Отряд ликвидации (ЛП) - Торп Гэв
Когда попадем на поезд, снова включится питание, и мы с ветерком покатимся к укрепленному куполу. Все это хорошо на бумаге, но судя по ругательствам Квидлона, на практике это чуть сложнее.
У нас так же почти час заняло найти один из энергетических каналов, скрываясь в пустынных дюнах, на случай, если нас увидит какой‑нибудь воин Огня из проходящего поезда, и мы вызовем подозрение. Вскоре Квидлон возвращается, подняв панель, расположенную в паре сотен метров от рельсы и моргая от яркого света после нескольких минут в маленьком лазе, который мы нашли.
– Думаю, подача энергии возобновится через несколько минут, – говорит он нам, отряхивая себя от пыли и запихивая странный на вид инструмент обратно в свой ранец.
– Ты думаешь? – рявкает на него Морк.
– Я не знаю, как работают расчетные системы тау. Они не используют минуты или секунды, так что мне пришлось гадать, – стонет он в ответ, явно огорченный, – да я даже не смог прочитать маркировку на всех переключателях и терминалах, так что можете считать, что мне повезло и я сейчас не похож на кусок жареного мяса.
– Итак, мы умудрились остановить один из поездов. Что дальше? – спрашивает Трост.
– Я бы предложил убить всех на борту, – говорю я им, оглядываясь в поисках возражений.
– Последний шанс прав, – соглашается Трост, – по половине с каждой стороны, атакуем спереди и сзади. Штурмуем, расстреливаем все что движется, затем ждем, пока включат питание. У этих штук нет машинистов, так что она сама отвезет нас куда надо.
– Подрывник, Кейдж и Снайпер со мной, – быстро приказывает нам Полковник, глядя вдоль рельсы в сторону города, где отражение солнца от металла указывает на следующий поезд. – Остальные с Ориелем. Держитесь ниже и стреляйте на уровне груди, так мы не поубиваем друг друга.
– Сначала гранаты, – предлагаю я, снимая с пояса фраг‑заряд, – в таком замкнутом пространстве она многих уложит. Полковник кивает, и Трост кидает одну из своих фраг‑гранат Ориелю, а тот передает ее Стрелли.
– А почему я должен идти первым? – хнычет он, держа гранату на вытянутой руке, чтобы кто‑нибудь другой забрал ее.
– Потому что если нам понадобится, мы просто можем уйти оттуда пешком, Летун, – без обиняков отвечаю я.
– Ага, и пешочком до орбиты? – с горечью спрашивает он, сплевывает на землю и встает.
Ориель с остальными перепрыгивают рельс и ждут на другой стороне, в сотне метров дальше по дороге. Мы не пытаемся скрываться, и насколько я знаю, тау на борту быстро приближающегося поезда мало что могут сделать, чтобы остановить его, даже если увидят нас.
– Ты первый, Подрывник, – говорит Полковник, указывая на Троста, – потом Последний Шанс и я. Снайпер, ты остаешься здесь и снимаешь любого, кто вылезет в окно.
Теперь я вижу приближающийся поезд, который замедляется недалеко от нас и теперь двигается благодаря набранному разгону, так как уже вошел в область, где секция отключена от энергетической сети. Как я уже говорил, у него очертания пули, примерно двадцать метров длинной, с рядом узких окон, примерно в двух третьих высоты от земли. У него нет видимых колес, он беззвучно парит над рельсом. Поезд проходит мимо нас, все еще двигаясь очень быстро, но постепенно замедляясь. Когда мы начинаем бежать вслед, он опускается на рельс, и его нижняя часть вырезает борозды в песке, еще сильнее замедляя движение.
Сзади вагона три маленькие ступеньки, ведущие в разные стороны. Я указываю Тросту на правый край, и он кивает, поднимает руку с гранатой. Таня кидается влево, падает ниц и занимает позицию для стрельбы на песчаной дюне. Люк над ступеньками открывается, и дверь с шипением уходит вверх. Высовывается голова тау в униформе воинов Огня, Полковник стреляет, пули дырявят чужака, и тот отлетает назад.
С мастерством, привитым годами практики, Трост закидывает гранату точно внутрь, откуда сразу же доносятся крики паники. Взрыв вышибает последние пять окон вагона, и из‑за двери вылетает тело. Примерно две секунды спустя из носовой части поезда доносится второй взрыв. Трост добегает до ступенек первым и вскакивает на них, стреляя из лазгана при прыжке внутрь. Я иду следующим, стреляю из автогана вправо с одной руки, другой втягиваю себя через люк. Под ногами хрустит стекло, вижу тела тау, усыпающие все лавки, что бегут вдоль всей длины транспорта. Один или двое дергаются, и мы стреляем в них. Слышу, как позади меня запрыгивает Полковник, держа наготове автопистолет.
Остальные прорываются с носа, а мы стоим, смотрим друг на друга, и между нами лежит около трех десятков тел. Еще несколько тау начинают приходить в себя, так что проделываем грязную работенку – казним их всех, стаскивая шлемы и всаживая каждому пулю в лоб. Таня присоединяется к нам, но держит свой палец подальше от спускового крючка снайперской винтовки.
– Давайте очистим немного места, – слышу я голос Ориеля. Он хватает труп за ноги и тащит его к двери. Когда я хватаю другое тело под руки и поднимаю его, под моими ногами появляется гудение, и я ощущаю, что поезд начинает снова подниматься от земли. В спешке мы хватаем тела и выталкиваем их через дверь, наблюдая, как они беспомощно кувыркаются по пыли и песку, пока поезд набирает скорость.
– Их никто не увидит? – спрашивает Таня, просовывая руки в подмышки одному из воинов Огня.
– К тому времени мы уже будем внутри. Будь на то воля Императора, тревога поднимется уже тогда, когда все будет сделано, – отмечает Морк.
– Сколько нам туда ехать? – спрашивает Стрелли, помогая Тане тащить тело.
– Десять, от силы пятнадцать минут, судя по ускорению и времени, что заняло у нас остановить поезд, – говорит Квидлон, глядя через одно из разбитых окон.
– Забудьте об отдыхе и будьте наготове, – говорит Ориель, вставляя новую обойму в пистолет и передергивая затвор. Это напомнило мне тот момент, когда я впервые увидел его в плазменной камере Коританорума с двумя дымящимися автопистолетами в руках. Он излучал тогда ту же самоуверенность. У него не было сомнений в том, что он делает – и если кто‑нибудь из нас выберется живым из этой заварушки, то это точно он.
– Мы начинаем замедляться, так что давай, прыгай, – говорит Полковник Стрелли, толкая его к задней двери, – двигай к шаттлу, но дай нам, по меньшей мере, час, перед тем как снимать стелс‑поле, потому что как только снимешь – тау тут же его обнаружат. Ну а после этого, на всех парах лети к нам.
– Где Прохладный Ветер? – спрашивает пилот. Сейчас это некоторым образом странный вопрос.
– Его участие в задании завершено. Даже не предполагалось, что он будет находиться в боевом куполе, – с носа отвечает Ориель, жестами подгоняя Стрелли убираться. Я стою на верхней ступеньке, пока пилот спускается к проносящейся мимо земле. Показываю ему большой палец, и он прыгает, оттолкнувшись от ступеньки ногами. Вижу, как он приземляется и перекатывается. В следующий миг он уже на ногах.
Стоит там и машет. Пока мы летим дальше, я наблюдаю за ним, а он все стоит на месте, даже не пытаясь, насколько вижу, отправиться к шаттлу.
Следующие несколько минут проходят в молчании. Мы все смотрим, как по мере приближения из песков все больше и больше вырастает боевой купол. Он громадный, намного больше, чем я представлял его себе во время тренировок на борту "Лавров Славы". Полагаю, что он как минимум три, может быть четыре километра в поперечнике у основания. По сравнению с ним все здания, что мы видели около космопорта – карлики. Даже боевой купол на Ме'леке был вполовину меньше, хотя полагаю, там их скорее всего несколько.
Ощущаю, как локомотив все быстрее замедляется. Купол всего в паре сотен метров, и я готовлюсь, присаживаясь у одного из разбитых окон, а автоган согревает мою руку, так что я задвигаю все мысли о Ме'леке. Трост выпрыгивает за сотню метров от черной дыры, в которую уходит рельс, и направляется вправо, вытаскивая заряды из своего ранца. В последний раз проверяю свой автоган и кладу его на подоконник.
– Последний шанс, – говорит мне Квидлон, на его лице обеспокоенность, – я тут подумал, мы ведь столкнемся с целой армией. Я имею в виду, нас всего лишь горстка. И как нам побить целую армию?
