Ольга Новикова - Венец айтаны
– Волки, мне еще нужен барон Бринсен, он тоже должен быть где-то тут, – перевесившись через перила, устало заявил Дрогов. Пираты встретили своего вожака приветственными криками и с энтузиазмом кинулись выполнять задание.
Глава XIII
Сила серебра
Рот и горло обожгла невыносимо вонючая жидкость. Вкус был уже знакомый, но от этого не менее противный. Лесси закашлялась, открыла глаза и попыталась сесть.
– Тихо, мисс Лесси, – грубовато удержал ее Грай. – С вами все в порядке?
– Ох, Том, что за гадость ты наливаешь в свою фляжку? – пробормотала ведьма, мотая головой.
– Ну ведь действует, – смутился боцман.
Лесси поднялась с земли, чувствуя, что в ней не осталось, кажется, ни капли силы. Она прощупала воздух, пытаясь нашарить шарритов и с содроганием думая, что ей все равно придется как-то бороться со вторым колдуном. Она предпочитала не думать – как именно. Но воздух был пуст, в нем не было и следа присутствия чужеземных магов. Ей не удалось нащупать даже того, сильного, который, она точно помнила это, был пойман ею в круг. Или она совсем потеряла остатки силы, или… Кен! А если он все-таки добрался до них?! Она отчаянно потянулась к мужу – и почти сразу нашла его, она знала, что могла бы найти его даже вовсе без сил – то, что их связывало, было выше всякой магии. Нашла – и на мгновение испугалась. Венок над головой капитана был оплавлен, лицо осунулось и еще больше потемнело, на одежде была кровь. Но сам Дрогов был цел, и Лесси неведомым образом поняла, что шарритов действительно больше нет. Она широко улыбнулась.
– Кен убил их, – просто сказала она вопросительно глядящему на нее Граю. – Кен одолел этих проклятых шарритов!
– Это точно? – почему-то не поверил боцман.
Она кивнула. И вдруг замерла, обратив внимание на звуки недалекого боя. Великие небеса! Как же она могла забыть про сражение? Что там сейчас происходит?!
– Грай, давай посмотрим, как там наши ребята. – Лесси легко взлетела в седло. Боцман с сомнением посмотрел на нее, но спорить не стал.
Кажется, альгавийцы все-таки теснили мятежников. Два из трех огороженных укреплений были взяты и горели, третье, на правом фланге, еще огрызалось ружейным огнем. Сколько времени уже длится битва? Вступил ли в бой герцог Контерд? Она спросила у Грая, и боцман пояснил, что времени с начала драки прошло уже достаточно. А вот про герцога сказать ничего не мог. Кажется, его войска на поле все же не было.
– Где же они прячутся? – напрягла память Лесси. Их срочно нужно поторопить! Поплутав немного по лесу, пираты наткнулись на солдат герцога, но те уже двигались на подмогу Ронтону. Контерд выслушал краткое сообщение Лесси о том, что с шарритами покончено.
– Замечательно, – коротко поблагодарил он. – Спасибо, мисс, вы молодец. Атакуем! – это уже был приказ.
Появление Контерда решило исход сражения. Альгавийцы были безжалостно опрокинуты – их начали серьезно теснить назад, и в какой-то неуловимый момент отступление превратилось в беспорядочное бегство. Глядя, как войска мятежников преследуют и добивают альгавийцев, Лесси уже не могла спокойно наблюдать за происходящим со стороны. Где-то там, в гуще схватки, был второй из двух самых дорогих ей людей, и над Марисом, в отличие от Дрогова, никто не повесил спасительный венок. Не в силах сдержать внезапный страх за брата, девушка пустила коня вперед, не обращая внимания на оклики отставших пиратов.
– Где командор? – спрашивала она у стонущих раненых и немногих оставшихся на ногах пехотинцев. Но те мало чем могли ей помочь, лишь неопределенно указывая направление – «кажется, был где-то там». Внезапно на ее плечи обрушились вся боль и страх, вся ярость и ненависть, витающие над полем битвы. Обостренная чувствительность вернулась к Лесси, и она всем существом ощутила ужас и запах смерти, безраздельно царящий вокруг, увидела безжизненный серый туман, лохмотьями висящий повсюду, где только хватало взгляда. Она победила шарритов, но те надолго отравили все кругом. Жива захотела разогнать туман, вдохнуть жизнь в солнечный свет и зелень листьев – но у нее совершенно не было сил.
Кажется, битва впереди заканчивалась. Пленных альгавийцев, связанных и понурых, сгоняли в кучи. Усталые, окровавленные мятежники, казалось, сами не верили в свою победу. Где же Марис? Углядев впереди внушительную фигуру Парли Фетса, Лесси направила лошадь к нему.
– Парли, а где Марис?
Фетс обернул к ней усталое грязное лицо, все вымазанное в пороховой копоти и почему-то в земле, молча взял ее коня под уздцы и повел за собой.
– Что с Марисом?! – Мрачное молчание Фетса заставило Лесси обмереть от липкого страха. И тут она увидела Ронтона. Командор лежал на расстеленном на земле плаще, вся его одежда была в крови, лицо – еще более бледным, чем обычно, глаза закрыты. Глухо вскрикнув, ведьма метнулась к брату. И сразу слишком отчетливо поняла, что надежды нет. Ронтона пропахали насквозь чем-то широким, судя по всему, зазубренной альгавийской алебардой. Марис умирал.
– Его ударили в спину, – зачем-то пояснил Фетс. Слова Парли донеслись до девушки будто издалека.
Лесси отстраненно поразилась тому, что Марис до сих пор жив – вся земля под командором насквозь пропиталась кровью. Она опустилась перед братом на колени, взяла в руки его голову и физически ощутила, как капля за каплей вытекает из него жизнь. Безысходное отчаяние стиснуло ей горло ледяной рукой, от сердца с кровью отрывали что-то очень дорогое, и оно зашлось от невыразимой боли. «Нет!!! Только не это, только не Марис!» – молила она небеса. Перед глазами стояло такое же поле боя и бездыханное тело Донна на изрытой копытами земле. Тогда она тоже не смогла отстоять брата у смерти… Девушка дрожащей рукой провела по его бледному лбу. Она почувствовала, как Марис борется со смертью, борется упрямо, яростно, отчаянно.
«Я. Вас. Люблю», – будто наяву услышала она тихие, но отчетливые слова и короткое «я вернусь», и ощутила боль Мариса, все отчаяние его несбывшегося счастья, и задохнулась от глубины этого страдания и от ужаса понимания. Понимания того, что она сейчас сделает.
Ей не уйти от судьбы. Кен помог ей одолеть шаррита. Но она не сможет жить дальше, зная, что могла спасти брата и не сделала этого. Она не сможет жить, зная, что ее земля на долгие десятилетия отравлена ледяным колдуном, обречена на болезни и неурожаи и что в ее силах было освободить ее от этого яда.
– Лесси! Вот ты где! – Капитан опустился на колени рядом с ней, вздрогнул, увидев на руках девушки кровь, с первого взгляда понял, что положение Ронтона безнадежно, и крепко сжал ее ладонь. А она смотрела в любимые глаза, по щекам ее текли слезы и никак не могли остановиться.
– Прости меня. – Тело девушки била дрожь. – Прости меня, Кен, прости меня. Я люблю тебя. Но я не могу по-другому. Не стоило тебе любить ведьму…
Она медленно, через силу поднесла левую руку к обвившей ее запястье серебряной нити и, в последний раз взглянув в отчаянные глаза внезапно понявшего все Дрогова, решительно потянула за невесомое серебро.
Нить протянулась мгновенно. Лесси показалось даже, что она всегда была здесь – невидимая, но очень прочная нить, против ее воли связавшая Живу с Серебряным Опалом.
«Ты готова заплатить мою цену, ведьма», – это был даже не вопрос.
«Да».
«Я принимаю твою плату».
«Ну давай же свою силу, скорее, черт побери!» – у Лесси совсем не было времени, Марис умирал у нее на руках.
«Тебе даже не интересно, что и как именно произойдет с тобой?» – казалось, камень был удивлен.
«Силу! Дай мне силу!!!»
«Бери!»
Тонкая серебряная нить в мгновение ока стала широкой рекой, бурлящей от переполняющей ее магической силы. Эта мощь вливалась в Лесси неудержимым потоком. Джастин оказался прав, мелькнула несвоевременная мысль. Сила Серебряного Опала была сродни силе Жив, и Лесси свободно могла ею пользоваться. Девушка накрыла ладонями страшную рану брата, и почувствовала, как из ее рук заструился поток теплой живительной энергии. Она тщательно, очень тщательно, не скупясь и не отмеряя силу, штопала раны Мариса, заставляя срастаться порванные внутренние органы и сломанные ребра, заставляя сердце биться, а легкие – дышать, заставляя кровь нести жизнь к каждой клеточке его тела. Ведьма не жалела силы, ее теперь было в избытке, и поднялась с земли, только когда Ронтон, живой и совершенно здоровый, сел и недоуменно оглянулся вокруг.
Ничего не объясняя, Лесси встала и направилась к лежащим по соседству другим раненым. До самого заката, а потом и всю ночь она ходила по полю боя, а затем по лагерю мятежников, пока в нем не осталось ни одного раненого. Она исцелила даже пленных альгавийцев. С каким-то яростным ожесточением ведьма разбрасывала силу Серебряного Опала направо и налево, транжирила, не считая и не скупясь, и все равно чувствовала, что той слишком много. На рассвете – она совершенно не чувствовала усталости, она вообще ничего не чувствовала, кроме злого ожесточения – Жива вышла в лес, высоко подняла руки и начала творить обряд возрождения. Она изгоняла ледяную отраву из камней и цветов, из песен птиц и шелеста листьев, из ветра и солнечных лучей. Она не оставляла своей земле даже воспоминания о черном тумане и безжизненной серой пелене. Она возвращала своей земле радость и жизнь. Она напоила водой иссохшую землю, она разогнала тяжелые тучи, она помогла подняться к солнцу каждой травинке, каждому цветку. Лесси лечила раны Ор-Сите так же, как до этого лечила раненых людей – уверенно, всеобъемлюще, безоглядно. Жива простояла на одном месте целые сутки, не чувствуя ни усталости, ни голода, ни жажды.
