Стивен Эриксон - Врата Мертвого Дома

Араки отшатнулись.

— Вам только мерин нужен! Это всё одна лишь жадность! Сейчас я вас всех прокляну…

— Прости!

— Кланяемся, благословенная!

— Не касайся покрова!

— Уезжайте же! В город! Езжайте!

Апсалар заколебалась. На миг даже Скрипачу показалось, что она их всё-таки сейчас проклянёт. Но девушка отвернулась от араков.

— Веди нас, грал, — сказала она.

Под встревоженными, перепуганными взглядами кочевников трое спутников взобрались в сёдла.

Тот арак, что прежде говорил с ними, снова подошёл к сапёру.

— Задержись только на ночь, а затем скачи быстро, грал. Твои родичи наверняка отправятся в погоню.

— Скажи им, — проговорил Скрипач, — что коня я получил в честном бою. Так им скажи.

Арак нахмурился.

— А они знают, о чём речь?

— Какой клан?

— Себарки.

Сапёр покачал головой.

— Тогда они погонятся за тобой просто ради удовольствия. Но я передам им твои слова. Этот конь и вправду стоит того, чтобы за него убить.

Скрипач вспомнил пьяного грала, у которого купил мерина в Эрлитане. За три джакаты. Кочевники, которые переселились в города, потеряли многое.

— Будете пить моё пиво сегодня, арак?

— Будем. Пока не прибудут гралы. Езжай.

…Спутники выехали на дорогу и уже приблизились к северным воротам Г’данисбана, когда Апсалар заговорила:

— У нас неприятности, верно?

— Это тебе инстинкты подсказывают, девочка?

Апсалар скорчила гримасу.

— Ну да, — вздохнул Скрипач. — Неприятности. Ох, и зря я назвался изгоем. Теперь-то, учитывая, как ты с ними обошлась, думаю, хватило бы просто пригрозить им проклятьем.

— Возможно.

Крокус откашлялся.

— Мы что, действительно поедем смотреть на казни, Скрип?

Сапёр покачал головой.

— Вот уж нет! Поедем прямо через город, если сможем. — Он покосился на Апсалар. — Только норов попридержи, девочка. Ещё одно такое выступление — и жители тебя на золотые носилки посадят да на собственных плечах из города понесут.

В ответ она только криво улыбнулась.

Скрип, старик, не вздумай влюбляться в эту женщину, иначе станешь чуть меньше заботиться о жизни парня да потом ещё и скажешь, мол, судьба такая, не повезло…

Кровь окрасила истёртые камни мостовой под северными воротами, а под стенами арки валялись — изломанные и растоптанные — деревянные игрушки. Поблизости звучали предсмертные крики детей.

— Это невозможно, — пробормотал побледневший Крокус. Он ехал рядом со Скрипачом, а Апсалар держалась сразу за ними.

На дальнем конце улицы мелькали фигуры мародёров и вооружённых людей, но сами ворота в город, как ни странно, никто не охранял. Всё заволакивала пелена дыма, повсюду зияли чёрные окна и двери выгоревших лавок и домов торговцев.

Спутники ехали среди обломков догорающей мебели, разбитых горшков и прочей посуды, тел, замерших в позах насильственной смерти. Предсмертные крики детей справа наконец прекратились, но вдали, в самом сердце Г’данисбана, продолжали звучать отчаянные вопли.

Вдруг из переулка почти под ноги лошадям вылетела фигура — девочка, голая и покрытая синяками. Она бежала так, словно не замечала спутников, а потом нырнула под разбитую повозку шагах в пятнадцати от Скрипача и остальных.

Вслед за ней появились шестеро вооружённых мужчин. Оружие у них было разнородное, доспехов никто не носил. На потрёпанных телабах чернели потёки запекшейся крови. Один заговорил:

— Эй, грал! Девчонку видел? Мы с ней ещё не закончили.

Прежде чем Скрипач успел ответить, другой ухмыльнулся и указал на повозку. Под ней явно виднелись колени и ступни девочки.

— Мезланка? — спросил Скрипач.

Главарь пожал плечами.

— А кто ещё? Не бойся, грал, мы поделимся.

Сапёр услышал, как Апсалар испустила тихий, долгий вздох. Он чуть откинулся в седле.

Группа разделилась, чтобы обойти Скрипача, Крокуса и Апсалар. Сапёр небрежно склонился в сторону ближайшего мужчины и вонзил острие своего длинного ножа ему в основание черепа. Гральский мерин крутнулся под Скрипачом и лягнул обеими задними ногами так, что проломил копытами грудь другого человека и отбросил тело далеко в сторону.

Скрипач натянул поводья, а затем ударил пятками в бока коню. Тот метнулся вперёд и подмял не в меру щедрого главаря. Из-под тяжёлых копыт мерина послышался треск костей и тошнотворный звук раскалывающегося черепа. Скрипач повернулся в седле, чтобы найти оставшихся троих.

Двое мужчин корчились от невыносимой боли рядом с Апсалар, которая спокойно сидела в седле, сжимая в затянутых в перчатки руках по широкому ножу-кефре.

Крокус спешился и теперь присел рядом с последним телом, чтобы выдернуть метательный нож из окровавленного горла жертвы.

Все трое обернулись, услышав треск глиняных черепков, и увидели, что девочка выбралась из-под повозки, поднялась на ноги, а затем стрелой метнулась в тень переулка и скрылась из виду.

Затем из-под арки северных ворот послышался топот копыт.

— Скачите вперёд! — рявкнул Скрипач.

Крокус запрыгнул на спину своему коню. Апсалар убрала клинки в ножны и коротко кивнула сапёру, собирая поводья.

— Через город — к южным воротам!

Скрипач проводил взглядом уходящих галопом лошадей, затем соскользнул со спины мерина и подошёл к тем двоим, которых ранила Апсалар.

— Ага, — выдохнул он, когда подошёл ближе и увидел, что обоим девушка вспорола пах, — вот эту девчонку я знаю.

В город въехал отряд всадников. Все они повязали наискосок через грудь охряные кушаки поверх кольчуг. Командир уже было открыл рот, чтобы заговорить, но Скрипач успел первым:

— Неужто всякой дочери грозит опасность в этом семи-проклятом городе?! Она вовсе не мезланка была, клянусь предками! Такой у вас Апокалипсис? Тогда я помолюсь, чтоб ямы со змеями ждали вас всех в Семи Преисподних!

Командир нахмурился.

— Грал, ты утверждаешь, что эти люди были насильниками?

— Мезланские потаскухи получают, что заслужили, но эта девочка была никакая не мезланка.

— И ты убил их. Всех шестерых.

— Да!

— А кто были другие два всадника с тобой?

— Паломники, которых я поклялся защищать.

— И вот они поехали в сердце города… а ты остался тут.

Скрипач нахмурился.

Командир поглядел на жертв.

— Двое ещё живы.

— Да будут они прокляты ещё сотней тысяч вздохов, прежде чем Худ их заграбастает.

Командир опёрся на луку седла и немного помолчал.