Александр Казанцев - Фаэты

Этим я объясняю, почему мы, мариане, воспитанные матерями, а потом учителями в духе выполнения Долга перед всеми, ставим этот Долг выше всего. Древнейшие стихи Тони Фаэ, одного из наших сказочных героев, воспринимались нами с раннего возраста как основной закон жизни:

И ветвью счастьяи цветком любвиукрашенДрева Жизни ствол.Но корни!..Без них засохнет ветвь, падут цветы.Мечтай о счастье, о любви и ты,но помни:корень Жизни — Долг!

Для меня с моей чрезмерной фантазией чувство Долга, пожалуй, переросло все пределы. Помню, наша семья во главе с нашей мамой, которая входила в Совет Матерей Города Долга (даже город наш носил такое название!), жила в нескольких давным-давно выбитых в стене сталактитовой пещеры кельях, обставленных изящной плетеной мебелью из синеватых кустарников, выведенных в оазисах наверху. Перед входом к нам росло подземное дерево, выращенное здесь нашим дедом. Живое дерево среди каменных сталактитовых колонн. Я всегда мечтал о чудо-дереве…

Мать наша любила скульптуру и сама была ваятельницей. По прекрасному каменному изваянию ее работы я знал своего отца, погибшего на поверхности Мара от взрыва метеорита. Отец был инженером и ведал водоснабжением оазисов, он погиб в районе талых вод, окружавших полярные льды. Для нас с младшей сестренкой Ивой он был воплощением Долга.

Наша мама с ее характером, суровым и непреклонным, никогда не забывала горечи утраты, но не старалась уберечь нас, впечатлительных детей, от суровой правды. Потому одна из стен нашей общей кельи была искусно расписана: цветная картина изображала взрыв метеорита и гибель отца — выброшенные из кратера камни повредили его скафандр, сорвали дыхательные баллоны. К несчастью, подле отца не оказалось такого друга, как Нот Кри, чтобы спасти его. Мы, дети, привыкли рассматривать правдоподобную картину, выполненную светящимися в энергопотоке красками. Когда мама выключала этот поток, краски исчезали, и вместо знакомой картины выступал старинный барельеф, украшавший когда-то жилище наших далеких предков. Он был посвящен сказочной теме фаэтов. И всякий раз меня возбуждало, взбудораживало изображение старинного цилиндрического снаряда-башни, якобы служившего фаэтам для движения без отталкивания, для полета в пустоте (отвергавшегося на Маре как невозможного).

С детства я мечтал быть похожим на отца. Но своим безудержным воображением я раздвинул границы Долга. Потрясенный известием о предстоящем столкновении Луа с Земой, я представил себе ужасные картины полной гибели всего живого на Земе (Возможность жизни на ней не решались отрицать даже такие твердомыслящие авторитеты, как Вокар Несущий, а с ним и Нот Кри).

Когда Нот Кри вместе с Карой Яр сидели у моего ложа, я сказал им, что теперь просто необходимо вернуться к древним легендам. Ведь сказочные фаэты, погубив свою планету, погибли не все! По преданию, уцелели две группы, улетевшие в космос на своих чудо-кораблях, двигавшихся без отталкивания. Первая группа спустилась на Мар, дав начало расе мариан, а вторая… вторая осталась на Земе. Там теперь должны жить их потомки, наши братья по крови и разуму.

— Но как можно помочь им? Как? — спросила тогда Кара Яр.

— Если верны сказки о наших общих с земянами предках, фаэтах, то верны они и в том, что фаэты владели чудовищной силой, связанной с распадом вещества.

— Распадом вещества? — отшатнулась Кара Яр.

— Мы обязаны вновь овладеть этой силой, чтобы вмешаться в небесную механику, сбить с опасной орбиты Луа, спасти Зему.

— У тебя жар, — сказал Нот Кри. — Ты забыл, что нет никаких указаний на то, что Зема населена разумными. Ведь за тысячу циклов никто у них не отозвался на наши призывы электромагнитной связи.

— Распад вещества? — с ужасом повторила Кара Яр.

— Бесполезно мечтать о нем, — авторитетно заверил Нот Кри. — Ежели фаэты и владели неведомой энергией, то у нас нет никаких шансов снова овладеть ею прежде, чем столкнутся Луа и Зема. Недаром в течение несчетных поколений Знание на Маре умалчивало об этих проблемах. Тебе, Инко Тихий, лучше всего сейчас отдохнуть.

— Отдыхай, Инко. Я приду к тебе, — сказала Кара Яр.

Глава третья

ОТСТУПНИЦА

Но Кара Яр больше не пришла. Вскоре я окончательно поправился, и не было уже повода навещать меня.

Однако я все время мыслями был с нею, потому что моя младшая сестренка Ива Тихая лишь о ней и говорила, и только этим я отвлекался от преследовавших меня мыслей о неотвратимой гибели Земы.

Ива была в том возрасте, когда влюбляются во всех. И она была влюблена: в мать, в меня, в Нота Кри, но особенно в Кару Яр. Та казалась ей совершенством. Иве хотелось во всем походить на Кару Яр: в изящной одежде, в смелой прическе, в стремлении все узнать, в обаятельной простоте общения.

Но, на беду свою, некрасивая и бледная Ива Тихая была совсем иной, чем Кара Яр. Мона Тихая, наша мать, статная, все еще привлекательная, всегда знала, чего хочет. Ива же ничего не знала ни о себе, ни о своих желаниях. Она страдала оттого, что у нее нет заметных способностей, которые сделали бы ее достойной прочих мариан, и ей казалось, что она им в тягость. Иве было рано так строго судить себя, но она хотела походить на Кару даже в ее неудовлетворенности собой. Ведь Кара Яр страдала оттого, что не может отдать Городу Долга особо ценных способностей, к сожалению и не проявившихся у нее. Кара Яр была лишь рядовым инженером энергетической установки Дня и Ночи, использующей разность тепловых уровней поверхности Мара в дневное и ночное время. А ей хотелось сделать что-нибудь значительное. Хотелось этого и Иве.

Вместе с другими марианами мы (Нот Кри, Ива Тихая, Кара Яр и, конечно, я) увлекались бегом без дыхания. Сначала мы долго тренировались в заброшенных галереях, пробитых в горах давними поколениями. Мы пробегали по покинутым улицам немалые расстояния, приучая себя почти не дышать. Особая, выработанная нами система дыхания позволяла использовать запас воздуха в легких, делая лишь один вдох на старте и следующий уже после финиша. Сначала пробегались десятки шагов, потом расстояния все увеличивались.

Мы с Нотом Кри соперничали и здесь, попеременно добиваясь успеха.

Потом тренировки перенесли на поверхность Мара, где дышать было невозможно. Такие игры были опасны, но они развивали в марианах многие качества: отвагу, выдержку, выносливость, наконец, способность какое-то время действовать в атмосфере Мара без скафандров, а это имело немалое практическое значение.