Сергей Тармашев - Древний. Расплата

С этими невеселыми мыслями она приземлилась в искусственный кратер стояночной платформы заповедника и сменила личную яхту на служебный флаер. Как ни странно, унылый пейзаж радиоактивных болот, привычно раскинувшийся вокруг, едва флаер пересек защитный энергокупол заповедника, вернул ей бодрое расположение духа. Сразу представилось, как самоотверженные предки в течение многих веков выживали в этом предельно враждебном мире, не теряя надежды на то, что когда-нибудь жизнь вновь станет прекрасной. Десятки поколений сменяли друг друга, но ни разу надежда не погасла в их сердцах, передаваясь от родителей к детям, от дедов к внукам. И они победили. Узурпаторы были свергнуты, злобные Чужие повержены, планета очищена и возрождена до состояния, которое многие поколения того же Роса с восторгом назвали бы сказочным. И которое так запросто покидают сейчас «интеллектуалы от истинной потомственности». И почему люди не ценят то, что имеют? Она ни капли не сомневалась в том, что будь здесь и сейчас то давнее Содружество, что посвятило свои судьбы возрождению Земли, ни один из них даже не задумался о том, чтобы бросить планету. Как когда-то сказала Мэг Ранш, жена Великого Серебрякова: «ну и что, что я не воин? Да я этому пауку зубами лапы отгрызу!». Разумеется, она понимала, что нельзя кусать Инса, они существуют при повышенной гравитации, их хитин слишком прочен для человеческих зубов, да и внутри кислота, все лицо сожжет за пару секунд, но ведь смысл ее слов не в этом…

Флаер скользнул во входной шлюз Роса, замирая на платформе подъемника, и грузовой лифт быстро и плавно устремился вниз. Лена привычно смотрела на обзорные экраны, глядя, как блики от габаритных огней платформы скользят по серому камню шахты, пробитой три с четвертью тысячелетия назад. Эта шахта являлась не просто входом в подземный бункер. Она была дверью Человечества, ведущей сначала к возрождению, затем к свободе, потом к счастью и процветанию… Как можно бросить все это?

— Лена! Как мило, что ты здесь! — выйдя из шлюзовой камеры посадочных доков, она едва не столкнулась с Мариттой. Маритта вот уже сорок лет работала у ксенобиологов каким-то администратором, и сколько Лена ее помнила, постоянно ругала Академию Наук за то, что та разместила ксенобиологическое отделение в такой дыре, как Рос, вдали от цивилизации. — Представляешь, мне сказали, что ты ушла в летную школу Центроспаса!

— Так и есть, — улыбнулась Лена. — Я закончила ее час назад и прилетела попрощаться.

— Да ты что?! — ужаснулась женщина, всплеснув руками. — С ума сошла! Зачем тебе это нужно?! Погибнешь ни за грош! — От волнения ее пышные телеса заходили ходуном под еще более пышным платьем. — Твоя увлеченность Древними будет стоить тебе жизни, вот увидишь! Пойми, насилием ничего не решить! Лучше присоединяйся к нам, ты же знаешь, мой муж резидент популярного сетевого юмористического клуба, мы твердо решили покинуть обитаемое пространство и переждать, пока все образуется! У нас собралось отличное общество, почти сто пятьдесят тысяч человек! Множество интересных людей, истинные интеллектуалы, с тонким юмором и пытливым умом! Мы приобрели автономную космическую станцию, ее ресурса хватит на триста лет! Ее блоки уже погрузили на грузовые суда, сейчас заканчивается погрузка автоматических кибер-строителей. Через два дня вылетаем! Давай с нами, Леночка, места всем хватит! Мы подберем тебе хорошую пару! А когда все образуется, мы вернемся…

— А если не образуется? — спокойным тоном перебила ее Лена. — Так дружно и умрем на этой станции посреди космоса всей компанией интересных интеллектуалов? И у наших детей будет еще целых сто лет энергоресурса, так? Блеск! А если нас отыщут Чужие? Извинимся и улетим еще дальше? Поищем космос, который мертвее мертвого?

— Как хочешь, — разочарованно махнула рукой толстуха. — Ты, я вижу, так и не поумнела, все не терпится почувствовать вкус насилия и власти низменных инстинктов! Впрочем, если передумаешь — звони, не откажем. Мы вылетаем послезавтра в семнадцать тридцать по единому времени.

— Спасибо за приглашение, Маритта, — Лена сдержала грубость, готовую сорваться с языка. — Но я, пожалуй, откажусь. Счастливого полета!

Она прошла мимо, не дожидаясь ответа, и шагнула в межуровневый телепорт. Музей Рос был погружен во тьму. По мере ее продвижения по коридорам и рекреациям, автоматика зажигала дежурное освещение, показывая пустынные залы и наполовину разобранные экспозиции. Некогда величественный бункер, впоследствии превращенный в тихий музей, ныне представлял собой и вовсе печальное зрелище. Ее маленький кабинетик оказался не заперт, внутри все было так, как в последний день ее работы. Пилотский гермокомбинезон висел в платяном шкафу, никем не тронутый, слабо поблескивая индикатором стопроцентного энергоресурса. Немного поразмыслив, Лена активировала возле шкафа зеркальную плоскость во весь рост и решительно принялась раздеваться. Спустя двадцать минут она входила в кабинет старого Серебрякова в полном боевом снаряжении, как и подобает перехватчику военного флота Содружества.

— Ласкового солнца вам, Петр Петрович, — улыбнулась девушка, глядя на седого ученого, сосредоточенно взирающего на какие-то расчеты.

— О! — старик поднялся с кресла, — наслышан, наслышан! — он галантно поклонился и поцеловал ей руку, словно заправский дворянин из сказки про дремучую древность. — Уважаю ваше решение, Лена! Весьма достойный выбор. Мне искренне жаль, что возраст не позволяет мне последовать вашему примеру! Какими судьбами здесь?

— Вот, зашла попрощаться, — смутилась Лена. — Так и знала, что застану вас за работой.

Они проболтали больше двух часов, делясь мнениями о войне, о сложившейся в Содружестве ситуации, о возрождении армии и еще много о чем. Старик с гордостью показал ей свежие изображения своих питомцев. Потапыч полностью оправдал возложенные на него надежды и отвоевал у соседа солидный кусок территории и Анфису в придачу. Со дня на день Петр Петрович ожидал появления в их семье еще одного медвежонка. Но еще более удивительным стало поведение колонии Лемов. С самого первого дня войны летучие мыши стали дважды в день производить облет входного шлюза в Рос, словно охраняя вход в бункер. Объяснить столь странное изменение в их привычках никто не смог. А еще ксенобиологическое отделение в Росе планируют закрыть и перевести на всякий случай в более безопасное место, и потому в бункере останется лишь небольшой штат смотрителей заповедника…

— Вы уж не забывайте старика, Леночка, — сказал ей на прощание Петр Петрович. — Сообщайте иногда вести с фронта, я буду весьма рад услышать вас, если, конечно, служба вам позволит.