Дэн Абнетт - Пария

— Идемте, — пригласила сестра Бисмилла. Наклоняя голову и отворачиваясь от потока воздуха из мурлыкающих двигателей корабля, мы побежали к пандусу.

Мы поднялись в полутемную, скудно обставленную грузовую каюту. Как только мы вошли, пандус поднялся, закрывая вход, и мы почувствовали, что корабль начал подниматься. Его нос приподнялся. Мы ощущали легкую тряску при подъеме, когда корабль стремился вверх и прочь от лесной поляны. Кабели, цепи и другие фиксирующие приспособления на стенах слегка изменили свое положение, когда нос корабля поднялся вверх.

— За мной, пожалуйста, — произнесла сестра Бисмилла и провела нас по узкому наклонному трапу в главный пассажирский отсек.

Там нас ожидал человек, знакомый мне слишком хорошо. Он сидел за одним из привинченных к стенам столов. Предмет мебели казался несуразно-мелким по сравнению с его крупным массивным телом.

— Тебе удалось, — произнес он, обращаясь к сестре Бисмилле.

— Именно у меня и должно было получиться, — ответила она.

Он кивнул.

— Будь любезна, смени Нейла, — попросил он. — Мне не по себе, когда он за пилота.

Сестра Бисмилла согласно кивнула. Потом скинула свой накрахмаленный апостольник и стянула алые перчатки. Я вдруг подумала, что никогда до этой минуты не видела ее рук и волос. Теперь она казалась куда более изящной, чем я предполагала. И выглядела намного моложе.

Ее руки, казалось, были покрыты чем-то вроде рисунка, изображавшего какую-то сложную и замысловатую схему.

Она улыбнулась мне и снова обняла.

— Меня зовут Медея Бетанкор, — сообщила она, — и я счастлива, что через столько лет могу приветствовать тебя здесь как ты того заслуживаешь. Добро пожаловать, Элизабета.

Она разомкнула объятия и двинулась вперед — я решила, что там располагалась пилотская кабина.

Я перевела взгляд на мужчину. Он продолжал оглядывать меня без всякого выражения на лице. В последний раз я видела его, стоя под каменной аркой на выходе из базилики.

— Я, вроде бы, подстрелил вас, — нарушил молчание Лайтберн.

Человек за столом кивнул.

— Так и было. Но, похоже, тебе не очень-то удалось.

Лайтберн пожал плечами.

— Ты сделал то, что должен был сделать, — продолжал человек. — Это все, что я могу сказать. Ты защищал ее.

Он взглянул на меня.

— Множество людей просто из кожи вон лезет, стараясь защитить меня, — заметила я. — Сестра Бисмилла была единственным человеком, с которым мне было по-настоящему спокойно, и теперь я обнаружила, что на самом деле она… Медея, кажется?

— Медея Бетанкор, — произнес человек. — Мой пилот, мой друг с давних времен. Агент Инквизиции весьма высокого ранга. Она потратила последние двадцать лет своей жизни, чтобы присматривать за тобой, девочка.

— Может быть, скажете, кто вы такой? — поинтересовалась я.

Он сунул руку во внутренний карман своего тяжелого плаща, со скучающим видом извлек кожаный бумажник и раскрыл его, продемонстрировав мне богато изукрашенную инсигнию внутри.

— Я инквизитор Грегор Эйзенхорн, — представился он.

ГЛАВА 37

Я подошла и уселась за стол напротив него.

— Что означает моя жизнь для вас? — спросила я.

— Она представляет для меня большую ценность, — ответил он.

— Почему? Потому что я агент священного ордоса?

Он пожал плечами.

— Ты, если угодно, прямая и зримая связь кое с кем, о ком я… заботился. Это было очень давно, — начал он. — Я не ожидал, что когда-нибудь мне удастся обнаружить эту связь. Моя команда прибыла на Санкур много лет назад, чтобы внедриться в некое сообщество, которое, как мы полагали, являлось еретической сектой. Медея начала действовать и обнаружила тебя. Мы изменили наши планы и стали следить за тобой.

— Но зачем?

— Чтобы защитить тебя, — ответил он.

— Потому что для Инквизиции я была ценным активом?

— Верно, — согласился он. — Ты была ключом, открывавшим путь к огромной тайной организации, втайне вынашивавшей свои вероломные планы. Но кроме этого ты — живое наследие, память о потерянной душе.

— Кем была эта потерянная душа, инквизитор?

Он ответил не сразу.

— Ее звали Елизавета Биквин, — произнес он. — Я потерял ее… много лет назад. Можно сказать, что она была твоей матерью. Тебя создали из ее генетического материала.

— То есть, я — ее клон? — уточнила я.

Он снова пожал плечами.

— С технической точки зрения ты — ее дочь, а не ее копия. Не копия с генетической точки зрения. Но, несмотря на это, ты очень похожа на нее.

— Ваше лицо не выражает никаких эмоций, сэр, — осторожно произнесла я. В течение разговора я прилагала немыслимые усилия, чтобы поймать хоть какое-то изменение в его мимике.

— Верно, — подтвердил он. — И уже очень давно.

— Но тембр вашего голоса и напряжение, которое я слышу, — продолжала я. — Как и ваш язык тела говорят о многом. Я вижу печаль. Сожаление. Кем эта женщина была для вас?

— Мы были друзьями, — произнес он.

— И даже более того?

— Возможно. Она тоже была «пустой», тоже несла в себе ген парии. Именно поэтому ее генетический материал использовали, чтобы создать тебя. Да, она была неприкасаемой и служила Инквизиции под моим началом, она была отличным, единственным в своем роде агентом.

— И что с ней стало?

— Всего лишь то, что рано или поздно происходит со всеми нами.

В помещение вошел мужчина, он появился со стороны пилотской кабины. Лайтберн и Лукрея, присевшие на одну из встроенных в стену скамей, смотрели на него с нескрываемой тревогой.

— Вижу, мы все-таки ее поймали, — произнес он.

— Полагаю, ты уже встречала Гарлона Нейла, — заметил Эйзенхорн.

— Да уж, что было — то было, — подтвердил Нейл, почему-то одарив меня весьма сердитым взглядом. — Я ее встретил, спас ей жизнь, а она меня кинула в самый ответственный момент, оставив разбираться с…

— Если бы вы сказали, что вы — служитель Инквизиции, — начала я. Взглянула на Эйзенхорна и продолжила: — Или если бы вы…

Нейл тоже бросил на Эйзенхорна быстрый взгляд.

— Мы продолжаем, что начали? — спросил он.

— До тех пор, пока это будет нам на пользу, — ответил Эйзенхорн.

— Запомню, — заверил Нейл.

— Сестра Бисмилла, — вклинилась я в разговор, — сказала, что другой агент Инквизиции, сестра Тарпа, организовала нападение на Зону Дня. Ее настоящее имя, насколько я поняла, — Пейшенс. Как такое могло случится? Как Инквизиция могла совершить налет на то, что принадлежит Инквизиции?

Лицо Нейла помрачнело, было видно, что он не слишком хочет отвечать на этот вопрос.

— Иногда довольно сложно провести четкую демаркационную линию, — заметил Эйзенхорн. — По обе стороны баррикад существует множество фракций. Пейшенс Кюс выполняла приказы человека, который полагал, что Зона Дня скомпрометирована.

— Вы тоже так полагаете? — спросила я.

— Да, — ответил он, — но не так, как считает он, и мой подход к вопросу довольно сильно отличался от его намерений. Мы расследовали это дело почти двенадцать лет. Чтобы взять их с поличным, необходимо бесконечное терпение — которым этот человек не обладает. В таких делах необходимо вести долгую игру, выжидать, — и только тщательно выстроенная многоходовая стратегия сможет привести к действительно стоящему результату. Зона Дня была лишь дверью, которая могла привести нас к чему-то гораздо большему, к огромному тайному заговору. А, если подбежать к двери и начать колотить в нее — это разве что поможет понять, что она действительно заперта.

— За этой дверью должны быть когнитэ? — спросила я.

Эйзенхорн и Нейл переглянулись. На лице у Нейла появилось весьма забавное выражение.

— Верно, — согласился Эйзенхорн. — Ты не перестаешь преподносить сюрпризы.

— Ну, я умею замечать всякое.

— Эт точно, — поддакнул Нейл.

— И когнитэ раскрыли Зону Дня?

— Нет, — сообщил Нейл. — Они создали это проклятое место.

Я подумала над его словами. И обнаружила, что ничуть не удивлена.

— Нам всегда говорили, что нас тренируют для службы в Инквизиции, — произнесла я.

— Само-собой, — подтвердил Нейл. — Для честолюбивых юнцов объяснение — лучше не придумать.

— Но я догадывалась, — продолжала я. — Я подозревала что-то подобное. Однажды к нам попал один человек. Много лет назад. Они сказали, что это один из когнитэ пришел, чтобы всех нас убить, но у него был знак Инквизиции. Я видела там его имя — Вориет, дознаватель.

— Его убили? — спросил Нейл.

— Да, я сама видела.

Нейл снова взглянул на Эйзенхорна.

— Как раз тогда «Коготь» начал расследование на Санкуре. Вориет был из его команды. Теперь понятно, почему поднялся такой хай.