Аарон Дембски-Боуден - Ловец душ
Малкарион пробирался по одной из пещер подземного города. Осада длилась уже больше часа. Бойцы десятой роты под командованием Малкариона должны были штурмовать комплекс в составе второй волны, но сопротивление имперских частей в первых пещерах задерживало наступление сил Хаоса.
По бокам от него — и все же держась на почтительной дистанции, чтобы позволить дредноуту вести огонь, — продвигались два Когтя Повелителей Ночи. Они непрерывно стреляли из болтеров по беспорядочно откатывающемуся противнику.
Воскрешенный воин знал каждого из них по имени. Малкарион помнил их доспехи — даже несмотря на шрамы, полученные в сражениях, которые он пропустил.
Но сейчас, когда бессмертная машинная оболочка пригасила в нем жажду битвы, Малкарион ощущал лишь холод. Он больше не чувствовал связи с братьями из десятой роты, чьим командиром когда-то был.
Их гнала в бой дикая, необузданная ненависть… а он ее больше не разделял. Они выкрикивали проклятия с горечью, которой бывший капитан десятой больше не чувствовал.
Темные мысли. Бесплодные мысли, рассеивающие внимание.
Массивные бронированные ноги дредноута давили тела врагов. Двуствольное орудие, заменявшее ему правую руку, выкашивало ряды скитариев. А они все шли и шли, словно их притягивало то надругательство над священными законами Механикум, которое позволяло ему существовать. Шли с одной лишь целью — прервать его не-жизнь.
Забавно, но часть его хотела, чтобы они преуспели в своем начинании. Малая часть. Та, что оставалась безмолвной и мертвой даже в круговерти битвы. Малкарион не испытывал радости — для него, знатока войны, бойня никогда не приносила наслаждения. Но полное погружение в битву позволяло ему сосредоточиться на внешних целях. Помогало не думать о том, кем он был сейчас — холодным полутрупом, замурованным в саркофаг.
Перед дредноутом возник скитарий с четырьмя цепными клинками вместо рук. Малкарион схватил его, оторвал от земли и с хрустом сжал в кулаке. На металлические когти дредноута хлынула кровь стражника. В воздухе заплясали электрические разряды. Малкарион дал залп из закрепленного под кулаком огнемета, окутывая жертву огненным облаком, сжигая органические части смятого в лепешку солдата. Дредноут швырнул останки скитария в ряды солдат впереди и пожалел лишь о том, что их лоботомированные мозги не в силах оценить масштабы бойни. Кровь Хаоса, в этой войне пустили на ветер жизни лучших бойцов легиона!
— Малкарион, — раздалось из вокса.
Ему стоило больших усилий перенаправить звук с внешних динамиков, вмонтированных в броню, на внутренний вокс-канал. Грохот бушующей в пещерах битвы не помогал делу.
— Это Кирион.
Дредноут выпустил очередь из автопушки в скитария, возвышавшегося над остальными, — наверняка чемпиона или капитана. Воин-киборг рухнул к ногам своих бойцов грудой обломков. Крики тысяч солдат невообразимым ревом раскатились по пещере.
— Разве вы не должны быть здесь, внизу? Вы пробудили меня, чтобы я сделал за вас всю работу?
— Сэр, вам нужно отступить из «Семнадцать-семнадцать». Отведите Когти к «Громовым ястребам».
Призрачная боль обдала его, словно всплеск кислоты. Малкарион — то, что от него осталось, — закричал в своем саркофаге. Он ощутил, как жижа мягко обволакивает кожу лица. На теле синяками выступили психостигматы.
От скитария, просверлившего коленный сустав дредноута, через мгновение остались кровавые ошметки. Малкарион развернул корпус и ударил силовым когтем. Еще несколько скитариев, пытавшихся повалить дредноут, отлетели к рядам своих собратьев. Удар переломал им кости.
— Мы в пещерном городе, — прогудел Малкарион.
Даже по вокс-связи в его голосе слышалась боль.
— Мы не можем отступить. Победа будет за нами.
— Талоса посетило новое видение. Он говорит, что имперский флот будет здесь не через несколько недель, а через пару часов. Кровавые Ангелы на подходе.
— А что Вандред?
— Он поставил в известность Магистра Войны. Но отказался отзывать войска. Более того, «Охотничьему предчувствию» был отдан приказ не забирать солдат с поверхности.
Малкарион провел силовым когтем перед собой, сжигая врагов из огнемета. Чуть позади — в его тени — с болтерами и клинками наперевес наступали два отделения десятой роты Повелителей Ночи.
Дредноут остановился. Медленно развернулся. Огляделся.
Внезапно в его сознание прорвался грохот битвы. Грохот, которого он не слышал из-за скрежета собственных суставов и рева орудий. Снаряды щелкали по броне и отлетали со звоном. Странно. Почти как дождь.
— Рядом с нами наступает Черный легион и их смертные рабы. Мы должны бросить их? Прозрения Ловца Душ не всегда точны.
— Малкарион, мой капитан, во что вы верите сами?
Реактор дредноута заработал еще громче — Малкарион снова ринулся в атаку, работая кулаком и автопушками. Динамики на его броне взревели на нострамском:
— Повелители Ночи! Назад! Отходим к кораблям!
На борту «Завета крови» Вознесенный наблюдал за тем, как протекает битва. Он переключал точки обзора: со шлемов всех командиров отделений и камер, установленных на броне танков десятой роты. Картинка с орбиты была бесполезна — сражение переместилось под землю, в пещеры под Когтем Омниссии. Все, что оставалось, — это наблюдать за дергаными, сбивчивыми кадрами. Это оскорбляло Вознесенного как тактика.
Слева от него стоял Малек, справа — Гарадон.
— Вы это видели? — Вознесенный сосредоточился на кадрах, транслировавшихся с красного визора одного из Астартес.
— Да, повелитель, — хором ответили воины.
— Любопытно, не правда ли? С чего бы всем нашим отрядам отступать сквозь ряды бойцов Магистра Войны? Удивительное дело…
— Осмелюсь высказать предположение, повелитель, — сказал Гарадон и покрепче перехватил двуручный молот.
— Да? — Вознесенный позволил себе слегка улыбнуться. — Просвети же меня, о брат мой. Поделись своими подозрениями.
Прежде чем заговорить, Гарадон рявкнул, словно собирая в кулак всю злость.
— Пророк начал исполнять свой план. Он собирается свергнуть вас и захватить власть над боевой ватагой.
Малек лишь тряхнул своим шлемом-маской:
— Талос только что перенес приступ и сейчас без сознания. Ты не там ищешь заговоры, Гарадон.
— Каждый знает, что ты поддерживаешь его, — парировал Гарадон. — С такой пылкостью оправдываешь каждую его неудачу…
— Братья, братья. — Вознесенный больше не улыбался. — Тихо. Смотрите. Слушайте. Думаю, сейчас, в любую секунду…
— Вам сообщение, мой принц, — раздался голос офицера связи.
— Как раз вовремя, — выдохнул Вознесенный. — Включай громкую связь.
— Это капитан Халаскер, — раздалось из динамиков.
Все присутствующие знали это имя. Халаскер, брат-капитан третьей роты, командир «Охотничьего предчувствия».
— Я — Вознесенный, командир десятой роты.
— Приветствую, Вандред.
— Что тебе нужно, Халаскер?
— Почему твои отряды отходят к зоне высадки? Кровь нашего отца, военный теоретик отдал приказ к отступлению всем силам Восьмого легиона! Проклятье, в какие игры ты задумал играть?!
— Я не отдавал им такого приказа. Малкарион спятил и действует по собственной воле. Магистр Войны требует, чтобы мы продолжали штурм.
— Ты не в силах управлять собственными войсками?
Вознесенный выдохнул сквозь стиснутые клыки:
— Не тогда, когда Малкарион находится на поверхности. И действует так, словно все еще командует десятой.
— Так почему же ты не на поверхности, Вандред?
Насмешка, сквозившая в голосе Халаскера, могла бы уязвить Вознесенного сильнее всего, что он слышал за долгое время… если бы не следующие слова капитана.
— Вандред, где пророк? Малкарион и твои Когти передают вести о новом пророчестве. Я должен поговорить с Ловцом Душ.
— Он… без сознания, — процедил Вознесенный, стиснув зубы так сильно, что один из них раскрошился, как фарфоровый. — Болезнь нашего отца снова настигла его.
— Так это правда?
— Я не сказал, что…
— Назад! — прокричал Халаскер своим отрядам через вокс. — Отступаем вслед за Малкарионом!
От рева Вознесенного, раздавшегося с мостика, бросило в дрожь всех смертных членов экипажа.
Талос открыл глаза. Образ сверкающих доспехов растаял, сменившись темно-красным отблеском визора. По дисплею, мигая, струились ручейки рун. Стук сердец замедлился. Он сглотнул скопившуюся во рту кровь.
Сетка прицела навелась на знакомые детали его собственной каюты. Быстрого взгляда на встроенный в дисплей хронометр хватило, чтобы понять, сколько времени он провел без сознания.
Могло быть и хуже.
— Кирион, — проговорил он в вокс.
