Аарон Дембски-Боуден - Кровавый корсар
— Докладывай. — Голос в воксе был чем-то средним между клекотом и рычанием.
— Говорит Септимус, — отозвался Сил. — Станция Ганг ваша, мой господин.
III
ПРИХОД НОЧИ
Крысы — самые живучие твари.
Гордиться тут было особенно нечем, но что правда, то правда. Он продержался куда дольше остальных в этом сумрачно-красном мире аварийного освещения.
— Пошли, — шепнул Марух через плечо.
Три человека двинулись по коридору, освещая путь тусклыми лучами фонарей. Каждый раз, когда световое копье касалось стены, палубная разметка на корпусе оповещала, что это туннель Е-31:F. Марух делал все возможное, чтобы держаться подальше от основных коридоров станции. С того момента, как убийцы проникли в Ганг, не осталось ни одного безопасного уголка — однако бывший чернорабочий прожил на несколько дневных циклов дольше товарищей благодаря своей чрезвычайной осторожности. Он старался по возможности не высовываться из второстепенных переходов и труб системы жизнеобеспечения.
Марух знал, что после семидесяти часов в темноте, в тесной массе людских тел от него нестерпимо несет, а от непрерывных попыток вглядеться во мрак глаза жгло так, словно в череп сунули две головешки. Но он был жив. Он выжил, подобно крысе, чутко прислушиваясь к отдаленным крикам, выстрелам и хохоту, эхом отдающемуся в железных костях станции Ганг.
Хуже всего был мороз. Как холод может быть таким обжигающим? Металлические стены вокруг них расцветили ледяные кристаллы. Дыхание вырывалось изо ртов и ноздрей облачками пара, унося с собой драгоценное тепло. Марух ничего не смыслил в медицине, но понимал, что еще одну ночь в этой секции они не протянут. Убийцы, кем бы они ни были, разрушили теплообменники в восточной части Ганга. Может, они хотели выкурить спрятавшихся там членов экипажа? Вполне вероятно. Или им просто надоела охота и они решили заморозить уцелевших людей в их убежищах? Ни в первой, ни во второй догадке не было ничего утешительного.
— Вы это слышите? — прошептал Марух.
Впереди металл лязгнул о металл. Марух свистом дал сигнал остановиться, и три луча метнулись дальше по коридору. Ничего. Голое железо стен. Лязг не утихал.
— Это вентиляционная турбина, — шепнул Йоролл. — Просто вентилятор.
Марух отвернулся от широко распахнутых, испуганных глаз своего спутника и от его смрадного дыхания.
— Ты уверен?
— Да, думаю, просто вентилятор.
Голос Йоролла дрожал, так же как его руки.
— Я работал в этих туннелях. Я узнаю звук.
«Конечно, — подумал Марух, — но это было до того, как ты съехал с катушек».
Йоролл скатывался по наклонной быстрее всех их. Он уже мочился в штаны, сам того не замечая. Марух, по крайней мере, делал это сознательно, для того чтобы согреться. Еще один прием в тактике выживания. «Крысы самые живучие», — снова подумал он с невеселой усмешкой.
— Тогда пошли.
Они двинулись вперед с чрезвычайной осторожностью, не зная толком, на что способны убийцы. Йоролл сумел хорошо разглядеть одного, но не хотел говорить об этом. Дат, который тащился замыкающим в их троице, утверждал, что повидал больше Маруха, но и ему было особенно нечем похвастаться: заметил мельком огромный черный силуэт с красными глазами, вопящий механическим голосом. Дат пустился наутек прежде, чем успел разглядеть что-то еще, и, нырнув в люк, ползком удрал по техническому туннелю, пока его бригаду шумно разрывали на куски у него за спиной. На пятнадцать человек хватило одного убийцы.
Сам Марух не мог похвастаться такой встречей. Он подозревал, что только благодаря этому и остался в живых. С того момента, когда он услышал первые рапорты о ворвавшихся на борт убийцах, чернорабочий держался самых узких коридоров, покидая их лишь для набегов на пищевые склады или поисков новых батареек.
Но сейчас здесь стало слишком холодно. Сейчас надо было уходить отсюда и молиться о том, чтобы в остальных секциях станции отопление еще работало.
Какое-то время он подумывал о том, чтобы сдаться — забиться в тесный отнорок в техническом туннеле и позволить льду сковать тело. Возможно, он даже не сгниет после смерти. По крайней мере до тех пор, пока спасательные отряды Адептус Механикус не явятся на станцию и не запустят теплообменники… Тогда, без сомнения, его труп растечется жижей, превратившись в ржавое пятно на стальной трубе.
На следующем перекрестке Марух долго выжидал, стараясь сквозь лихорадочный стук собственного сердца уловить шум чужих шагов. Затем он направился к левому коридору.
— Думаю, мы в безопасности, — шепнул он.
Йоролл затряс головой, не двигаясь с места.
— Это неправильный путь.
Марух услышал, как Дат вздохнул, но тем дело и ограничилось.
— Это дорога к столовой, — как можно мягче и терпеливее произнес Марух, — и нам нужны припасы. Сейчас не время спорить, Йор.
— Нет, к столовой не туда. Нам надо направо.
Йоролл ткнул пальцем в противоположный коридор.
— Там восточная техническая палуба, — проворчал Марух.
— Нет. — Голос Йоролла становился все громче и пронзительнее. — Мы должны пойти той дорогой.
Ближайший вентилятор продолжал медленно пощелкивать.
— Давай уже пойдем куда-нибудь, — сказал Дат Маруху. — Брось его.
Йоролл заговорил прежде, чем Маруху пришлось делать выбор, за что пожилой чернорабочий был ему искренне благодарен.
— Нет, нет, я иду. Не оставляйте меня.
— Говорите потише, — шепотом произнес Марух, хотя и не был уверен, что им это поможет. — И приглушите свет фонарей.
Он повел их вперед. Налево. Снова налево. По длинному коридору, затем направо. У поворота он замер и, поколебавшись, навел луч фонарика на двойной люк, ведущий в столовую.
— Нет… — еле слышно выдохнул Марух, словно его разом покинули все силы.
— В чем дело? — прошипел Йоролл.
Чернорабочий сощурил больные глаза и провел лучом фонарика по остаткам дверного проема. Люк был сорван с петель и валялся на полу грудой смятого металла.
— Плохи дела, — пробормотал Марух. — Убийцы побывали здесь.
— Они везде побывали, — ответил Дат.
Слова его больше напоминали вздох.
Марух стоял, дрожа на жгучем морозе. Фонарик плясал в его трясущихся пальцах.
— Пошли, — шепнул он. — Как можно тише.
Когда они приблизились к разбитой двери, Йоролл втянул носом воздух.
— Я что-то чую.
Марух медленно вдохнул. Воздух был настолько холодным, что обжег легкие, но чернорабочий не почувствовал ничего, кроме запаха влажного железа и собственной вони.
— Я нет. Ты о чем?
— Специи. Плохие специи.
Марух отвел глаза от подергивающегося лица Йоролла. Похоже, тот стремительно терял последние крохи рассудка.
Марух свернул за угол первым. Подкравшись к дверному проему, он всмотрелся в глубину обширного, залитого тусклым красным светом зала. В сумраке ничего нельзя было разглядеть толком. На полу валялись десятки перевернутых столов. Стены покрыла копоть и вмятины от пуль, а целая куча стульев громоздилась в центре комнаты — без сомнения, остатки баррикады. Тела, множество тел, лежали поверх столов и распластались на покрытом изморозью полу. В распахнутых глазах посверкивали ледяные кристаллы, а лужи пролитой крови превратились в красивые рубиновые озерца.
По крайней мере, ничто не шевельнулось при звуке их шагов. Марух поднял фонарик и направил луч в глубину комнаты. Темнота раздвинулась, и фонарик осветил то, что скрывала аварийная иллюминация.
— Трон Бога-Императора! — выдохнул чернорабочий.
— Что такое?
Он быстро направил фонарик в пол.
— Оставайтесь здесь.
Марух не собирался испытывать на прочность и без того рассыпающийся рассудок Йоролла.
— Просто стойте здесь, а я добуду то, что нам нужно.
Чернорабочий шагнул в столовую, хрустя ботинками по кровавому стеклу рубиновых луж. Дыхание клубилось у его губ белой дымкой, тающей в тусклом свете. Он попытался обогнуть тела по широкому кругу, но взгляд невольно устремлялся в ту сторону. То, что с жутковатой ясностью показал свет фонарика, вблизи становилось лишь очевиднее: ни один труп в зале бывшей столовой не остался неоскверненным. Марух перешагнул через освежеванное тело женщины, стараясь двигаться как можно аккуратнее и не наступить на ошметки плоти, примерзшие к полу. Когда он проходил мимо, лишенное кожи лицо — маска из обнажившихся вен и почерневших мышц — сверкнуло на него зубастой улыбкой.
От многих тел остались лишь окровавленные скелеты с отрубленными руками и ногами. На морозе тела мумифицировались и бесформенными грудами усыпали столы. Холод почти убил запах, но сейчас Марух понял, о чем говорил Йоролл. В самом деле, плохие специи.
