Крис Райт - Победы Космодесанта
Не желающий погибать ксенос взвыл в бессильной злобе за несколько мгновений до того, на него одновременно рухнули оба космодесантника. Хрустнули кости, артериальная кровь хлынула из колотых ран, нанесенных существу обломками собственного экзоскелета. Возможно, это был примитивный прием, но тем не менее он оказался эффективным.
Еще две психических проекции немедленно растаяли в воздухе, лишенные подпитки. Гилеас и Тикей снова активировали прыжковые ранцы и неумолимо устремились в гущу боя. Наблюдавший за всем этим Бехан на секунду замер, осознавая происшедшее.
Внезапно прогностикару стало все понятно. Ситуация была очень, очень простой.
— Они манипулируют вашим разумом! Брат-сержант Ур'тен, ты должен слушать меня! У них чрезвычайно сильные психические способности. Мой разум должен быть наводнен ими, но это не так!
Прогностикар преодолел охватившее его волнение и заставил себя сконцентрироваться. Он знал, что говорит бессмысленные и бесполезные для всех вещи.
Он рассеял двух иллюзорных ксеносов, разрубив силовым топором их проекции тела. Со смертью одного из настоящих ксеносов исчезли еще два.
Из девяти атаковавших Серебряных Черепов существ осталось четверо. Если теория Бехана была верна, реален был лишь один или два. Если убить их, остальные просто исчезнут. Если развеять фантомы, останутся только настоящие. Какую бы шутку ни сыграли они с разумами бойцов взвода, казалось, что те не могут различить иллюзию и реальность. Для них два искусственных врага были столь же вещественны, как и те, что соткали иллюзию. Казалось, что противников нельзя поразить ничем, кроме психического воздействия. Лишь псайкер мог что-то сделать.
Все эти размышления были мгновенными, и Бехан вновь начал концентрировать психическую силу. Первое, что пришло ему в голову — это разрешить сложившуюся ситуацию, сокрушив волю ксеносов психическим потоком праведной ярости Императора. Хотя бой был тяжелым и ограничивался в основном природными препятствиями джунглей, места оставалось достаточно. Он добьется желаемого результата, но при этом существенно истощит свои ресурсы.
Это не имело значения. Его дар мог временно угаснуть, но прогностикар был обученным боевым братом. Он не станет беспомощен. С торжествующим криком он вскинул перед собой обе руки. Огласив джунгли резким возгласом, Бехан призвал силы варпа.
Мощный заряд потрескивающей энергии осветил его капюшон вспышками синих искр. Последовавшая за этим ударная волна подействовала не только на ксеносов. Она также заставила четырех сражающихся космодесантников на мгновение замереть, поскольку на их разумы теперь влияла не одна воля. Они стали полем битвы разумов, в которой воля прогностикара стремилась изгнать вторгшихся.
Бехан был обучен, дисциплинирован и силен. Ксеносы, конечно, были смышлеными зверями, но в сражении руководствовались инстинктами и не знали, как противостоять такому сокрушительному удару по своей защите. В течение одного сокращения сердца Бехан чувствовал, что преимущество ускользает от него, а зазубренные крючья чуждых разумов проникают все глубже. Некоторое время шла эта безмолвная битва, а затем он почувствовал, что хватка ослабла и исчезла.
Двое нападавших мгновенно исчезли. Еще один яростно закричал и устремился в заросли. Бехан, слегка пошатываясь от чистой мощи своей атаки, автоматически потянулся к его разуму. Его тут же охватила боль и, что псайкеру понравилось еще больше, страх.
Тварь была ранена. Возможно, умирала. Но это было не важно. Прервать его жалкое существование было делом пары мгновений.
— Хорошая работа, Бехан, — сказал Гилеас, тяжело дыша.
Оставшееся существо перемещалось вокруг штурмового взвода, каждое его движение было текучим и плавным. Прежде, чем кто-то из бойцов смог открыть огонь или атаковать, ксенос отпрыгнул, на его голове вздыбилось нечто похожее на гребень, затем он испустил невероятно пронзительный крик. Если бы на него немедленно не отреагировали авточувства шлемов, им разорвало бы барабанные перепонки. Но этого не случилось.
Ксенос захлопнул пасть, и в его обращенном на космодесантников взгляде вспыхнула злоба, когда он осознал бесполезность последней своей линии обороны. Ни секунды не колеблясь, Гилеас проревел последний приказ. Его голос был подобен звуку труб Последнего Дня:
— Открыть огонь! Не оставляйте ксеноса в живых!
Более выразительно его чувства передал громкий рев болтерного огня. Снаряды пронзили воздух и впились в бронированную тушу ксеноса. Космодесантники не жалели болтов, земля вскоре покрылась стреляными гильзами. Из ран на теле ксеноса фонтанами била кровь. Судя по силе потока, было задето что-то жизненно-важное, и Гилеас, ощущая неизбежную кончину врага, воспрял духом. Внезапно им овладело отчаянное желание раз и навсегда стереть с лица планеты эту мерзость.
Осознав это желание, он взревел, выхватил болт-пистолет и с идеальной смертоносной точностью прицелился между глаз существа. Рюбен убрал разряженное оружие и тоже вытащил из кобуры пистолет. Когда он встал рядом с сержантом, они вместе двинулись вперед, стреляя на ходу.
От прямых попаданий болтов в череп ксенос отдергивал голову и издавал визги, способные разорвать барабанные перепонки.
Бехан нанес психический удар, но его силы были на исходе и эффект получился довольно слабым. Несмотря на это, прогностикар собрал в кулак всю свою ярость, жажду возмездия и ненависть, и обрушил их на ксеноса мощью своего отточенного разума. Псайкер был истощен, но смог оказать на врага воздействие. Существо чуть покачивалось, присев и приготовившись ринуться на Рюбена. Оно неожиданно ловко устремилось к космодесантнику, двигаясь слишком плавно и смертоносно для твари, которая уже должна была быть мертва. Ксенос сбил бойца с ног и поднялся на задние конечности. С его челюстей капали кровь и слюна, было видно, что он готовится атаковать.
— Нет!
Бехан взмахнул силовым топором. Он передал лезвию частицу своей силы и приблизился к своему упавшему брату. Легким, точным движением псайкер погрузил топор в грудь ксеноса.
Существо отдернулось, по его панцирю с потрескиванием пробегали искры варп-энергии. Несколько мгновений оно корчилось на земле в агонии, а потом затихло.
Воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием.
Гилеас опустил пистолет и мрачно, удовлетворенно кивнул.
— Ему конец, — произнес он. — Доклад по группе.
Кроме нескольких легких ран и треснувшей брони на спине Ялониса, группа вышла из боя почти невредимой. Усталость Бехана проявлялась в его позе и голосе, когда он разговаривал по воксу. Он израсходовал очень много энергии за очень короткий промежуток времени. Поддерживавшие иллюзию ксеносы, чью волю ему пришлось преодолеть, были достойными противниками. Псайкер удовлетворенно признал, что он не только сумел превозмочь силу воли врага, но и одержал победу над ним.
— Ты в порядке, Бехан? — грубовато спросил у прогностикара Гилеас, и добавил уже более формально: — Тебе нужно время, чтобы прийти в себя?
— Нет, брат! Мне не «нужно время». Я устал, но я не какой-то слабак только что покинувший келью. Я в порядке.
Негодование в голосе молодого прогностикара вызвало на скрытом шлемом лице Гилеаса улыбку. Хотя Бехан и был молод, в его сердце уже горело пламя истинного Серебряного Черепа. Если на то будет воля Императора, этот юноша без сомнения далеко пойдет.
— Напоминает тебя самого в юности, не так ли, брат?
Стоящий рядом Рюбен бормотал достаточно тихо, чтобы его слышал только сержант. Командир взвода улыбнулся еще шире.
— Есть немного, — Гилеас чуть наклонился и вытер о землю свой окровавленный цепной меч. Затем взглянул на небо через просвет в кронах. Дневной свет понемногу сменялся темной синевой, что, как он знал, означало наступление сумерек. «Громовой ястреб» должен был прилететь за ними сразу после заката. Но нужно было еще кое-что сделать.
— Брат-прогностикар, — произнес сержант, поворачиваясь к Бехану. — Не окажешь ли ты нам великую честь, взяв для взвода трофей из этого сражения?
Бехан осознал проявленное в этом предложении уважение, и был глубоко польщен. Он сотворил знамение аквилы и склонил перед сержантом голову. Затем подошел к телу и занес над ним силовой топор.
— Ты оказываешь мне честь, брат-сержант. Во имя Серебряных Черепов, во славу магистра ордена Аргентия и в память о нашем павшем брате, Вульфрике, я объявляю голову этого существа своим трофеем. Пусть входящие в залы наших предков взирают на него и благодарят за то, что его жизнь оборвалась.
Лезвие топора мелькнуло в воздухе и вонзилось в шею мертвого ксеноса.
В то мгновение, когда голова отделилась от тела, неизвестный ксенос испустил туманное мерцание и превратился в нечто более знакомое. Бехан осознал это сразу, но все остальные отстали от него ненамного.
