Питер Фехервари - Каста Огня
— Меня зовут Айверсон, — объявил мертвец, наблюдая за Скъёлдис через стол. Глаза его больше не были чудовищными: левый стал блекло-голубым, правый — всего лишь отказывающим протезом. Шрамы перестали пылать, но их очертания не изменились, и ведьма не могла отвести взгляд от жуткой сетки, угодив в неё, как в тенета.
«Выглядит моложе, но это он, — решила северянка. — И не мертв».
— Старая рана, — произнес комиссар, неверно поняв её застывший взгляд. — Бритвенная лоза, шагнул прямо в долбаные заросли. Странно подумать, когда-то я был новичком на Федре.
Гость мрачно усмехнулся, исказив очертания шрамов. Скъёлдис видела, что этой сетью стянуто немало вещей — решимость и отчаяние, сокрушенная вера и несокрушимая ненависть, отвага и боязнь того, что отвага изменит ему, былые и недавние убийства… но ни проблеска узнавания.
Он не знает меня. Но как это возможно? И как он мог помолодеть?
— Целая жизнь прошла с тех пор, — сказал Айверсон.
Северянка неверно поняла услышанное, и у неё перехватило дыхание.
— Но ты остался придурком? — издевательски спросил Мэйхен, стоявший в дверях. — Похоже на то, раз явился в логово отступников.
— Я здесь не для того, чтобы судить вас, — ответил комиссар, не сводя глаз со Скъёлдис.
— Серьезно думаешь, что мы поверим в твой лепет о прощении? — фыркнул Джон Мильтон.
— Нет, я не думаю, что вы поверите в это, капитан, — отозвался Айверсон. — Прощения не будет никому из нас, но вашим людям нужно было услышать нечто обнадеживающее.
Зуав снова фыркнул.
— И зачем тогда нам помогать тебе?
— Потому что предали всех нас. И потому что мы хотим одного и того же.
— Правосудия, — тихо произнес Вендрэйк. Кавалерист развалился в кресле, но его глаза ярко сияли.
— В Преисподние правосудие! — рявкнул Мэйхен. — Я хочу поджарить этих ублюдков!
— Тогда позвольте мне помочь вам, — Айверсон говорил со всеми конфедератами, но обращался к ведьме. — Поверьте мне.
«Я верю, — к собственному удивлению, поняла Скъёлдис. — Пусть это совершенно безумно и нелепо, но я верю тебе, Айверсон. Чем бы ты ни был в прошлом, сейчас в тебе нет порчи».
И тогда, с облегчением человека, наконец сбросившего тяжкую ношу, она поведала им об Авеле и Противовесе.
— Маятник обрушится… — запинаясь, бормотал Верн Лумис. — Три дня… У нас… три дня…
У бойца пошла кровь носом, а глаза закатились так, что на виду остались одни белки. Жук поймал парня, не дав ему грохнуться наземь.
— Тихо, Верн, — прошептал разведчик, аккуратно укладывая дрожащего арканца. — Мы тебя услышали, теперь просто отдыхай.
Клэйборну было жаль товарища-серобокого; у Лумиса начались проблемы с головой после того, как боец столкнулся с рожденным из варпа кошмаром в каюте № 31, ещё там, на орбите. Из-за пережитого ужаса парень превратился в косоглазое пугало и стал замечать вещи, которых больше никто не видел. Иногда он хихикал, разглядев эти штуковины, иногда ревел, как младенец, но последнее время по большей части кричал.
— Больно, — простонал Верн. — Каждый раз, как она со мной поговорит, голова чисто наизнанку выворачивается.
— Да я понимаю, но ты хорошо поработал, и она уже ушла, — утешил его Жук.
К несчастью для Лумиса, после случившегося он стал восприимчивым к вюрду и тем самым вытянул короткую соломинку, когда решалось, кто будет «разговаривать» с оставшейся вдалеке ведьмой. Боец превратился в психический вокс-приемник для внедренных арканцев, и это постепенно сжигало его.
— Каждый раз, когда она так делает, они видят меня, — Верн словно тисками обхватил запястье Клэйборна. — Видят меня прямо насквозь, и я знаю, что они хотят войти.
Жук повернулся к остальным.
— Он больше не выдержит.
— Ему и не придется, — отрывисто ответил Клинт Сандефур. — Парень исполнил свой долг, остальное зависит от нас.
Мужественно красивый арканский лейтенант обвел суровым взглядом бойцов, собравшихся в пустом бункере. Они находились глубоко в брюхе Диадемы, заметно ниже уровня реки; это было самое уединенное место комплекса, принадлежащего повстанцам, но не абсолютно безопасное. Конфедераты сходились здесь, только когда Верн начинал подергиваться, что означало свежие новости от ведьмы.
— Все вы слышали Лумиса, времени у нас немного, — продолжил Клинт, который командовал внедренной группой из восьми человек, «предавших» полковника Катлера и «вступивших в ряды» мятежников. Клэйборн признавал, что башка у него варит, но при этом лейтенант был хладнокровным ублюдком и слишком уж напирал на Имперское Кредо.
— День Искупления близок, и я не потерплю ошибок, — строго закончил Сандефур.
— Не очень-то близок для меня, лейтенант, — протянул Джейкоб Дикс. — Если б мы ещё месяцок позависали тут с этими ксенолюбами, я б купился на их Верхнюю Шнягу!
— Тогда я бы лично тебя расстрелял, рядовой Дикс, — совершенно серьезно ответил Клинт. — Мы уже пять месяцев в одной постели с врагами, поздно в них влюбляться.
«Мужик целит на место Белой Вороны», — решил Жук. Стараясь не хмуриться, разведчик внимательно оглядел товарищей, взвешивая каждого по очереди.
Мистер Рыбка, как всегда, безмятежно улыбался, не тревожась из-за сообщения Лумиса. Дикс скалился, будто вурдалак на кладбище, а рядом глупо улыбался его дружок Таггс, показывая зубы — такие здоровенные и кривые, что от них болт-заряд мог бы отлететь. Поуп оставался в тени, и невозможно было разобрать выражение его черного лица, покрытого глубокими морщинами. Впрочем, выйди Обадия на свет, ничего бы не изменилось. Что до Гвидо Ортеги, то его чувства читались слишком уж явно: старик широко раскрыл глаза и нервно покусывал мягкие губы. Клэйборн заподозрил, что пилот-верзантец уже разуверился в сандефурском «Дне Искупления», причем не сильно страдал по этому поводу. Если подумать, Жук и сам ощущал нечто подобное.
«Повсы очень прилично с нами обращались, — признал разведчик. — Лучше, чем Гвардия когда-либо. Даже синекожие не так уж плохи, когда попривыкнешь к ним…»
— Знаю, всем вам пришлось нелегко, — вновь заговорил лейтенант. — Мы солдаты, а не какие-нибудь поганые шпионы, но скоро представится шанс за всё отплатить врагу.
Он повернулся к Жуку.
— Уверен, что сможешь проникнуть в Око, разведчик?
— Без проблем, — кивнул Клэйборн. — Короче, у нас в команде есть один болван-аристократ по имени Олим, и он регулярно ходит туда на смену. Весь взвод оттягивается на мужике, как на груше для битья, и я легко стал его лучшим другом в целом мире. Олим проведет меня туда, поглядеть, что почем.
— Что-то не так, мистер Жук? — спросил Сандефур, приметив горечь в тоне разведчика.
— Никак нет, сэр, всё путем, — отозвался тот, — но наверху, возможно, нас ждет грязная работенка.
— Да мы всё подчистим! — хохотнул Дикс, и Таггс заржал следом.
— Только нужно убедиться, что у вас будет подходящий инвентарь, — Клинт повернулся к темнокожему рядовому. — Поуп, ты достал устройства?
— Ага, вот они, — Обадия, который сумел попасть в наряд на охрану оружейного лабораториума техножрецов, похлопал по наплечной сумке. — Четыре штуки свистнул, больше побоялся. Парни-шестеренки кружат над своими новыми игрушками, чисто ястребы.
— Итак, четыре, — решительно произнес Сандефур. — Выходит по одной на каждого бойца, что будет выкалывать Око. Раздай устройства, серобокий.
Поуп вытащил связку стекловидных, похожих на иглы кинжалов с навершиями в форме луковиц, и передал оружие солдатам, выбранным для атаки на комм-станцию: Жуку, Рыбке, Диксу и Таггсу.
Двое пустошников с сомнением посмотрели на хрупкие клинки.
— И чё я должен делать с этой зубочисткой, лейтенант? — фыркнул Джейкоб. — Ею и совоскунсу шкурку не порежешь. На кой она против зомби, железом обвешанного?
— Да ничё ты не понял, Дикси, — протянул Обадия. — Я видал, как проверяли эти тыкалки. Один удар свалит самого крупного урода из слуг шестеренок.
— И у вас будет время только на один удар, — предупредил Клинт. — Об этих устройствах нам сообщил источник полковника. Совершенно новая технология, парни-шестеренки создали её вместе с их синекожими дружками…
Лейтенант замолк, обеспокоенный тем, какое богохульство описывает.
— Эт’ неправильно, связываться с такими фиговинами, — заявил Дикс, подозрительно обнюхивая кинжал, и Таггс энергично кивнул.
— Слушай, я не собираюсь делать вид, что мне это нравится больше, чем вам, — огрызнулся Сандефур, — но мы используем оружие еретиков против них самих. И, когда вы окажетесь в Оке, вам понадобится любое возможное преимущество.
— Продолжайте, — попросил Клэйборн, которому стало по-настоящему интересно. — Расскажите нам, что делают эти штуки.
