Раскаты грома - Евгений Адгурович Капба
— Что случилось-то, маэстру? Что за шум?
— Дю Монтрей деспоту челом бьет! — кричали в ответ. — А всё — наш герцог!
Эта новость была для аскеронцев подобна грому среди ясного неба. Монтанья — это могучее оптиматское владение — всегда считалась оплотом власти Синедриона, и одной из самых страшных потенциальных угроз, так что такая заявка требовала срочного подтверждения! Но — реяли на ветру красно-синие штандарты северного герцогства, вышагивали в одном ряду с дружинниками Аркана дюжина воинов в родовых цветах дю Монтреев, и сам герцог Монтаньи — тот самый красивый рыжий дворянин, просто излучал радость, улыбаясь так широко, что, казалось, простудит зубы.
— А ты артист! — процедил уголком рта Аркан. — Ну и артист!
— Я герцог с тринадцати лет, — парировал Людовик, не теряя своего счастливого оскала. — Поцарствуешь с мое — научишься.
Люди, не занятые работой, выбирались из своих домов, присоединялись к шествию ко дворцу по одному, двое, пятеро, целыми группами — такое развлечение пропускать не хотелось, да и дождь за ночь прекратился… К подножию замкового, или дворцового холма приближалась уже процессия в полторы или две тысячи человек, ядром которой были воины Буревестника.
— Однако! — сказал этот самый Буревестник, увидав с высоты своего положения на руках соратников перегородившие путь в замок стройные ряды воинов в черных доспехах и с уроборосами на щитах и коттах. — Брат объявился! А чего это его люди выполняют обязанности дворцовой стражи?
— А я думал — Змий сейчас предает мечам и пожарам Лабуанское герцогство… — откликнулся дю Монтрей озадаченно.
Герцога Монтаньи явно нервировала возможная встреча с легендарным кондотьером, ему и рыбьего взгляда дю Валье хватило, когда в сопровождении сотен аркановских дружинников, с шумом и гамом он покидал «Шесть аристократов». Нет, Людовик не был трусом или слабаком — просто трезво оценивал свои силы.
— Ну что, зятек, теперь от тебя нужен весь возможный артистизм… Но предупреждаю: с Экзархом эти штучки не пройдут. Он вывернет тебя наизнанку, если ты соврал о своих намерениях, — Аркан дал знак своим людям и двух герцогов спустили с небес на землю. — А вот с папашей — очень может быть.
Почувствовав под ногами брусчатку, Рем немного размялся, переминаясь с носка на пятку и обратно, и шагнул вперед — навстречу знакомой фигуре децимовского офицера — капитана Фиданцы. Они вместе штурмовали Аир, вместе громили закановских наймитов, и потому в глазах этого матерого воина явственно проявилось облегчение:
— Это Буревестник, ребята! — выкрикнул он. — Виват, Аркан!
— Виват! — радостно откликнулись «змееныши», которым не улыбалось с утра бодаться с полупьяной возбужденной толпой.
— У нас добрые вести для деспота, — сказал Рем. — Монтанья с нами!
— Ого! — округлил глаза Фиданца. — Ваше высочество, как бы Старого не хватил удар от такого обилия приятных сюрпризов…
— А что, есть еще что-то такого же масштаба? — с некой ревностью в голосе спросил дю Монтрей.
— А… Лабуанское-то… — Фиданца клацнул зубами, захлопывая рот, потому как, по всей видимости, болтать ему на эту тему Змий строго запретил. — Вот проходите в тронный зал, ваше… Ваши! Ваши высочества! И там сами всё узнаете.
Похоже, он вычислил-таки дю Монтрея, то ли по гербу на котте, то ли — по геральдическому перстню.
— Маэстру Фиданца, тут такое дело, — Аркан скорчил рожу, никак не приличествующую герцогу. — Мы с ребятами начали отмечать возвращение и взятие Низац Роск в «Шести аристократах» и…
— … Перенедопили, ваше высочество? — уточнил многоопытный офицер. — Организуем! Тут в подвалах па-а-ално всякого! Только дайте отмашку. В конце концов — это ведь ВАШ дворец.
Конечно, его высочество дал отмашку, чем вызвал бурную радость и у прибывших с ним воинов дружины, и — у случайных попутчиков, коих набрались многие сотни, несмотря на едва-едва забрезживший над городом рассвет. Квартирмейстерская душонка Рема стонала и подсчитывала убытки, но мигом заткнулась, когда вспомнила возможные последствия Крылатого похода, буде к нему присоединиться еще и Монтанья.
В том, что Крылатый поход против Аскерона Синедрион всё-таки объявит, никто в герцогстве не сомневался. Вопрос был только в отмеренном на подготовку времени и совокупной мощи участников. И выбывание из их числа могущественного северного соседа вполне окупало растрату копченых окороков, сырных кругов и бочонков с вином. Жаль было только, что ему, Рему, в намечающемся продолжении пирушки поучаствовать не придется. Государственные дела ждали!
* * *
Заспанный церемониймейстер, похожий на нахохленную курицу, встречал обоих герцогов у вызолоченного парадного входа. Он явно имел намерение измучить их по всей строгости дворцового церемониала, но был аккуратно за плечи отставлен к стеночке Буревестником.
— Не начинай, дорогой маэстру, — проникновенно произнес Аркан, глядя в глаза ответственному вельможе. — Просто скажи — отец у себя?
— Вместе с вашим братом, ваше высочество, — буркнул обиженный вельможа. — Не ложились вовсе, так с вечера и сидят над картами, прямо в тронном зале. Напитка Ко выпили без счета, для здоровья это неполезно!
— Сейчас мы их и без Ко взбодрим! — усмехнулся Рем. — Беги вперед и представь нас как следует.
— Да-да-да-да… — заторопился церемонийместер. — А вон и маэстру коннетабль торопится, препоручаю вас его заботам!
Дю Грифон — непривычно цивильный без доспехов и огромного меча, но зато — в распахнутом кафтане, который открывал вид на белую шелковую рубаху и не по-стариковски мощную, покрытую седым волосом грудь, действительно шествовал навстречу.
— Эти Аркана сведут меня с ума! — возопил он. — Это не дворец, это балаган! Кого ты с собой… Ваше высочество?
— Мое высочество, — с достоинством кивнул Людовик дю Монтрей. — Герцог Монтаньи, граф Бланкура, наследник Авенсюра и Камбреста, принцепс электор Империи и прочая, и прочая, и прочая.
— Здесь? Сами? — Бриан дю Грифон переводил взгляд с одного молодого аристократа на другого и пытался понять — не двинулся ли он умом уже в данный момент.
— Абсолютно верно! — дю Монтрей изящным движением поправил волосы.
— Составите нам компанию? — спросил Рем. — Поверьте, это будет весьма любопытное зрелище: лицо моего папаши, да и Децима, когда
