Крис Райт - Битва за Клык
Я хочу, чтобы ты увидел крах твоих мечтаний, Предатель, прежде чем я приду за тобой. Я хочу услышать твой плач, такой же, как и прежде.
Это время пришло. Передовая группа собралась в огромном внутреннем дворе перед главной пирамидой. Волки стояли открыто, не обращая внимания на отсутствие укрытия, ощетинившись желанием вцепиться в глотку. Здесь находились три сотни боевых братьев: вся Великая Рота Харека Железного Шлема, другие стаи, которые прибыли на сбор до своих братьев плюс двенадцать рунических жрецов, сопровождавшие передовые штурмовые отделения. Повелители вирда стояли с командным братством Железного Шлема, их исписанные символами доспехи сверкали ярко-красным светом.
Железный Шлем повернулся к Фрею, одному из тех, кто в первую очередь привел их на Гангаву.
— Сомнений нет? — спросил он последний раз.
В качестве ответа рунический жрец вытащил из отделения на поясе мешочек с осколками костей. Куски выглядели ничтожно маленькими, когда он высыпал содержимое на ладонь перчатки. Он бросил их почтительно на землю, и они застучали о разбитый камень.
Мгновенье Фрей ничего не говорил, вглядываясь в узоры на костях. На каждом кусочке была вырезана одна руна. Триск, Гморл, Адъярр, Рагнарок, Имир. Сигилы имели персональное значение — Лед, Судьба, Кровь, Смерть — как и одно общее. Для мастера гадания на мистической силе Фенриса, они могли открыть скрытые грани настоящего или секреты прошлого, или предвестия будущего. В их присутствии любой звериный смех умолкал, все оружие опускалось. Волки чтили руны, также как делал их генетический отец.
Фрей долго молчал. Когда он заговорил, его голос был хриплым от многодневного выкрикивания приказов и вызывания бури.
— Руны говорят мне, что он здесь, — сказал Фрей. — Его след воняет, заключенный в сердце пирамиды. Но есть что-то еще.
Железный Шлем терпеливо ждал. Как и его боевые братья вокруг.
— Вижу еще кое-что. Погибель Волков.
Железный Шлем фыркнул.
— Так он называет себя. Это мы уже знаем.
Фрей покачал головой.
— Нет, лорд. Это не его имя. Это другая сила, запертая в стенах с ним. Если мы войдем, мы встретимся с ней.
— И это тревожит тебя, жрец? Ты думаешь, что какая-нибудь сила в галактике может противостоять нашей ярости? Даже примарх не может выстоять против наших объединенных клинков.
Фрей наклонился, чтобы собрать костяные осколки. Когда его пальцы потянулись за самым старым — Фенгр, Волк Внутри — кусочек раскололся надвое.
Фрей застыл на секунду, уставившись на сломанную руну. Железный Шлем почувствовал его шок. Он не коснулся кости, она просто раскололась.
Слабый гул из пирамиды, как далекий повторяющийся гром, потряс землю. Небо над ними задрожало, а огни вокруг погасли.
Затем все прошло. Железный Шлем покачал головой, стряхнув вспышку страха, который ненадолго вцепился в его душу. Нерешительность сменилась гневом.
Все еще насмехаешься надо мной. Даже сейчас, ты не можешь удержаться от дешевого трюка.
— Арвек, — передал он. — Щиты отключены?
— Да, лорд, — пришел по связи раскатистый голос Кьярлскара. — Флот получил данные для открытия огня и ждет твоих приказов.
Железный Шлем посмотрел на пирамиду перед собой. Ее громадный размер походил на приглашение. Она могла быть стерта огнем с орбиты, если бы он захотел.
Свита вокруг него ждала его ответа. Он ощущал их рвение. Их желание убивать тянуло их, как псов, натягивающих поводки. Со всего города каждую минуту прибывало все больше Волков, готовых к последнему броску, с их клыков капала кровь свежих убийств.
— Лорд… — раздался голос Фрея, странно дрожащий.
Железный Шлем сделал ему знак молчать.
— Это момент, когда вирд поворачивает, братья, — заявил он, говоря мягко, но решительно по оперативному каналу. — Это то, для чего мы пришли. Не будет бомбардировки с орбиты. Мы войдем в берлогу Предателя, и убьем его, глядя в его единственный глаз.
Он обнажил ледяной клинок и нажал кнопку активации силового оружия.
— Это наш путь. Мы держим опасность рядом. Беритесь за оружие и не отставайте.
Пожары достигли служебных уровней под командным мостиком «Науро». Теперь они неконтролируемо бушевали на восьмидесяти процентах площади корабли, и давно сделали задачу по его спасению невозможной. Георит бросил попытки бороться с огнем обычными методами и занялся сооружением противопожарных разрывов двухметровой толщины на главных пересечениях, пожертвовав огромными секциями корабля.
Теперь эти укрепления пали. Температура на жилых уровнях достигла верхних пределов живучести, даже в защитных костюмах, которые теперь носил весь оставшийся экипаж. Корабль находился на последних стадиях разрушения, его двигатели были готовы взорваться, поле Геллера трещало, пустотные щиты нельзя было активировать.
Мы хорошо постарались, чтобы дойти так далеко. Зубы Русса, еще чуть-чуть.
Черное Крыло сидел на командном троне, невозмутимо оглядывая суматоху на мостике под ним. Все выжившие, две сотни или около того, бродили по платформам, путаясь друг у друга под ногами и мешая занимать необходимым делом для поддержания немногих оставшихся функций корабля.
Им некуда было пойти. Почти триста метров коридоров были раскалены от пожаров, а воздух не годился для дыхания. Оставались только мостик и несколько вспомогательных помещений, жилые очаги посреди пылающей космической рухляди. Трудно было спрогнозировать, как долго эти очаги будут оставаться невредимыми. Безусловно, минуты. Будем надеяться часы.
— Далеко еще, навигатор? — спросил по связи Черное Крыло.
Нейман был обречен. Его наблюдательная каюта была отрезана от командного мостика коридорами медленно плавящегося металла. У него был шанс спастись, но он предпочел отказаться от него. Этот поступок дал «Науро» шанс добраться до пункта назначения, так как навигатор мог совершить трудный переход в реальное пространство только изнутри своего святилища.
— Чем чаще вы спрашиваете, лорд, — ответил он раздраженно, — тем больше времени уйдет на вычисления.
Для обреченного на мучительную смерть в огне, Нейман говорил удивительно невозмутимо. Черное Крыло заметил эту особенность в навигаторах раньше. Что-то в их мутантской генетической структуре вызывало своего рода фатализм. Возможно, они видели что-то в варпе, что делало их менее интересующимися собственной судьбой. Или, может быть, они были просто бесчувственными.
— Мы долго не протянем, Джулиан, — ответил Черное Крыло, посмотрев на данные ауспика, когда очередная переборка не выдержала. Он обратился по имени к навигатору из-за вежливости, это представлялось минимумом того, что он мог сделать. — Дай мне оценку ситуации.
— Возможно один час. Меньше, если вы мне позволите продолжить.
— Благодарю. Доложи, как только сможешь.
Черное Крыло отключил связь. Перед его глазами нарастали волнения. Один из перископов реального пространства над командным мостиком — огромный плексигласовый купол метровой толщины и такой же ширины — треснул. Линия напряжения извивалась от адамантиевого каркаса, разделяясь на небольшие трещины, которые достигли центра изгиба.
Пустотные щиты не работали. Когда физический корпус не выдержит, весь мостик будет открыт космосу.
Черное Крыло встал.
— Довольно, — объявил он по открытому корабельному каналу. — Мы сделали все, что могли. Отправляйтесь к спасательным капсулам. Немедленно.
Некоторые члены экипажа посмотрели на него, на их лицах вдруг вспыхнула надежда. Другие, в основном кэрлы, выглядели потрясенными.
— Мы еще не завершили переход, лорд, — раздался голос Георита.
Штурман находился на лестнице прямо под Черным Крылом, рухнув от усталости. Его голос был невнятным и медленным, выдавая обильное применение стимуляторов, которые держали его на ногах.
Георит был занозой в заднице, придирчивой, назойливой занозой, но он также был отличным штурманом и заслужил себе место в сагах, которые возникнут из этой печальной истории.
— Я заметил, штурман, — сказал Черное Крыло. — Наш курс задан, и только Нейман может вытащить нас из варпа. Как только поле Геллера отключится, я выпущу спасательные капсулы. И как бы я не считал всех вас лично для себя неприятными, кажется было бы расточительством позволить им улететь пустыми.
Георит сглотнул.
— А вы, лорд?
Черное Крыло поднял шлем с пола. Он был в космическом доспехе модели «скаут», последнее обмундирование, которое ему удалось спасти из корабельного арсенала, прежде чем его поглотил огонь. Модифицированный вариант его обычного панциря, он едва хранил от вакуума и поддерживал температуру на приемлемом уровне. Не в первый раз за эту операцию он пожалел о своем старом доспехе Охотника.
