Грэм Макнилл - Зона поражения

— Кто? — потребовал Леодегарий. — Скажи нам.

— Сильван Тайер.

— Чепуха, — отрезал Барбаден. — Этот скудоумный ублюдок давно мертв. Фалькаты расправились и с ним, и с его подлой бандой сразу после Хатуриана.

Серж Касуабана покачал головой.

— Нет, Лито, — произнес он. — Тайер жив. То, что от него осталось, на данный момент подключено к машинам в Палатах Провидения, хотя, конечно, назвать подобное существование жизнью сложновато.

— Так ты знал, что Тайер не погиб, и скрывал это от меня?! — взорвался Барбаден.

— Именно так, — признал Касуабан. — Это часть моего покаяния за то, что я совершил. Он был человеком, который оказался на грани жизни и смерти из-за моей трусости.

Леодегарий вмешался в их спор, развернув Сержа Касуабана к себе лицом:

— Кто этот Сильван Тайер? Расскажите о нем.

— А что вы хотите услышать?

— Вы сказали: «То, что от него осталось». Что вы под этим подразумевали?

— Только то, что Фалькаты с большой основательностью подходят к своей работе; они полагали, что убили его, поскольку им это и в самом деле почти удалось. Когда Блез доставил его ко мне, я вначале решил, что этот человек уже мертв, но он цеплялся за жизнь, отказываясь признавать поражение. Почти девяносто процентов его тела покрывали ожоги, он потерял обе ноги и руку. Пламя съело его глаза, он утратил способность говорить. Полагаю, он еще может слышать, хотя утверждать этого не могу. За него дышит машина, его кормит машина, и она же помогает ему избавиться от испражнений. Как я уже говорил, жизнью это можно назвать весьма условно.

— О Император, человечнее было бы позволить ему умереть! — воскликнул Пазаний.

— Знаю, — произнес Касуабан дрожащим, готовым сорваться голосом, — только я не смог. После всей этой бойни в Хатуриане я поддерживал себя в здравом рассудке только тем, что постоянно убеждал себя: я никого не убил, не сделал ни выстрела. И если бы я организовал для Тайера эвтаназию или же просто позволил ему отойти в мир иной, то был бы ничем не лучше тех, кто спалил Хатуриан.

— Если кто и может держать в себе искомую нами ненависть, так это человек, чья семья была уничтожена в Хатуриане, — кивнул Леодегарий. — Быть узником собственного разрушенного тела… что ж, это вполне могло стать катализатором, активировавшим латентные псайкерские способности.

Леодегарий крепко стиснул в ладонях плечи Касуабана.

— Так вы говорите, Сильван Тайер лежит в Палатах Провидения?

— Да, — ответил медикае.

— Ведите нас туда, — велел Серый Рыцарь, — пока не стало слишком поздно.

Глава девятнадцатая

«Лэндрейдер» громко завывал мотором и насквозь провонял едким, но все равно показавшимся Уриилу родным запахом топлива. Капитан был облачен в позаимствованную броню и ехал на битву в одной из самых мощных машин, имевшихся в распоряжении Космического Десанта, — очередной явственный намек на то, что вынужденное изгнание подошло к концу.

Рядом сидел Пазаний, всецело сосредоточившись на пикт-планшете, на который сейчас было выведено дрожащее изображение территорий вокруг «Лэндрейдера». Напротив него расположилась пятерка Серых Рыцарей в начищенных до металлического блеска серебряных доспехах.

Возле передней штурмовой рампы стоял Леодегарий, вновь переодевшийся в свою колоссальную терминаторскую броню. Командир Серых Рыцарей прочно сжимал в массивном кулаке древко длинной алебарды. Вместо обычного штурмового болтера в одну его латную перчатку было вмонтировано нечто, что, как поведал сам Леодегарий, являлось пси-пушкой. Это оружие стреляло не разрывными болтами, но уничтожало врага сгустками священного пламени, имеющими чистый серебряный цвет, столь ненавистный демоническим и противоестественным созданиям.

Уриил держал в руках подаренный Леодегаром болтер, чьи изящные линии и удивительно тонкая работа превосходили все когда-либо виденное капитаном. Это был поистине королевский подарок, и Уриил очень надеялся, что покажет себя достойным столь великолепного оружия в предстоящем сражении.

Иллюзий он не строил — уже вечером предстояло пролиться крови.

Ему хватило лишь выйти из дворца в сгущающиеся сумерки, чтобы ощутить тягостное чувство приближающейся опасности. Присутствие мстительных покойников наэлектризовало воздух и едва заметно дергало за ниточки нервов.

Не тратя времени на пустяки, Леодегарий собрал своих солдат, прихватив заодно и Уриила с Пазанием, а также и Сержа Касуабана, и вместе с ними поехал по улицам Барбадуса, направляясь к Палатам Провидения. Следом за «Лэндрейдером» катились два «Рино», но, какой бы страх ни внушали громоздкие машины, быстрой поездку никак было не назвать — городские артерии были переполнены напуганными, шумящими, возмущенными людьми.

— Однако шумновато здесь, — произнес Пазаний, не отводя взгляда от пикт-планшета.

— Никто из них не знает, что происходит, зато все понимают, что это определенно нечто очень скверное, — ответил Уриил.

— Ага, даже спорить не о чем, тут и к псайкеру не ходи, настолько все очевидно, — согласился с ним Пазаний, кидая взгляд в сторону Леодегария. В полумраке десантного отсека лезвие его алебарды светилось красным огнем, и Уриил поежился, ощущая, как излучаемые ею энергии отзываются тревожным покалыванием в его позвоночнике.

— Оружие «Немезида», — произнес Леодегарий, обратив внимание на изучающие взгляды, — лезвие выковано лучшими мастеровыми Титана и закалено в крови демона.

— Что насчет бескожих? — спросил Уриил. — Оно способно их убить?

— Уже убило двоих на площади перед разрушенным зданием, где мы вас подобрали.

— Двоих, — с печалью в голосе произнес капитан, — стало быть, остается еще пятеро или шестеро.

— Испытываешь к ним симпатию? — поинтересовался Леодегарий.

— Да, — подтвердил Уриил. — Они всего этого не заслужили.

— Может, и так, но мало кто в нашей галактике получает именно то, чего заслуживает.

— Вот он вполне может, — заметил Пазаний, ткнув большим пальцем в сторону Сержа Касуабана, с несчастным и жалким видом скорчившегося в дальнем углу отсека. Отвернувшись от удрученного медикае, сержант обратился к Леодегарию: — Я все еще настаиваю, что вернее всего будет разбомбить там все прямо с орбиты. У вас же есть корабли, верно?

— Конечно, — даже не поворачиваясь к нему, ответил Леодегарий, — и если нам с вами не удастся остановить Сильвана Тайера, я прикажу нанести точечный орбитальный удар.

— Вы не посмеете! — закричал Серж Касуабан. — В Палатах Провидения полно ни в чем не повинных людей, не говоря уже о том, скольких простых горожан вы неотвратимо зацепите такой бомбардировкой! Отдав подобный приказ, вы окажетесь ничем не лучше Барбадена!

— Или, скажем, вас, — парировал Пазаний. — Вы ведь тоже участвовали в уничтожении Хатуриана.

— Я никого не убивал, — защищаясь, произнес Касуабан.

— Вы позволили Барбадену отдать приказ, — сказал сержант. — Или я путаю и вы пытались его остановить?

— Вы плохо его знаете. Если уж Лито что надумал, ничто на всем белом свете неспособно его переубедить.

— Кстати о птичках, — произнес Пазаний, поворачиваясь к Уриилу, — а почему бы нам просто не дать этим мертвым парням то, что они просят? Барбаден и Тогандис рассажены по клеткам, этот у нас прямо здесь, так, может, каждому по пуле в затылок? Не решит ли это нашей проблемы?

— И вы способны хладнокровно меня убить? — возмутился Касуабан.

— Ага, если это хоть как-то поможет спасти планету, — кивнул сержант, — и даже глазом не моргну.

— Прекрати, Пазаний, — отрезал Уриил. — Мы никого расстреливать не станем. Речь идет о правосудии, но не об отмщении. Мы остановим Сильвана Тайера, а потом все трое предстанут перед судом за военные преступления.

Уриил помедлил, его посетила неожиданная мысль, и он повернулся к Леодегарию:

— А безопасно ли держать Барбадена и Тогандиса в дворцовой тюрьме? Мертвяки их там не достанут?

— Нет, я воздвиг над ними купола эгиды, — ответил Серый Рыцарь. — Никаким силам варпа до них не дотянуться.

У Уриила было еще великое множество вопросов, но тут Леодегарий поднял руку и произнес:

— Мы на месте.

— И как там снаружи?

— Плохо.

Невзирая на тот факт, что его запихали в клетку где-то в катакомбах под имперским дворцом, Шейво Тогандис пребывал в куда более умиротворенном настроении, нежели когда-либо за последние десять лет. Груз вины если и не исчез совсем, то хотя бы стал куда меньше давить на его плечи после того, как правда о Зоне Поражения вышла наружу.

В круглом тюремном зале было довольно прохладно, и впервые за долгое время кардинал не обливался потом. Хотя с него и сорвали церемониальные одежды, но собственное исподнее ему пришлось оставить, поскольку на толстяка не налезла бы никакая тюремная роба.