснулся рукой, была влажной и липкой. Другой рукой он крепко сжимал пальцы Мады.
