Андрей Романов - Шахматы дьявола
Григорий перевернул мужчину на спину. Тот никак на это не отреагировал, но еле заметно вздымающаяся грудь говорила о том, что он жив. Григорий отправил своих воинов прочесать лес, а сам начал приводить несчастного в чувство. Через некоторое время тот пришел в себя.
— Кто вы? — спросил Григорий по-французски. Он знал, что большая часть крестоносцев шла из Франции, и не ошибся.
— Гуго Лангонский. Я французский рыцарь.
— Что с вами произошло?
— Какие-то негодяи напали на меня и ограбили.
— А где ваши оруженосцы, свита? — Григорий много слышал о рыцарях, и считал, что каждый из них имеет много слуг.
— Я отправился в поход в одиночестве. Денег хватило только на то, чтобы приобрести запасную лошадь, хорошие доспехи и оружие. Все это разбойники, напавшие на меня, похитили.
— Почему вы отстали от войска и оказались один на этой дороге?
— Одна из моих лошадей захромала, и я решил дать ей отдохнуть. Думал к вечеру догнать колонну.
— Кто на вас напал? Как грабители выглядели? — спросил Григорий.
— Я не видел, — вздохнул рыцарь. — Эти мерзавцы подло напали на меня сзади. Ударили по затылку, после чего я потерял сознание.
— Почему вы думаете, что их было много? Может, это был один человек?
— Никто не решится напасть на рыцаря в одиночку, — высокомерно заявил Гуго Лангонский.
— Может, слышали, как грабители общались между собой? — продолжал допытываться Григорий. Он надеялся, что сумеет найти грабителей, и вернуть похищенное имущество рыцарю. — Мы сможем быстро догнать колонну, но как нам распознать злоумышленников?
— По моим лошадям! — радостно заявил рыцарь. Его воодушевила идея найти грабителей и вернуть свои доспехи и оружие.
В это время из леса выехали воины, посланные Григорием прочесывать местность. Один из них держал в руках отрубленную конскую голову. Печенежский всадник подъехал к Григорию и быстро заговорил на непонятном языке.
— Что он говорит? — взволнованно спросил француз.
— Они нашли поляну, где обнаружили останки бедного животного. Грабители выпотрошили внутренности лошади, а мясо унесли с собой.
— Это голова моей Эльбы, — из глаз рыцаря потекли слезы. — Именно она начала хромать.
— Боюсь, что со второй лошадью поступят точно так же, — предположил Григорий.
— Я слышал, что сарацины употребляют лошадей в пищу, — сквозь зубы проговорил рыцарь. Он зло посмотрел на кочевников. Его кулаки сжались. — Что за варварский обычай?
— Это сделали не сарацины, а крестоносцы, — уверенно заявил Григорий.
— Почему вы так думаете? — недоверие сквозило в словах рыцаря.
— Те, кого вы называете сарацинами, не стали бы оставлять в живых иноверца, — спокойно ответил Григорий. — Не надо подозрительно смотреть на моих воинов. У каждого из них есть сабля и нож. Все они хорошо владеют оружием. Если бы мои воины захотели вас ограбить, то не стали бы бить по голове дубиной. Скорее всего, вам бы отрубили голову или перерезали горло.
— Простите, не хотел вас обидеть, — извинился рыцарь. — Несчастье, случившееся со мной, помутило мой разум. Не понимаю, зачем надо было убивать моих лошадей?
— Думаю, что это сделали люди, доведенные голодом до отчаяния.
— Действительно, — согласился француз. — На протяжении всего нашего путешествия мы часто недоедали. Были дни, когда не было никакой возможности найти пропитание.
— Плохи ваши дела, — Григорий с сочувствием посмотрел на рыцаря. — Без лошади вы не сможете догнать войско.
— Вы мне поможете? — спросил француз. Отчаяние и надежда одновременно слышались в его голосе.
— Придется, — вздохнул Григорий. — Вот только я думаю, стоит ли вам сейчас стремиться догонять войско? До Константинополя еще несколько дней пути. Сможете ли вы преодолеть оставшийся путь пешком?
— Что же мне делать?
— Оставайтесь со мной, — предложил Григорий. — Я возглавляю конный отряд, который охраняет местных жителей от грабителей. Через несколько дней мы будем в Константинополе.
— Пожалуй, у меня нет другого выхода, — вздохнул Гуго Лангонский. — Я принимаю ваше предложение.
Солнце уже скрылось за верхушками деревьев. Искать в надвигающихся сумерках грабителей не имело смысла. Скоро крестоносцы должны были остановиться на ночлег. Выискивать среди сотен тысяч костров останки лошадей французского рыцаря, которые наверняка к этому времени перекочуют в котлы, было безнадежным делом.
Григорий, уважая рыцарское звание своего нового знакомого, выдал ему меч и посадил на своего запасного коня. Пришлось подыскать рыцарю и сапоги, так как грабители оставили его и без обуви. Было странно, что разбойники вообще что-то оставили. Зачастую ограбленного лишали абсолютно всего. Видимо, запачканная кровью одежда имела слишком непривлекательный вид.
Гуго Лангонский оказался очень общительным человеком. Он всю дорогу что-то рассказывал. Так Григорий узнал, что его спутник является бедным странствующим рыцарем. Во Франции бушевали бесконечные баталии, а поместье Гуги постоянно оказывалось на пути той или иной враждующей армии. Не удивительно, что все жители его деревни были истреблены или бежали от ужасов войны в другие места. Сам рыцарь давно состоял в войске короля Франции. Это, к сожалению, не сделало его богатым. Когда Гуго услышал о готовящемся крестовом походе, то решил принять в нем участие. Глашатаи сообщали, что в отвоеванных у сарацин территориях воинам Христа будут выделяться большие наделы земли и даже города.
Григорий с сотней всадников и своим новым другом прибыл в Константинополь, когда большая часть войска крестоносцев была уже там. Остальных воинов он оставил следить за отставшими мелкими группами этого воинства, которые растянулись на десятки миль.
Император Византии выделил место под лагерь крестоносцев, обеспечил их питанием и кормом для лошадей. Алексей Комнин лично беседовал с предводителем крестоносцев Петром Пустынником, и понял, что он имеет дело с мечтателем. Этот человек не разбирался ни в военном деле, ни в политике. Однако, он был хорошим проповедником и сумел завоевать доверие у многих людей разного сословия. Его войско насчитывало двести тысяч человек. Поэтому император выразил Петру полное расположение, сделал ему подарок, приказал раздать деньги его отряду.
Глава пятая
— Григорий! Скорее вставай! — Гуго отчаянно тормошил своего гостеприимного хозяина.
— Что случилось? — Григорий сел на кровать, ища взглядом свой меч. Многочисленные походы приучили его постоянно быть настороже. Поэтому, как бы он ни устал, как бы ни был крепок его сон, он всегда быстро просыпался. Даже во сне его слух улавливал любой шорох или звон железа. Уже через мгновение Григорий был способен вскочить с постели и ринуться в схватку. Такой способностью обладали многие воины того времени. Они не расслаблялись ни в хорошо охраняемом лагере, с многочисленными часовыми, ни за высокими крепостными стенами. Этот рефлекс самосохранения часто спасал им жизнь.
— В Константинополь прибыло большое войско французских рыцарей! — возбужденно сообщил Гуго.
— Они атакуют город? — по-своему понял взволнованность француза Григорий.
— Господь с тобой, они прибыли для борьбы с неверными, — успокоил своего друга Гуго.
— Тогда чего ты так переполошился? — Григорий повалился на подушку и закрыл глаза. — Каждый день в Константинополь прибывают большие и малые отряды. Ты считаешь это достаточным поводом, чтобы прерывать мой сон? Мне, между прочим, снилась охота. Я уже готов был вонзить копье в большого красивого оленя …
— Как ты не понимаешь? Прибыло войско, костяк которого составляют благородные рыцари, а не тот сброд, который ты до сих пор видел. Для меня будет большой честью быть принятым под знамя этого воинства, — Гуго от волнения не мог стоять на месте и метался по комнате.
— Хорошо, я поговорю с императором, и тебе дадут рекомендацию, — сонно промямлил Григорий. Он все еще надеялся на продолжение своего сна. Приснившийся олень был из его далекого детства, увиденного им на охоте. Здесь таких красавцев не найдешь.
— Мне не нужна рекомендация, — обиженно заявил Гуго. — О себе я могу заявить своим мечом.
— У тебя же нет меча, — напомнил Григорий. Он понял, что сон уже не вернуть, и опять сел на кровать. — Кого ты хочешь убить, чтобы на тебя обратили внимание?
— Григорий, ты дикарь, — возмутился Гуго. — Для этого существуют рыцарские турниры, где можно показать свою доблесть и отвагу.
— Это что-то вроде гладиаторских боев? Я про них читал. Интересная, но жестокая забава.
— Непостижимо! — Гуго схватился за голову. — Ты меня часто поражаешь своей образованностью. Но иногда приводишь в ужас незнанием элементарных вещей. Как можно сравнивать бой между рабами и благородное состязание рыцарских турниров?
