Преддверие бури - Алан Дин Фостер
– Я же всегда говорил, что утренние разминки необычайно полезны не только для тела, но и души. Приветствую тебя, Баррисс Оффи.
– А, Энакин Скайуокер! Да, помню я наши совместные тренировки… – С этими словами девушка поспешила к наставнице.
Другой незнакомец, пришедший с Энакином, уже осматривал рану Луминары.
– Все в порядке, – произнес он. – Ничего серьезного.
Луминара одернула одежду несколько более резко, чем того требовала ситуация.
– А вы рано, Оби-Ван, – сказала она. – Честно говоря, мы ожидали вашего прибытия не раньше послезавтрашнего дня.
– Дело в том, что корабль проявил себя с самой лучшей стороны и развил приличную скорость. – На площади появилось четверо прохожих, и Оби-Ван мгновенно напрягся. К счастью, от них не веяло ни Силой, ни опасностью. – А поскольку мы прибыли раньше, то рассчитывать на встречу в космопорте было бы довольно глупо, не находите? Вот мы и решили пойти, разведать, как у вас дела. Когда же условленное место оказалось пустым, нам осталось отправиться в утреннюю прогулку по городу. Именно тогда я почувствовал опасность, и чутье привело нас сюда.
– Не могу сказать, что не рада вашему приезду, – Луминара благодарно улыбнулась; это была та самая улыбка, которую Оби-Ван запомнил из своего прошлого. – Надо признать, ситуация довольно затруднительная.
– Вот именно, затруднительная, – отозвался Энакин. – Если бы учитель Оби-Ван и я…
Строгий взгляд учителя оборвал сентенцию на полуслове.
– Честно говоря, слабое беспокойство возникло с самого начала – когда я узнала об этом задании, – Баррисс медленно приблизилась к наставнице. – Я до сих пор не понимаю, почему на этой планете потребовалось присутствие нас четырех, а? Дело-то на первый взгляд казалось плевым – небольшие разногласия в среде местных жителей… – Беспокойство девушки ощущалось чуть ли не физически. – Но ранее вы говорили о каком-то более важном деле!
– Надеюсь, ты помнишь наш разговор, – терпеливо произнесла Луминара. – Видишь ли, кочевники – алвари полагают, что Сенат благоволит местному населению города. Но последние твердо уверены, что правительство Галактики встанет на одну сторону с кочевниками. Подобная позиция Сената привела к тому, что обе противоборствующие стороны начинают склоняться к одной очень простой мысли: если Ансион выйдет из состава Республики, то все внутренние конфликты можно будет решить без участия потусторонних сил. Судя по всему, вся ситуация движется именно в этом направлении. Кроме того, не стоит забывать и об интересах недоброжелателей… Наверняка они также хотят выхода Ансиона из Республики – это в значительной мере ослабляет ее мощь.
– Пока это только домыслы и слова, – произнесла Баррисс.
Луминара медленно кивнула.
– Верно. Но сам Ансион никогда бы не принял подобное решение. По причине существования огромного количества пактов, соглашений и альянсов… Выход Ансиона повлечет за собой непредсказуемые последствия. Честно говоря, данный вопрос интересует не только меня или Совет Ордена… Многие понимают, что Ансион просто обязан остаться в составе Республики. А лучший способ добиться этой цели – разрешить противоречия между местными жителями и кочевниками; в таком случае на планете вновь воцарятся мир и спокойствие. Являясь представителями воли Сената, мы найдем здесь большое уважение, но вовсе не дружбу. Кроме того, я полагаю, что подозрение также окажется нашим верным спутником. Учитывая сложность сложившейся ситуации, возможное присутствие потусторонних агитаторов и провокаторов… Совет рассудил, что две пары переговорщиков на Ансионе смогут принести гораздо больше пользы, чем одна.
– Ну, теперь мне стало понятно.
Тем не менее, Баррисс продолжала полагать, что за этой историей кроются гораздо более серьезные причины, чем простые противоречия между жителями и кочевниками. Возможно, Луминара имела приказ не открывать истинного положения вещей, думала падаван. Хотя существует и иное объяснение данных, сомнений: возможно, что за последнее время я стала слишком мнительной и осторожной. В любом случае, с этих пор мне следует уделять как можно более пристальное внимание политическим отношениям в Галактике. К примеру, почему некоторые силы за пределами Ансиона хотят видеть эту планету вышедшей из состава Республики? Неужели существует некая тайная причина, которая мне до сих пор просто неизвестна? В состав Республики входят тысячи тысяч гораздо более цивилизованных миров. Неужто исчезновение одного или даже нескольких из них способно повлиять на ход историй? Мне в это не верится, хотя кто знает, как обстоят дела в действительности?
Девушка понимала, что в данных рассуждениях ей не хватает какой-то очень важной информации; это обстоятельство и вызывало у нее ощущение глубокой неудовлетворенности. Но, судя по словам Оби-Вана, дальнейшие расспросы Луминары ни к чему бы не привели.
– Кто-то за пределами Ансиона совсем не хочет, чтобы наши переговоры имели место. Судя по всему, им крайне выгодны все те последствия, которые возникнут после выхода планеты из состава Республики, – Оби-Ван поднял взгляд на небо, которое покрылось кучевыми облаками. Вскоре джедаи ощутили первые капли дождя. – Для нас крайне важно знать источник подобных идей. Я предлагаю расспросить какого-то нибудь выжившего солдата.
– Да ведь это обычные бандиты, – возразил Энакин.
Ламинара впала в раздумье.
– Вполне возможно. Но в любом случае Оби-Ван прав: банда головорезов хотела во что бы то ни стало сорвать все переговоры. Но организатор наверняка действовал через подставных лиц. Если нам и удастся отыскать достойного языка, он может абсолютно ничего не знать.
– Кажется, вы правы, – вынужден был признать падаван.
– Так значит, ты был и на Набу? – спросила Баррисс у Скайуокера, устав от рассуждений взрослых джедаев.
– Конечно, – в голосе молодого Энакина сквозила нескрываемая гордость.
Странный он какой-то, подумала Баррисс. Странный, но… не отталкивающий. Судя по всему, его раздирают внутренние противоречия…
Тем не менее, внутренняя Сила чувствовалась за версту, и это внушало девушке особое уважение.
– Скажи, сколько ты в падаванах у учителя Луминары? – спросил он.
– Достаточно долго, чтобы знать одну простую истину: те, кто не закрывают своего рта и без умолку трещат, обычно абсолютно ничего не слышат.
– Ну, прекрасно, – пробормотал Энакин. – Ты же не хочешь, чтобы мы с тобой общались все это время одними афоризмами, не правда ли?
– По крайней мере, речь не будет идти все время обо мне! – огрызнулась она. – Скромность – великое благо. Поверь мне на слово, мальчик.
К
