Справедливость для всех, т.I "Восемь самураев" - Игорь Игоревич Николаев
— Кажется, правление Оттовио становится не таким блестящим, как мы пытаемся всем продемонстрировать.
— Что поделать, — пожал плечами Курцио. — Нет великих правителей без соответствующих задач. Мелкие заботы порождают мелких людей, таков закон истории.
— О, мой милый, ты философ, — мягко произнесла Биэль, снова проведя пальцами по щеке Курцио, на этот раз, спустившись по шее почти до ключицы. — А теперь скажи, какова твоя главная забота?
Лазутчик императора подавил желание от всей души поцеловать любовницу, задумался над ее вопросом. С лисьей улыбкой предложил:
— Обмен?
Она лишь вновь приподняла бровь и чуть повернула голову, глянув чуть искоса, приглашая объяснить более развернуто.
— Расскажи о своей главной заботе. И я назову свою. Справедливый обмен.
Биэль помолчала немного и, когда мужчина уже был готов узреть изящный маневр уклонения, негромко и очень серьезно произнесла одно лишь слово:
— Пираты.
Теперь настала очередь Курцио изобразить немой вопрос. Он в какой-то мере догадывался о сути проблемы, однако хотел услышать больше и непосредственно от заинтересованного лица.
Баланс, повторил сам себе лазутчик. Всегда и во всем сохранение равновесия. Даже с женщиной, которую хотел бы назвать своей до конца земного существования. Ты что-то даешь, но что-то необходимо получить взамен, и принцип равноценности должен соблюдаться неукоснительно.
— Пираты, — недобро повторила маркиза. — Они стали действовать слишком успешно.
— Это неизбежное зло, — подал мяч Курцио, однако вместо облегчения беседы получилось обратное.
— Ты будешь учить меня семейному делу? — раздраженно бросила она.
— Нет, — смиренно ответил Курцио. — Я лишь напомню, что пираты основали семью Алеинсэ. Их кровь — моя кровь. Морской разбой был и пребудет до того времени, пока суда выходят в море. А в смутные времена его существенно больше.
Биэль тяжело вздохнула, явно превозмогая приступ искренней злости. Справилась и вымолвила почти спокойно:
— Нет. Потери слишком велики, — она сделала паузу и повторила с отчетливым ударением. — Слишком!
— Сказывается ваша прежняя связь с Островом? — дипломатично предположил Курцио, зная, впрочем, ответ. — Вы посвятили Тайный Совет во многие секреты.
— И, разумеется, мы учли это, когда приняли сторону истинного государя. Нет, — решительно отрезала маркиза. — Против нас играет кто-то посвященный во все тайны, знающий все маршруты, секретные укрытия и стоянки, места встреч и обменов. Это член семьи или кто-то из ближайшего окружения. Но мы не можем найти этого «кого-то». Пока не можем.
— Я могу помочь, — серьезно предложил Курцио.
— Нет, — качнула головой Биэль. — Это наша семейная забота.
— Как скажешь.
— Милый, — слабо улыбнулась она с легчайшей ноткой извинения. — Я доверяю твоим способностям, однако сейчас тебе лучше заниматься делами Империи, сжимая их в кулаке, а не хватая растопыренными пальцами. Устоит Оттовио, удержимся и мы, пусть не без потерь.
Она замолчала, однако невысказанное тоже было очевидным: старый герцог хоть и принял выбор старшей дочери, а также оценил важность верховного шпиона для императора и Ужасной Четверки, однако сохранил более чем прохладное отношение к островному ренегату. Если Курцио запустит щупальца в дела Малэрсида дальше положенного, хоть и с внешне благими целями, это вызовет… последствия. Бог знает какие, учитывая, что возраст не умножил доброту и человеколюбие Удолара.
Курцио молча поклонился, ниже и дольше прежнего.
— Что ж, ты получил желаемое. Обмен, — мягко напомнила маркиза.
Курцио подумал немного и нехотя промолвил:
— Арсенал.
— Островной Арсенал, — уточнила она. — Главная верфь Сальтолучарда?
— Да. Самое охраняемое место в Ойкумене.
— Даже ты не в силах заглянуть внутрь чужими глазами?
— Даже я, — без тени обиды или смущения признал Курцио. — Но я могу следить за тем, что происходит вокруг. И мне поступают донесения о том, что численность рабочих начала расти. Обычно их около двух тысяч, не считая двухсот мастеров. Но пошли слухи, что набор должен удвоить число. По меньшей мере, удвоить. Платят щедро. Парусные мастерские работают едва ли круглые сутки. Остров покупает пеньку, смолу, паклю, не торгуясь. И в таких размерах, да еще в начале зимы это может говорить лишь об одном…
— Они собирают галеры, что хранятся на складах разобранными, — тут же догадалась Биэль. — Чтобы умножить военный флот.
— Не просто, — щелкнул пальцами Монвузен, не стыдясь плебейского жеста. — Если мои шпионы, оставшиеся с прежних времен, передают истину… А я в этом не уверен, к сожалению… Сплошные догадки, неявные признаки, пересказанные слухи… Но если я все-таки не ошибаюсь, толкуя пляску теней…
Он обдумал слова, которые намеревался произнести, проверяя их еще раз, взвешивая догадку на весах сомнения, измеряя придирчивой мерой неуверенности. И все-таки сказал, впервые озвучив эту мысль кому-то еще:
— Они собирают все. Во всяком случае, готовятся.
— А «все» это сколько? — уточнила Биэль.
— По традиции и закону, принятому по представлению Военного Совета, на складах Арсенала в разобранном состоянии должно храниться не менее чем сто галер. Последнее известное мне число — сто сорок восемь. Во всяком случае, на момент, когда моя связь с Алеинсэ… претерпела изменения.
Биэль встала и подошла к настенной карте, почти минуту молча смотрела на нее. Курцио не было нужды заглядывать ей в лицо, чтобы знать — маркиза смотрит на острова Сальтолучард. Главный, похожий на двойную каплю, разделенный в стародавние времена пополам с помощью рукотворного канала, а также несколько более мелких, давно превращенных в крепости. Еще Биэль видит Малэрсид — самую дальнюю точку на западном побережье материка, столицу и порт «Герцогства Запада». А между этими пунктами на карте нет ничего, лишь рисунки стилизованных волн, ветров и морских чудищ. Только море. И флот Острова, что вскоре пополнится без малого полутора сотнями галер — сила, остановить которую Империи нечем.
— Когда? — глухо спросила, не оборачиваясь, маркиза.
— Нескоро. Но это неизбежно. Если…
Она повернулась, взгляд женщины был прям, спокоен и преисполнен уверенности. Впрочем мужчину она обмануть не смогла, Курцио все-таки хорошо разбирался в людях и неплохо изучил благородную и прекрасную любовницу.
— Я занимаюсь этим, — лаконично вымолвил он, отвечая на невысказанный вопрос. — Но пока не готов ничего пообещать.
Она кивнула с благодарностью, услышав больше чем сказано вслух, намного больше, потому что маркиза тоже была искушена в чтении людей, а познавая кого-либо,
