Кассандра Дженкинс - Оковы Древнего Н-Зота
Тралл многое не знал о Малфурионе и, похоже, не понимал его, хотя мог бы догадаться, ведь… Ведь он видел, еще в битве при Хиджале, которая и сплотила их троих — Малфуриона, Джайну и Тралла. Видел издали ночную эльфийку в сверкающем, словно звездный небосклон, платье, которая неловко приблизилась к Малфуриону, когда битва была окончена. Она ждала, теперь Тралл понимал это, она ждала его все эти годы, пока он искал мудрость в Изумрудном Сне. Но Малфурион покидал Изумрудный Сон только, если над миром нависала угроза — будь то демон Архимонд из Пылающего Легиона, напавший на Хиджал, или разразившийся по вине Аспекта Земли Катаклизм.
В тот вечер их победы ночная эльфийка спросила о чем-то Малфуриона, а он лишь покачал головой. Эльфийка в сверкающем платье покинула Хиджал в разгар праздника, а сам Малфурион на следующий же день вернулся в Изумрудный Сон. Они оба были бессмертны и могли ждать друг друга вечность.
Тралл вспомнил, как внимательно изучал его Малфурион, когда впервые прибыл в Подземье, а рядом с Траллом оказалась Аггра. Ведь сам Малфурион так и не сумел в слабости обрести силу.
Но лишь благодаря ему, Смертокрыл не устремился в Грим-Батол разъяренным настолько, что не взирал бы на опасности и шел бы напролом, а это, как уже знал Тралл, было чревато гибелью для Аспекта, от которого практически отвернулась подвластная ему стихия.
— Не стоит благодарностей, — пробормотал Малфурион, словно отвечая его мыслям.
— Ты простил ее, — шепотом ответил Тралл. — Я рад этому.
— Кого? — Малфурион приподнял одну бровь. — Джайну?
— Ну да.
— Не понимаю, почему меня должен задевать ее выбор, — пожал плечами Малфурион. — К тому же, ее всегда тянуло на плохих парней.
— Смотрите, она приходит в себя! — воскликнул Хейдив.
— Стой, — поймал его за лапу Малфурион, и Тралл тоже будто прирос к месту, где стоял. Он бы не удивился, если бы опустив глаза, заметил, что его ноги оплели знакомые древесные корни.
Но Тралл только и мог, что следить за тем, как шевельнулась рука Джайны и дрогнули ее веки. Тралл отлично понимал, что она ощущала сейчас, ведь он испытал то же действие яда, но какая сила сохранила в ней искорку жизни? Кажется, он знал ответ.
Смертокрыл, наклонившись, шептал ей что-то, ведомое только им двоим. Джайна силилась поднять руку, чтобы коснуться его, но у нее не получалось.
Он наклонился еще ниже и запечатлел на ее губах поцелуй.
Затем развернулся и пошел прочь, миновав Тралла, Малфуриона и Хейдива и, не оборачиваясь, покинул шатер. Вершины Гранатовой гряды огласил драконий рев, и ему вторили другие голоса драконов. Драконьи крылья над их головами колыхнулись, но затем снова замерли в прежнем положении. Похоже, Аспект Земли отдал гвардии приказ оставаться здесь, вместе с леди Праудмур.
Удерживающая сила ослабла, и Тралл вместе с Хейдивом устремились к Джайне. Ее глаза были широко распахнуты. По щеке медленно текла слеза.
Хейдив помог ей встать. Она растеряно огляделась, Тралл улыбнулся ей, Малфурион всего лишь кивнул.
Звуки взрывов заставили их вздрогнуть. Малфурион кинулся к выходу, откуда крикнул:
— Скорее, Тралл! Дирижабли уже здесь! Если ветер не унять, солдаты не смогут высадиться!
Тралл в последний раз оглянулся на Джайну, рывком обнял ее напоследок и бросился за Малфурионом.
Ветер сбивал с ног. Под надежной защитой драконьих крыльев Тралл успел забыть о разбушевавшейся стихии. Черное небо взрывалось вспышками света. Прежде всего, Тралл различил зависшие над землей летающие корабли, но затем вгляделся вдаль, в горизонт, освещаемый неровным метанием драконьего огня.
Во тьме блеснуло закованное в адамантит тело дракона, и тут же исчезло.
— Он сможет? — прокричал Тралл Малфуриону. — Смертокрыл вытащит его оттуда?
Малфурион ненадолго остановился, прекратив спуск с горы, и, поглядев вдаль, сказал:
— Его зовут Нелтарион, Тралл. Пора бы запомнить.
***Тварь слева чернее ночи и опаснее смерти. Он должен быть аккуратным, ведь он обещал Джайне, что вернется. Нелтарион поднимается выше, огибая скалу и тварь, укрывшуюся в ее расщелине.
«Стихии Азерота выбрали себе нового защитника, и это твой сын, Нелтарион. Тарион жив и сейчас он в Грим-Батоле».
Лишь пять хроматических драконов следовали за ним, остальные получили приказ сражаться за Редут, а те, что с Джайной, должны охранять ее, чтобы ни случилось. Ему хватит и пятерых. Должно хватить.
В конце концов, все зависит не от них, от него самого. Только он сможет проникнуть сквозь стену. Он должен верить.
«Ты знаешь крепость лучше любого из нас. И только тебя не страшит близость освобожденного Н-Зота».
Алекстраза говорила долго, без передышки, словно остановись она, то не сможет начать заново. Нелтарион не спрашивал, где она и почему решилась рассказать ему обо всем сейчас. Возможно, стоило спросить. Все-таки Тарион был важен и до того, как стал Аспектом-Хранителем, но Алекстраза и словом не обмолвилась о том, кто должен заменить его.
Ветер вконец обезумел. Один дракон нырнул в бок, уходя от столкновения с тварью, но ветер предательски подхватил его и швырнул прямо в пропасть. В живых остались четверо.
Это не их битва. Это его сражение против сил Н-Зота, который и без того лишил его многого, и Нелтарион не позволит отнять у него и самое дорогое. И это не его жизнь, хотя Малфурион сделал все, чтобы он смог остановиться прежде, чем станет поздно.
Сейчас каждое обращение к стихии обернется против него самого, а не только против тех, на кого оно направлено. Так однажды Ноздорму Вневременный переступил порог необратимости, и Время отвернулось от своего Аспекта. Смертокрыл Разрушитель давно переступил грань дозволенного — нельзя безнаказанно перекраивать земли Азерота на новый лад, как нельзя оборачивать время вспять для всего мира и вмешиваться в судьбы снова и снова. До тех пор, пока не пришло время Оков Тверди, Зов Древнего ограждал его от преждевременной смерти, от безумной боли, медленно убивающей изнутри.
Джайна будет жить, он уже добился этого. Тарион тоже.
«Только между вами двумя существует уникальная связь, ты всегда знал, где он, чувствовал его. Только ты можешь найти его там, в полуразрушенной крепости. Я верю».
Он не успел рассказать ей, что с тех пор, как стихия отвернулась от него, этой связи между ним и сыном больше нет. Потому он так безоговорочно поверил в его гибель, ведь больше не чувствовал его. Но Алекстраза права, ему не придется плутать по крепости, ведь он знает, где искать Тариона. Нелтарион помнит покрытую наледью стену, выросшую у него на пути. Он был уверен, что вернется и теперь он возвращается в Грим-Батол.
Это его последняя битва.
И она началась.
Глава 20. Рассвет близко.
— Не положено! — услышал Андуин позади себя и обернулся.
Три солдата Альянса, назначенных охранять его, обнажили клинки.
— Пропустить! — тут же велел принц.
Солдаты недоуменно обернулись, но спорить не стали. Вождь Орды миновал их и, подойдя к принцу, тоже оглядел тонущую во тьме и не дающем света огне передовую.
Его отец где-то там, внизу, на изрытой почве, среди обманчивого света факелов и точно взбесившихся костров. Шаманы договорились с ветром, такие обрывки разговоров Андуин успел подслушать, пока шел сюда, к нависшему над равниной обрыву, но не с огнем. Пока отец лезет в самое пекло, пока командует высадкой солдат в разгар боя, — ведь твари Древнего Н-Зота ждать не будут, — все это время Андуин должен быть в безопасности. А это значит, стоять без дела, бессильно сжимая кулаки, и глядеть, как ветер, словно забавляясь, швыряет дирижабли, и их деревянные бока с невообразимым хрустом ломающихся костей проминаются от столкновений друг с другом.
На горизонте застыли три или четыре дирижабля Орды. Они ждали. Сначала Альянс, потом орки. Старо как мир.
И почему Андуин решил, что отец изменился?
— Он вернется, — сказал Гаррош.
Андуин кивнул, конечно, отец вернется, просто… Дело ведь не в этом.
— Альянс почти закончил высадку. Пора.
Гаррош крепко сжал его плечо вместо прощания, вышло почти по-отцовски, и зашагал прочь, к оркам, которых он все же убедил сменить плащи Культа на гербовые накидки Орды. А какое решение принял бы он сам, думал Андуин, провожая взглядом Вождя Орды, — всех ли можно щадить и всё ли нужно прощать? Его отец, например, подписал приказ казнить каждого, кто будет упорствовать и сохранять верность Сумеречному Молоту. Отчасти потому отец так рвался в бой, уж эти чувства Вариана Андуин понимал прекрасно — мстить было некому.
Конечно, Культом управляли Темные Советники, одним из которых и был архиепископ Бенедикт, и именно они, прежде всего, были повинны в войнах и конфликтах, вспыхнувших по всему Азероту. А несут ли вину эти отчаявшиеся люди? Или орки, примкнувшие к рядам фанатиков в поисках спасения? Повинны ли они в том, что власть — Вождь или король, какая разница, — не внушала им столько страха, сколько пришествие Древнего Бога?
