Грэм Макнилл - Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса
Но инженеры форта хорошо знали свою работу: они укрепили бастионы всеми доступными способами как раз на случай такого обстрела. Артиллерия стреляла не переставая; невольники, обслуживавшие огневые позиции, работали в потрепанных, негерметичных скафандрах, которые плохо защищали от воздействия агрессивной внешней среды, и каждый час гибли десятки людей — или из-за поломок в скафандрах, или из-за того, что по неосторожности слишком близко подходили к демоническим орудиям.
Артиллеристы Железных Воинов рассчитали оптимальные баллистические данные для стрельбы и скоординировали все орудия так, что они стреляли едиными залпами, тем самым десятикратно увеличивая наносимый урон. Между попаданиями проходило всего несколько секунд, и с каждым взрывом трещины в стенах становились все шире, выбоины — все глубже.
С каждым новым залпом две наклонные стены, над сооружением которых трудились тысяча рабов и множество огромных бульдозеров, их прикрывавших, продвигались вперед, постепенно образуя два закрытых хода сообщения и приближаясь к могучим бастионам. Хонсю следил за работами на левом апроше, а Грендель — на правом, и строительство шло быстро не только потому, что рабы трудились на износ, но и потому, что обоих командиров подстегивало желание обойти соперника.
Хотя эти апроши сразу же оказались под прицелом контрбатарейного огня, стоило имперским орудиям хоть раз выстрелить, как адепт Цицерин определял их местоположение и передавал координаты наводчикам Железных Воинов. Батареи немедленно оказывались внутри накрывающей группы и уничтожались прежде, чем орудия могли откатиться назад под бронированные маски.
Некоторые бульдозеры, неосмотрительно вырвавшись вперед, оказались в пределах дальности орудий на двух башнях позади бастионов, и защитники уничтожили их точными выстрелами. С этими орудиями Железные Воины ничего поделать не могли и вынуждены были укрываться от огня за стенами или в укрепленных убежищах. Невольникам же и рабочим приходилось вжиматься в любую трещину, в любую выемку, которые они только могли найти, и многие гибли под обломками, в которые имперская артиллерия обращала выстроенные за день укрепления. Но, несмотря на всю мощь контрбатарейного огня, защитники бастионов не могли замедлить упорное, неумолимое продвижение Железных Воинов.
Имперские бомбардировщики раз за разом пытались атаковать траншейные работы, но им не давали приблизиться самолеты, захваченные на взлетных палубах. Тех же, кто все-таки прорвался через воздушное прикрытие, сбили ракетные комплексы, которыми управлял адепт Цицерин. Темный магос также запустил мусорный код в периферийные системы форта, результатом чего стали бесконечные сбои в программах и отключение энергии по всей крепости, в то время как вирус, постоянно копируя себя, подбирался к центральным логическим устройствам в Базилике Доминастус.
С каждым днем зигзаги апрошей все ближе подходили к стенам, неизменно поворачивая под таким углом, что артиллеристы бастионов никак не могли нацелить орудия для анфиладного огня. Через пять дней, когда ходы сообщения покрыли треть расстояния между оконечностью причального пирса и Бастионами Десницы, Хонсю приказал начать строительство второй параллели. От головы каждого апроша пролегли две огромные стены из железа и камня, которые соединились в середине фронта, тем самым создавая условия для еще более смертоносной артиллерийской атаки.
Ардарик Ваанес, до этого скрывавшийся в углублении машикуля на темно-серой стене рудного склада, шагнул в пустоту и полетел вниз, сквозь переплетение теней. Когти выдвинулись из латных перчаток с резким щелчком, а когда до земли оставалось всего ничего, включился прыжковый ранец, и Ваанес с грохотом опустился на каменную мостовую и оказался в самой середине отряда перепуганных солдат.
Вскинул руки, нанося удары в обе стороны. Там, где он прошел, — крики и кровь.
Паника на лицах, ужас, обуявший солдат, — он запретил себе думать об этом и продолжал убивать.
Пятьдесят человек, две бронированных боевых машины и три грузовых скифа: самая крупная из всех ударных групп, что им встречались, но в искусстве нападений из засады мало кто мог сравниться с Гвардией Ворона. Выстрелы лазганов искрами рассыпались на безлико-черной поверхности доспеха, но Ваанес вихрем ударов проложил себе путь через ряды солдат. Локсатли, как верткие ящерицы, легко скользили вниз по стенам, осыпая флешеттами офицеров и сержантов, которые как раз пытались восстановить хоть какую-то дисциплину.
Одна из игольчатых бомб локсатлей пробила лобовую броню боевой машины, и блок двигателя мгновенно оказался охвачен огнем. Экипаж попытался выбраться наружу через аварийные люки, но пламя настигло людей, и Ваанес наблюдал за их агонией с каким-то извращенным удовольствием. Запах обгоревшей плоти, кожа и мясо, в немыслимом жаре стекающие с костей, словно расплавленная резина…
Минутная невнимательность чуть не стоила ему жизни, когда совсем рядом блеснуло лезвие рапиры. Нападавший целился в шею Ваанесу, но тот пригнулся и в быстром выпаде пронзил врага когтями. Офицер в голубом мундире и золотом нагруднике с изображением перевернутой омеги — знаком его хозяев — трепыхался, как вытащенная из воды рыба, и плоть его шипела и обугливалась в электрическом поле когтей.
Встряхнув рукой, Ваанес отбросил тело прочь, злясь на себя. Вокруг идет бой, а он так легко отвлекся. Те, кто отвлекаются в сражении, долго не живут. Очистив разум от мыслей о посторонних чувствах, он сосредоточился на том, что предстояло сделать.
Грузовые скифы сорвались с места и попытались обойти горящий корпус подбитой машины, но армагласовый колпак скифа, идущего впереди, не выдержал града флешетт, и водитель был мгновенно разорван на куски. Скиф врезался в стену склада и покореженной грудой металла остановился в завале из бочек и контейнеров.
Два уцелевших скифа не оставляли попыток вырваться из ловушки, при этом их водители, несмотря на безумие боя, действовали быстро и хладнокровно.
«Выучка Ультрадесанта, — подумал Ваанес. — Но мои учителя были лучше».
Еще несколько выстрелов вывели из строя двигатели второго скифа, и он, потеряв управление, со скрежетом рухнул на землю. С десяток локсатлей запрыгнули на последний скиф и когтями пробили армагласовую защиту. В движениях этих серокожих ксеносов была какая-то беспорядочная суетливость, но в то же время каждый удар жилистых лап, оканчивавшихся ядовитыми когтями, был настолько сильным и хлестким, что мог разрезать и плоть, и тонкую броню. Всего за несколько мгновений ксеносы зубами и изогнутыми когтями разодрали экипаж скифа в клочья.
Что-то несколько раз глухо и тяжело ударило по рокриту совсем рядом, и Ваанес нырнул в сторону. Плавно перекатившись, он вскочил на ноги и увидел, что во второй бронемашине стрелок уже разворачивает ему вслед крупнокалиберную пушку. Но прежде чем прозвучал выстрел, за спиной стрелка выросла фигура в железном доспехе и голыми руками оторвала ему голову. Кровь брызнула на металл, и труп мешком упал на орудие, которое напоследок выплюнуло очередь бесполезных снарядов.
Свежерожденный столкнул тело с орудийной установки, бросил внутрь машины пару гранат, а потом захлопнул люк. Корпус машины содрогнулся от мощнейшего взрыва, из воздухозаборников и из-под днища повалил едкий дым.
Шум сражения внезапно стих, и Ваанес облегченно выдохнул, словно до этого он задержал дыхание от… от чего? От радости или сожаления? Он точно не знал.
Свежерожденный спрыгнул с корпуса уничтоженной машины и подошел к нему. Полсотни солдат убиты, два танка уничтожены, три скифа выведены из строя, а это существо выглядит так спокойно, словно это был обычный тренировочный бой.
Ваанесу потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки после пьянящего восторга, который вызвала победа. Убивая, какой-то частью сознания он упивался смертью противника, но дело было не только в этом. За то время, что они со Свежерожденным провели в тылу врага, нападая на транспорты снабжения, мелкие подразделения солдат и ремонтные бригады, которым не повезло оторваться от своих, в Ваанесе проснулось чувство, которое, как ему казалось, он уже никогда не испытает.
Гордость.
Он всегда был лучшим в своем деле, а эта взявшаяся ниоткуда кровожадность мешала действовать четко, что его необычайно злило. Он заглушил поднимавшуюся внутри ярость словами мантры Скрытого охотника, которую стал повторять про себя. Сердце забилось ровнее, но где-то вдали ему почудился всплеск немой злобы.
— Еще одна удачная засада, — сказал Свежерожденный, снимая шлем. — У тебя удивительная способность угадывать, где появится самая лакомая добыча.
— Меня обучали лучшие, — кивнул Ваанес.
