Грэм Макнилл - Зона поражения
— В скором времени, губернатор Барбаден, вы получите ответ на этот вопрос, — произнес Леодегарий, поочередно всматриваясь в лица всех присутствующих, и Уриилом овладело отчетливое ощущение того, что Серый Рыцарь разглядывает сейчас вовсе не их физический облик, но что-то, что видно ему одному. — Эта шутовская шайка, как вы изволили выразиться, состоит из исключительно важных людей, и я собрал вас всех только потому, что видел — каждый из здесь присутствующих сыграет свою роль в формировании будущего планеты, если оно у него самого, конечно, будет.
— Звучит как угроза, — заметил Барбаден.
— Вполне возможно, губернатор, — признал Леодегарий, поднимая со стола шкатулку из красного дерева. — Мне известно о беспорядках в вашем городе, но они могут и подождать, поскольку куда большая опасность затаилась в тени.
— Что еще за опасность? — потребовал ответа Барбаден.
— Всему свое время, — произнес Леодегарий, и Уриил уловил по его голосу, что тот уже устал отвечать на вопросы. Губернатор тоже не мог этого не заметить, а потому разумно предпочел прикусить язык, наблюдая за тем, как Серый Рыцарь открывает шкатулку и извлекает из нее колоду карт. — Искусство картомантии пришло к нам из древнейших времен, — начал Леодегарий. — Оно зародилось задолго до установления Империума и применялось в качестве инструмента предсказания еще ранними племенами, разбросанным по поверхности Старой Земли.
— Мы что, должны выслушивать лекции по истории, пока мой город горит? — усмехнулся Барбаден, и Уриил в очередной раз поразился то ли невероятной отваге, то ли глупости этого человека, осмеливающегося перечить столь могучему воину, как Леодегарий.
Тот, впрочем, никак не выказал раздражения тем, что его перебили, и продолжил:
— Что бы ни происходило сегодня, оно всегда имеет корни где-то в истории. И события в вашем городе также имеют причиной ошибки, совершенные в прошлом. Только изучая предшествующие события, мы можем чему-то научиться.
Барбаден вовсе не выглядел удовлетворенным подобным объяснением, но все равно кивнул, и Леодегарий заговорил снова:
— Я собрал вас вместе, поскольку все вы так или иначе связаны с тем, что происходит на Салинасе. И я уверен в этом, ведь это раскрыли мне карты. Так что идите все сюда.
Уриил и Пазаний стояли по обе стороны от Серого Рыцаря, наблюдая за тем, как остальные подходят к столу. Барбаден, что ожидаемо, приблизился последним, одарив Ультрамаринов полным злобы взглядом.
— Смотрите, — сказал Леодегарий, случайным образом вынимая карту и выкладывая ее перед Дароном Нисато.
На ней оказался изображен облаченный в рясу мужчина, восседающий на троне, сжимая в одной руке меч, а в другой — золотые весы. Подпись под картинкой гласила: «Правосудие».
— Это вы, главный инфорсер, — произнес Серый Рыцарь. — Каким бы ни было ваше прошлое, пришло время вспомнить и переоценить его. Есть там и ошибки, которые вы хотели бы искупить, и причинившие вам боль люди, но вы достаточно мудры, чтобы подойти к делу с позиций разума. Вы мечтаете сделать мир лучше, и эта карта показывает, что вы сумеете исправить свои промахи.
— И все это вы увидели в одной-единственной картинке? — спросил Дарон Нисато.
— И в ней, и в вас самом, — ответил Леодегарий, извлекая еще одну карту и выкладывая ее перед человеком, стоящим возле Нисато. На ней оказался изображен человек, подвешенный за лодыжки на веревке, свисающей с кубка, установленного на куполе имперского храма.
— Выглядит не слишком обнадеживающе, — произнес Паскаль Блез. — Как я понимаю, она предсказывает, что меня казнят, да?
— Ну, для этого и карт не нужно, — процедил сквозь зубы Барбаден. — Жизней, загубленных твоим бессмысленным, глупым мятежом, мне вполне достаточно, чтобы предсказать твою судьбу.
Прежде чем Блез успел ответить, вновь зазвучал голос Леодегария:
— Жизнь еще не принесла тебе своих благих плодов, но будь терпелив. Прислушайся к собственному совету, отбрось ненависть и доверься внутреннему чутью. Оно сослужит тебе добрую службу.
Еще одна карта легла рубашкой вниз: носящий рясу человек, сидящий между двух колонн, с двумя ключами, лежащими у его ног.
— А это, кардинал Тогандис, вы — иерофант, — произнес Леодегарий. — Он символизирует владычество веры и религии, мудрые наставления, обращенные к людским массам. Этот знак говорит о вашей любви к ритуалам и церемониям, но и о том, насколько вы нуждаетесь в чужом одобрении. Иерофант также указывает на важность следования протоколу.
Обливающийся потом кардинал ничего не ответил, и Серый Рыцарь продолжил.
На стол легло изображение пожилого седовласого мужчины, стоящего на самом краю заснеженного утеса и рассматривающего мир под своими ногами. В одной руке он держал лампу, а в другой — крылатый посох, украшенный переплетшимися змеями.
— Отшельник, — произнес Леодегарий, глядя на Сержа Касуабана. — В долгие ночи, накрывающие саму душу, Отшельник освещает нам путь к мудрости и знанию. Из его уст мы принимаем откровения самого Императора. Отшельник сопровождает нас, готовя к грядущим испытаниям. Напоминает нам о тех целях, что могут быть достигнуты, но в то же время предупреждает: путь будет вовсе не легким.
— Полагаю, там и для меня карта где-то спрятана? — спросил Барбаден, напуская на себя скучающий вид, хотя было очевидно, что он ждет не дождется, когда ему тоже выдадут предсказание.
— Несомненно, губернатор, — ответил Леодегарий, хлопком впечатывая карту в столешницу.
Облаченный в длинные одеяния мужчина стоял возле стола, на котором были разложены кубок, жезл, меч и пентаграмма. Вокруг него распускались цветы, а над головой повис символ, в котором Уриил узнал знак бесконечности.
— Колдун, — сказал Леодегарий.
— Колдун? — фыркнул Барбаден, хотя в его голосе и прозвучала тревожная нотка. — Я, конечно, не самый лучший человек, брат Леодегарий, но какой же из меня колдун? Этим я, смею заверить, не занимаюсь.
Серый Рыцарь покачал головой:
— Вы плохо понимаете символику карт, губернатор. Колдун — это вовсе не обязательно в прямом смысле адепт магии. Он олицетворяет человека, постоянно пребывающего во власти обстоятельств. Одной рукой он поднимает свой жезл к небесам, но вторая в этот миг показывает на землю. Колдун одновременно предупреждает о скрытом потенциале и в то же время указывает на то, что человек, которому он выпал, большой перфекционист, что он разбирается со всеми вопросами и проблемами неторопливо и хладнокровно, но использует свою силу в разрушительных и негативных целях.
— Бред какой-то, — обиделся Барбаден, хотя по лицам окружающих становилось очевидно, что все они более чем согласны со словами Серого Рыцаря.
— Осталось извлечь последнюю карту, — произнес Леодегарий, — и она будет вашей, капитан Вентрис.
Уриил кивнул. Это было ожидаемо, хотя, конечно, он и сам не знал, любопытно ему или страшно.
Карта, легшая перед Уриилом, изображала башню, воздвигнутую на вершине горы и разрушенную сверкающей молнией, ударившей с небес. С крыши здания падали две человеческие фигурки.
— И что она означает? — спросил капитан.
— Гибель башни напоминает нам о том, что если мы используем свои познания и силу во зло, то разрушение настигнет и нас самих, — пояснил Леодегарий. — Когда выпадает Башня, речь идет о переменах, внутреннем конфликте, катастрофе. Более того, она означает, что вся жизнь в любой момент может перевернуться с ног на голову.
— А что, тебе подходит, — сухо отметил Пазаний.
Уриил нахмурился, но Леодегарий еще не закончил своего прорицания.
— Однако через разрушение приходит просветление. Еще Башня напоминает, что наши личные амбиции и жадность никогда не позволяют добиться чего-нибудь хоть сколь-либо значимого.
Уриил понял, что стоит, затаив дыхание, и посмотрел на людей, собравшихся вокруг стола. Все они были ему знакомы, за исключением, быть может, Касуабана, и капитан видел, что предсказания обеспокоили их всех, включая даже губернатора Барбадена.
— Как можете понять, все вы совершенно необходимы для разрешения данного конфликта, — произнес Леодегарий. — Какую роль вам надлежит сыграть, то мне еще неведомо, но ваши жизни неотрывно связаны с судьбой этого мира.
— Но что вы имели в виду, когда говорили о том, что Салинасу грозит куда большая опасность? — спросил Уриил. — Прозвучало так, словно все эти беспорядки являются всего лишь признаком чего-то более серьезного.
— Так и есть, капитан Вентрис, но прежде, чем ответить, мне придется ввести вас в курс дела относительно истории Салинаса.
— Мы уже изучили историю Салинаса, — встрял Лито Барбаден. — И любой, кому интересна эта занудная чепуха, может ознакомиться с ней в Галерее древностей.
