Джон Френч - Чемпионы Темных Богов
Он рухнул на пол. Реальность происходящего резко вернулась обратно. Ариман вскочил на ноги и мгновенно поднял меч, блокировав направленный в голову удар. Там, где столкнулись два клинка, полыхнул свет. Колдун заметил красные доспехи, костяного цвета мантия и золотой шлем с гребнем в виде солнечного диска. Из золотого шлема вырвалась энергия, коснувшаяся разума Азека, словно тепло солнца. Ариман сместился в сторону, отвел вражеский клинок и рубанул по золотому шлему.
Его там не оказалось. Воин возник рядом с ним, развернувшись так быстро, что Ариман не сумел предугадать его движения. Он начал реагировать, но слишком медленно. Удар попал ему в плечо. Керамит запылал желтым светом в том месте, где его рассек клинок. Меч стремительно взметнулся обратно.
Ариман отступил назад, и колдун в золотом шлеме ударил снова. Пылающее острие меча закричало, оставив широкий порез у него на груди. Ариман поднял ногу и пинком отбросил колдуна от себя. В голове кружилось, разум пытался обратить волю в силу, пока вокруг пенился варп. Колдун чувствовал серебро и железо.
На границе зрения возникли еще две фигуры в мантиях. Их движения казались медленными, почти небрежными. Первый поднял посох. В воздух вырвалась молния. Ариман почувствовал ее за миг до того, как заметил вспышку. Молния разбилась в считанных дюймах от его тела. Ослепительные лучи заземлились в пол. Ариман почувствовал, как задрожал щит, когда молния поползла по его пылающей поверхности.
Азек попытался найти точку спокойствия посреди бури в разуме, отыскал ее, и вдруг вокруг вдруг все стихло и замедлилось. Колдун с золотым шлемом все еще разворачивался позади него. Он коснется пола менее чем через секунду. Стоявший перед Ариманом колдун с посохом и шлемом с гребнем-коброй делал шаг, цвет его ауры перетекал из кристаллически-синего в мутно-красный, пока он пытался перефокусировать свою силу. Еще один колдун слева от него двигался к Азеку, сжимая в обеих руках изогнутый хопеш. Позади них он увидел воинов Рубрики. Они окружали зал, болтганами целясь в ее середину, оставались при этом безмолвными, наблюдая и выжидая.
Ариман опустил незримый щит, и его объяли молнии. Колдун с посохом задрожал, пытаясь блокировать вытекавшую из него силу. Ариман вобрал молнии в себя, поглощая их и излучая вовне. Комнату озарила слепящая вспышка. Трое колдунов пошатнулись.
Разум Аримана покинул тело. Его мыслеформа была созданием чистой психической энергии, огромной чернокрылой птицей о двух головах, глаза ее ― окна в домну. Физический зал размылся, когда Азек воспарил над своим материальным телом.
Колдуны замерцали, затем их разумы также взметнулись, за их мыслеформами закружились пологи из света и тени. Они изменились, восходя в варп, из хищных птичьих тел расправились крылья, открылись рты, запылали клыки, подобно смерти звезд. Они казались насмешкой над падшими ангелами из легенд, сотворенными из ярости и силы.
Мыслеформа Аримана в виде ворона закаркала и обрушилась на пламенеющих ангелов. Мыслеформы схлестнулись в сверхновой вспышке цветов и света. Кристаллический купол у них над головами раскололся. По стенам зала поползла изморозь. Ариман ощутил, как его мыслеформу полосуют зубы и когти, вырывая полосы из крыльев. Эту битву вели лишь разумы, мыслеформы были не более чем проекциями в варпе, но это не делало ее менее опасной. В физической реальности Ариман истекал кровью.
Когти сомкнулись на одной из ангельских мыслеформ. Она забилась в мощной хватке, меняя очертания ― сначала змеиные, затем чешуйчатые и бугрящиеся плотью. Ариман ухватился крепче и взмыл выше, не выпуская из когтей мыслеформу колдуна. Под ними закружились золотистые капли эфирной крови. Где-то в физическом мире они прошли сквозь корпус «Дитя Титана». Звезды и огни двигателей походили на тусклые отблески на границе сознания.
+ Тихо, брат, + прошептал Азек и стиснул когти, впившись в плоть мыслеформы. Она закричала, когда ее тело раскрылось. Ариман отпустил. Мыслеформа выпала из когтей. Она раскололась, ее субстанция разлетелась светящимися обрывками. Мыслеформа Аримана достигла пика и сорвалась вниз. Две головы сомкнули клювы на остатках разваливающейся мыслеформы.
Разум Аримана захлестнули чувства и воспоминания, когда его рот наполнила эфирная кровь. Киу, так звали колдуна. Киу, аколит Рапторов. Киу, всегда молчащий, пока с ним не заговоришь, который кричал теперь разумом и душой. Азек выплюнул содрогающуюся мыслеформу Киу. В зале далеко под ними колдун с гребнем-змеей рухнул на пол.
Навстречу ему поднимались две другие мыслеформы. Ариман взревел, и рев стал пламенем. Мыслеформы разлетелись в стороны. Одна приняла форму кошачьего хищника, из спины вырвались две пары крыльев, мех замерцал цветами снега и угля. Другой извивался в полете, его длинное тело переливалось сине-золотой чешуей, крылья стали прозрачной шкурой. Ариман расправил крылья и встретил их, выставив перед собою когти. Они врезались друг в друга. Колдун почувствовал, как зубы рвут его плоть и крылья. Из его реального тела потекла кровь. Боль пронзила Аримана. Он слепо ударил, чувствуя, что слабеет. Ариман падал, не нырял, вертясь в крепких объятиях с противниками, с каждой секундой он терял концентрацию и силы.
«Нет, ― подумал он. ― Я не закончу вот так, только не от рук братьев».
Азек отдался боли, позволил ей хлынуть в сознание. Очертания мыслеформы-ворона начали гореть. Черные перья охватило яркое пламя. Мыслеформа покрылась трещинами, по все телу открылись пылающие разломы. Боль усиливалась, выжигая остальные мысли и ощущения.
Мыслеформы колдунов взревели. С них стала слезать кожа. Эфемерная плоть обуглилась и стала распадаться. Они били и вгрызались, раздирая мыслеформу Аримана, хотя она и так уже пошла трещинами от невыносимого жара.
Разум Аримана заполонила яркая белизна. Он терял свою сущность, разум распадался в варпе, одновременно поглощая себя. Азек начал чувствовать, что забывает свое имя, как вихрь ощущений охватывает его. Он превратится в тускнеющий свет, одинокий и всеми забытый. Необходимо было закончить бой, он должен был закончить его сейчас.
Его воля пронзила боль. Тело птицы расплавилось и стало горящей сферой. Мыслеформы колдунов обвились вокруг нее и завопили, когда погрузили свои когти и зубы в жидкую поверхность. Вдруг сфера раскрылась. Мыслеформы вцепились в горящие чешуйчатые отростки. Ариман чувствовал, как они дергаются и вырываются, когда его мыслеформа стала сжиматься все туже.
Пока разумы колдунов трепыхались в его хватке, их движения становились все слабее. Он сжал сильнее, полностью окутав их разумы своей волей, хотя и чувствовал, как на него накатывает усталость. Ариман поддерживал свою проекцию в варпе не дольше секунды реального времени, но даже этого дорого ему обошлось. На задворки мыслей вкралась тьма, словно ночь, приходящая после дня. Две мыслеформы задрожали, дернулись в последний раз и обмякли.
На него накатило густое облако истощения. Оно вскипело внутри Аримана, затягивая его, словно волны темного океана. Его воля дрогнула. Затем пришли боль и усталость, отрезая сознание от варпа. Его мыслеформа стала тускнеть ― змеиная сфера распалась, размотавшись, будто клубок горящей веревки. Ариман почувствовал, как сознание перетекло обратно в тело.
Он лежал на каменном полу, меч валялся неподалеку. Вокруг него безмолвно стояла Рубрика, напряженно, но неподвижно. Ариман попытался вдохнуть, но закашлялся и понял, что рот полон крови. Доспехи внутри тоже были все в крови. Колдун чувствовал, как она покрыла его тело, будто вторая кожа. Азек перекатился на бок и начал подниматься. Но вдруг ноги и руки вспомнили симпатические удары и укусы, и боль плетью хлестнула его. По телу прокатилась лихорадочная дрожь, он пошатнулся. Зал и пол покрыла изморозь. Осколки кристаллического купола смешались с льдинками. Под ободом он увидел Киу и двух других колдунов. Те не шевелились.
Воины Рубрики смотрели, как он поднимается, их неподвижные глаза пылали зеленым светом. Его уши наполнились шепотом, пробивающимся сквозь туман истощения. Ариман медленно повернулся, глядя меж наблюдающих глаз. Рубрика не шевелилась. На полу слабо дернулся один из колдунов. Азек нагнулся за мечом.
Затем он почувствовал дрожь ткани реальности, словно камень, брошенный в воду.
Он схватил меч и снова выпрямился. Дисплей шлема пульсировал предупреждениями о ранах. Кровь все не останавливалась. В глазах потемнело, на границе зрения зашевелились светящиеся черви. Колдун сделал вдох и почувствовал, как к горлу подкатила кровь. Как он ни старался собрать волю воедино, она рассеивалась. Ариман поднял глаза.
Посреди зала зависла золотистая частица света. Он ощущал и слышал разумом, как бурлит варп, будто вода в водовороте. Частица света увеличилась, словно пузырь. Посреди нее закружились звезды и ночь.
