Джон Толкин - Братство Кольца
– Мне больше по душе белый цвет, - сказал я.
– Белый! Ха! Он хорош для начала. Но белые одежды можно выкрасить, белый лист исписать, а белый цвет - разложить.
– Тогда он уже не будет белым, - ответил я. - А тот, кто начинает расчленять целое на части, пытаясь понять природу целого, уже не будет мудрым.
– Нечего излагать мне прописные истины, - оборвал он меня, - оставь их своим друзьям-недоумкам. Я не затем вытащил тебя из норы, чтобы выслушивать твои наставления, я хочу предложить тебе выбор.
Дальше он произнес; целую речь и, как мне показалось, заранее отрепетированную:
– Древние Дни миновали, - так учил меня Саруман. - Уходят Средние Дни и уступают место Новым. Кончилось время Эльфов, настает наше: перед нами мир Людей, им надо управлять. Но нужна немалая сила, чтобы устроить этот мир так, как хотим мы, научить его Добру, ведомому лишь Мудрым.
Послушай меня, Гэндальф, старый мой друг и помощник, - тут голос его помягчел, он подошел поближе, - я сказал «мы», это и будем мы, если ты захочешь присоединиться ко мне. Поднимается новая сила. Против нее бесполезны старые союзники, а старые способы бесполезны для нас. Нет надежды у эльфов, нет шансов у гаснущего Нуменора. А значит, нет выбора и у нас, кроме как примкнуть к новой Силе. Вот в чем мудрость, Гэндальф. Вот в чем надежда. Она победит, эта Сила, победит скоро, и не забудет тех, кто помог ей победить. Она будет расти, а вместе с ней будет расти и наша мощь. Кому как не нам, Мудрым, набравшимся терпения, удастся направить ее, а потом и обуздать? Мы можем позволить себе выждать, можем сохранить наши помыслы, сожалея, конечно, о неизбежном зле по пути к великой цели: к Знанию, к Власти, к Порядку, к тому, чего мы тщетно пытались достичь, покуда наши слабые и ленивые друзья больше мешали, чем помогали нам. Наши намерения останутся прежними, изменятся лишь средства.
– Саруман, - остановил я эту прекрасную речь, - а ведь я уже слыхал раньше подобные разговоры… от лазутчиков Мордора, посланных смущать невежественные умы. Не могу же я подумать, что ты так долго ждал меня только за этим.
Некоторое время он рассматривал меня, соображая что-то свое.
– Значит, такой мудрый план не увлекает тебя? - в раздумье произнес он. - Нет, не увлекает? А если добавить к нему кое-что, а? - он накрыл мою руку своей узкой длинной ладонью. - А почему бы нет, Гэндальф? - жарко зашептал он. - А Великое Кольцо? Неужели ты думаешь, мы не могли бы распорядиться им? Тогда Сила перешла бы к нам. Ну? Теперь ты знаешь, зачем я призвал тебя. У меня много глаз. Полагаю, тебе ведомо, где оно, это сокровище? Разве не так? Иначе зачем бы Девять носились по всему Среднеземью, разыскивая Шир. А ты что там делаешь?
Здесь он не смог сдержать обуревавшую его страсть. Глаза, алчно вспыхнув, выдали его. Мне пришлось отступить.
– Саруман, - сказал я, - Единственное потому и Единственное, что может быть лишь на одной руке. Ты знаешь это не хуже меня, поэтому забудем о твоем «мы». Но я не собираюсь отдавать его, я не собираюсь даже рассказывать о нем теперь, когда узнал о твоих намерениях. Ты долго был Главой Совета, но только теперь я понял тебя. Ты предлагаешь выбор: подчиниться либо тебе, либо Саурону. Допустим, мне не подходит ни то, ни другое Может, предложишь еще что-нибудь?
Вот теперь я видел настоящего Сарумана, холодного и опасного.
– Ну что ж, - промолвил он. - Это похоже на тебя: не увидеть мудрого решения даже в своих собственных интересах. Ты мог бы помочь мне, а себя избавить от больших неприятностей. Потому что третья возможность - остаться здесь до конца.
– Какой конец ты имеешь в виду? - спросил я.
– Меня интересует лишь один. Ты скажешь мне, где Кольцо. Я найду способы помочь тебе в этом. А может, Кольцо найдут без тебя. Тогда подождем, пока Правитель выберет время подумать о награде за наглость и препоны, чинимые Гэндальфом Серым.
– Это будет нелегким делом, - сказал я, а он в ответ рассмеялся, ибо знал - слова мои пусты.
Меня поместили на вершине Ортханка. Саруман оттуда наблюдал за звездами. Узенькая лесенка в тысячи ступеней ведет вниз. С такой высоты мне было далеко видно. Я огляделся. Прекрасная, некогда зеленая долина лежала подо мной выжженной пустыней. Вся она была покрыта шахтами, кузницами. Я видел волков и орков. Видимо, Саруман копил собственные силы. Над долиной висел дым, гарь окутывала Ортханк удушливым облаком. Моя площадка вздымалась подобно острову из моря туч, я не видел путей к спасению, и дни мои были горьки. Холод терзал меня, теснота не позволяла сделать лишнего шага, а нестерпимей всего была мысль о Черных Всадниках, пробирающихся на Север.
Девять действительно вышли из небытия, я чувствовал это и без слов Сарумана. Вести о них пришли ко мне раньше, причем из такого источника, который не ошибается. Друзьям в Шире грозила опасность, но я не терял надежды. Фродо, получив письмо, должен был выйти немедля, и тогда у него оставались шансы уйти от погони. Но мои надежды, и мои страхи, как оказалось, недорого стоили. Надеялся я на толстяка трактирщика, а боялся хитрости Саурона. Но у хозяина гостиницы «и своих дел хватает», а сила Саурона пока меньше, чем может показаться со страху. Однако мне, пойманному в мышеловку Изенгарда, и думать не думалось, что охотники, перед которыми все бежит и обмирает, споткнутся в далеком Шире.
– Я видел тебя! - вдруг закричал Фродо. - Ты ходил туда-сюда и луна светила!
Гэндальф замолчал, с удивлением поглядев на хоббита.
– Ну, это был сон, - смутился Фродо. - Я только сейчас вспомнил. А приснился он мне уже после того, как мы из Шира ушли.
– Тогда он маленько запоздал, - невесело усмехнулся Гэндальф и продолжал рассказ. - Да, я попал в такую переделку, и какой мне еще не довелось побывать. Подумать только, Гэндальф Серый попался, как муха в паутину. Но даже у самого искусного паука бывают промашки.
Я подумал было, что и Радагаст играет заодно с Саруманом. Но ему не провести меня, а я ничего не почувствовал при нашей встрече. А если бы почувствовал, то либо совсем не пошел бы в Изенгард, либо принял меры предосторожности. Саруман сообразил это и попросту обманул Радагаста. Радагаст Бурый не годится на роль предателя. Он честно нашел меня, чем и убедил.
Здесь-то Саруман и просчитался. Радагаст, конечно, выполнил мою просьбу, а направился он в Сумеречье, к старым друзьям. Горные Орлы летают по всему миру и многое видят. У них на глазах орки сбивались в стаи, у них на глазах Девять все дальше забирались на Север, слыхали они и о бегстве Горлума. И решили известить меня.
Однажды, уже и конце лета, на исходе лунной ночи, неожиданно явился Гваихир, Повелитель Ветров, самый быстрокрылый из Великих Орлов. Я поговорил с ним и он взял меня с собой. Мы были уже далеко от Изенгарда, когда орки и волки бросились в погоню.
– Ты далеко можешь унести меня? - спросил я у могучей птицы.
– Куда хочешь, - ответил Орел. - Но меня послали разносить вести, а не грузы.
– Тогда мне нужен конь, - сказал я, - быстрый, самый быстрый, ибо мне сейчас нужна только скорость.
– Хочешь, я отнесу тебя в Эдорас, - предложил Орел. - Там живет Король Рохана и это недалеко.
Конечно, я принял предложение. В Рохане живут укротители коней, там на тучных пастбищах пасутся самые быстрые кони на свете.
– Как по-твоему, Людям Рохана можно еще доверять? - спросил я у Повелителя Ветров. Предательство Сарумана сильно подействовало на меня.
– Говорят, они посылают коней в Мордор, - ответил Орел, - но это - дань, а не служба. Однако, если ты говоришь, что Саруман обратился ко Злу, значит, судьба Рохана решена.
На рассвете я ступил на землю Рохана. Я вижу, рассказ мой затянулся, теперь можно закончить его побыстрее. Я не напрасно опасался. Саруман постарался и здесь. Зло уже успело пустить корни в Рохане. Король не поверил мне, но разрешил взять коня и убираться. Вряд ли он был в восторге от моего выбора. Я взял лучшего коня Рохана, равного ему я вообще никогда не видел.
– Должно быть, это действительно достойный восхищения конь, - промолвил Арагорн. - Жаль, что Мордор получает благородных животных из Рохана. Для меня это новость. Я был там и ничего подобного не слышал.
– Могу поклясться, нет этого! - с жаром воскликнул Боромир. - Это опять вражья ложь. Я знаю людей Рохана, они самые честные и доблестные наши союзники. О какой дани может идти речь, если они живут на землях, данным Гондором?
– Тень Мордора простирается далеко, - заметил Арагорн. - Вот уже и Саруман не устоял перед ней. Рохан окружен. Кто знает, что ты найдешь на обратном пути?
– Что угодно, только не это. Не будут в Рохане торговать конями, они любят их. Это ведь не обычные кони. Они пришли с лугов Севера, они помнят вольные Древние Дни.
– Истинно так! - подтвердил Гэндальф, - и есть среди них один, который, по-моему, жеребенком застал зарю мира. Коням Девяти за ним не угнаться. Он быстр, как ветер, и как ветер не знает усталости. Его зовут Сполох. При свете дня он как серебро, а в ночи - как тень, и почти невидим. Как легок он на ходу! До меня он не знал наездников, но мы поладили, и я был уже в Шире, когда Фродо проходил Упокоища, а ведь начали путь мы одновременно: он из Хоббитона, а я - из Рохана.
