Аарон Дембски-Боуден - Первый еретик. Падение в Хаос
Пустотный левиафан. Страх привлечет его, и челюсти раздробят корпус этого корабля на мелкие части. Но он проходит мимо и охотится на другую добычу. Во многих вариантах будущего я видел, как он набрасывается на нас и ваши жизни на этом обрываются. В трех из этих вариантов ты, умирая, смеялся, Аргел Тал, а потом растворялся в потоке энергии за бортом корабля.
Сейчас он не смеялся.
— Это преисподняя. — Аргел Тал уже не пытался рассмотреть за стеклом вопящие лица и скребущие по окну руки. Он не видел ничего, кроме них. — Это ад, созданный человеческим воображением.
Не повторяй слепые догмы. Это Изначальная Истина. Тень мироздания. Пласт, скрытый за звездами.
Несущий Слово, глядя на море кричащих душ, выдохнул одно единственное слово:
— Хаос.
Челюсти демона разошлись в ухмылке.
Теперь ты начинаешь понимать.
Аргел Тал отпил воды. Она оказалась отвратительно теплой и оставила на языке привкус затхлости. Это была уже пятая чашка, но каждый раз повторялось одно и то же. У него создалось тревожное впечатление, что вода портится от соприкосновения с его собственным телом.
— Вскоре мы добрались до первого мира, — сказал он. — Мелисант. У планеты нет человеческого названия, но в древние времена ксеносы из расы эльдар… они называли ее Мелисант.
Лоргар своим плавным почерком записывал каждое его слово.
— Эльдар? А они-то здесь при чем?
— Сейчас? Ни при чем. Это воспоминания Галактики, тающие ночь от ночи. Но когда-то давно этот район космоса составлял самую ценную часть их владений — сердце империи. Их упадок и привлек нас туда — из нашего мира в их мир. Мы наблюдали, как их планеты пылают призрачным пламенем, и мы рвали их души на части когтями из плоти и духа.
— Аргел Тал.
— Каждое ощущение было для нас новым. В материальном мире мы оказались новорожденными. Нас питали кровь и боль. Ты не можешь себе представить, как можно становиться сильнее, когда кто-то рядом испытывает страдания. Наливаться силой, когда родители видят своих детей в огне. Увеличиваться в размерах и наращивать интеллект с каждым грехом, навязанным смертной плоти. Узнавать все больше тайн Вселенной с каждой поглощенной душой.
— Сын мой, пожалуйста…
— Но я был там, Лоргар. Я все это видел. И все это совершал.
— Ты — Аргел Тал. Ты родился на Колхиде, в деревне Сингх-Рух, в семье плотника и белошвейки. Твое имя на диалекте племени из южных степей означает «последний ангел». Ты самый молодой воин во всем легионе, удостоенный мантии капитана роты. Когда-то ты носил мечи из красного железа — мечи своего предшественника — и лишился их на службе своему примарху. Ты Аргел Тал, Несущий Слово, и ты мой сын.
Несущий Слово посмотрел на свои исхудавшие руки.
— Мой лорд, — негромко произнес он, — прости меня.
Он заставил себя взглянуть в глаза своему примарху и был безмерно благодарен за то, что не увидел осуждения в их серой глубине.
— Здесь нечего прощать.
— Ты знаешь мою жизнь лучше, чем я мог себе представить.
Лоргар улыбнулся:
— Все мои сыновья мне одинаково дороги.
Аргел Тал потер гноящиеся глаза.
— Ингетель сказал, что изменения начнутся в нас в определенный момент, когда Галактику охватит пламя. Но я уже сейчас теряю себя. Уже настал тот самый момент? Галактика горит? Отец, все эти воспоминания не принадлежат мне. На моем языке привкус меди, словно напоминающий о крови. Возможно, это страх. Возможно, этот привкус и есть тот самый страх, о котором так много писали историки и поэты.
Капитан рассмеялся — неискренне и грустно.
— А теперь я выскажу прощальные пожелания.
— В прощальных пожеланиях нет необходимости, Аргел Тал. Ничего не решено, пока история не закончена.
Глава 17
МЕРТВАЯ ИМПЕРИЯ
ОТКРОВЕНИЯ
ЗАРОЖДЕНИЕ
Ингетель кривым когтем показал на планету.
Они называли ее Мелисант. Этот мир был одним из последних, что ощутил на себе распространяющееся воздействие Ока.
— Ауспик не обнаружил признаков жизни, даже на бактериальном уровне, — раздался в воксе голос капитана Силамор.
— Неужели ей потребовалось сканирование, чтобы это понять? — спросил Торгал.
Под ними проплывал призрак мира — шар, состоящий из черных океанов и серых материков, слегка прикрытых тонким туманом облачности. Варп-шторм сотрясал корабль даже на орбите Мелисанта, а об усиленное стекло наблюдательного купола разбивались потоки человеческих лиц и тел. Все они растекались по защитному барьеру, словно масло по воде, а затем возвращались обратно в поток.
Спустя некоторое время Аргел Тал заметил, что некоторые лица появляются снова и снова. Казалось, они заново формируются в буре и раз за разом бросаются на корабль.
— Это души? — спросил он вслух.
Это изначальная материя. В царстве плоти и крови она проявляется как психическая энергия. Твои мысли придают ей форму. Ты видишь человеческие души, но это далеко не все. Души эльдар. Плоть нерожденных, которых люди когда-то назвали демонами. Исходные психические течения. Воплощенная вероятность, когда мысль формирует реальность.
— Я хочу спуститься на поверхность этого мира.
Ты погибнешь.
Аргел Тал повернулся к существу, и его нетронутое шрамами лицо исказилось от гнева.
— Зачем ты притащил нас сюда? Какова цель нашего путешествия, если мы даже не можем выйти из корабля? Смотреть на мертвые миры из-за барьера поля Геллера? Слушать вопли потерянных душ?
Ингетель скользнул к группе Несущих Слово. Посох из черного дерева, когда-то принадлежавший девушке, которая пожертвовала собой ради появления демона, постукивал по полу, словно трость старика.
Я могу вам кое-что показать.
Он вытянул по направлению к планете два изогнутых когтя.
В нынешнем виде Мелисант ничего не может вам рассказать. Вы должны увидеть, каким он был.
Закройте глаза. Прислушайтесь к шторму за бортом. Слушайте, как волны бьются в корпус вашего судна.
Мелисант лишь один из многих миров в Океане Душ. Один из миллионов. И я вам его покажу.
И через какое-то мгновение добавил: Открой глаза, Аргел Тал.
Он всегда любовался восходами.
Этот восход охристо-желтого шара, заливающего светом город шпилей и минаретов, был достоин того, чтобы остаться в памяти. Несмотря на заложенную в генах устойчивость к боли и чересчур яркому свету, лучи поднимающегося солнца отчаянно резали глаза. И все же это было прекрасно, поскольку ничего подобного он раньше не встречал.
Ингетеля нигде не было видно. Астартес стояли на краю утеса, над городом чужаков, позолоченным рассветными лучами. Аргел Тал обернулся к своим братьям: Ксафен рассматривал поселение ксеносов, так же как и Малнор и Торгал, а Даготал поднял взгляд к голубому небу.
Таким был Мелисант, раздалсявмозгубулькающийголоссущества. Посмотрите на город, построенный из костей и драгоценных камней. Посмотрите на его башни, слишком тонкие, чтобы их могла удержать человеческая физика. Они держатся только благодаря колдовству эльдар.
А теперь посмотрите на его крушение.
Облака в небе закружились в циклическом танце — день и ночь мелькали, сливаясь в мерцающее серое пятно. С небес протянулись фиолетовые щупальца, они сплетались между собой, утолщались, насыщали воздух красноватым туманом. От жестокой жары лицо и шея Аргел Тала покрылись каплями пота. Нагрелась даже слезная жидкость.
И на его глазах город начал разрушаться. Башни и мосты, падая на землю, разлетались осколками и убивали толпы стройных чужаков, разбивая и мелкие здания внизу.
Их колдовство теряет силу. Это прошел край Великого Ока. Уничтожение мелких колоний заняло несколько дней. В центре империи жизнь была уничтожена за несколько мгновений.
Аргел Тал услышал, как умирает город, — ветер донес до них грохот ударов, горестные стенания и крики.
— Чужаки. — Ксафен улыбнулся, глядя на падающие башни. — Пусть они все сгорят, лишенные душ забытые создания.
Ему никто не возразил.
— Почему это происходит? — спросил Аргел Тал.
Эльдары были близки к тому, чтобы познать истину Вселенной. Их цивилизация распространялась по Галактике, развивалась под руководством почитаемых богов. А потом, на последнем шаге… они оступились.
— Каким образом?
Посмотри на небо.
